Василия Васильевича Ефремова забрали в армию в 1944 году, как только ему исполнилось 18 лет. Когда прогремел День Победы, для него война только началась. Радистом прошел Монголию, Китай и вернулся домой только в 1950 году. Вот как Василий Васильевич сам рассказывал о своем боевом пути.

«Родился я в Саратовской области, в маленьком поселке, сейчас это Калининский район, а раньше назывался Баландинский. У отца нас, детей, было девять человек, я предпоследним появился. Он умер рано. В голодные 30-е годы остались в живых только я и старшие брат с сестрой. Брат попал в армию, выслужился и, помню, присылал деньги, а в одну голодную зиму забрал нас к себе, на станцию Ужовка, в Сибирь. Перезимовали мы там, приехали домой - а дом сгорел. Одна только кладовая осталась. Ее мы кое-как укрепили и в ней жили. А в 39-м году умерла мать.

Брат уехал, жил я один, сестра - замужем, в трех километрах. Сад у нас хороший был, редкий сорт яблок рос, сестра их продавала, денег мне приносила, еду. Потом приехал брат и увез меня к себе в Казахстан.

Началась война, брата забрали в армию, и стали мы жить с невесткой. Она сторожем работала, а я помогал. Возил на быках зерно с базы в совхоз. Хлебную карточку мне оформили, 70 граммов в день получал. Так прожили до 44-го года. А потом брат пришел домой, инвалидом первой группы. Он был в парашютном десанте, и во время Сталинградской битвы его ранило, пол-лица разворотило. Невестка ездила его забирать из новосибирского госпиталя. А в октябре и меня в армию взяли, до этого я по росту не проходил.

Определили меня на радиотелеграфные курсы в Ташкент. В авиации как раз радистов не хватало, но, чтобы туда попасть, нужно было экзамен сдать хотя бы на третий класс. Я старался, сдал. И попал в 16-й отдельный батальон связи, с которым прошел почти все шесть лет.

Война с Германией кончилась, а нас отправили в Смоленск. Там мы по деревням жили. А потом подогнали ночью эшелон, и мы поехали. Куда - никто не знает, тайна. Оказалось - в Монголию. Приехали - равнина: ни деревца, ни кустика. Только кое-где заросшие окопы. Оборудовали аэродром, прожекторы установили, несколько финских домиков соорудили - кухню, столовую. А мы жили прямо в радиостанции. Что она из себя представляла? Трехосный «студебекер» с фургоном на прицепе. Вот в нем и жили. А сначала радиостанцию надо было закопать для маскировки. Представьте, какую траншею для нее надо выкопать! Все вручную.

Кончилась война с Японией, и нас отправили на Ляодунский полуостров, в Маньчжурию. Наш батальон стоял в порту Дальнем. Я держал связь с дивизией. Потом выучился на второй класс и уже выходил на связь со штабом армии. Работал, сутками не снимая наушников, не поднимаясь с места ни на минуту. Шифровки были большие, до 900 групп цифр, большую часть информации по радио передавали, другой связи не было. Так проработал я до 50-го года. Как-то вышел утром на дежурство - подъезжает майор, начальник связи корпуса. Командир корпуса, генерал-лейтенант Сидор Васильевич Слюсарев, задумал провести учения. И меня майор на эти учения забрал. А потом, когда весь штаб и моя радиостанция должны были уходить на другое место, он взял меня с собой в другую часть. В клубе выдали офицерам и мне гражданскую одежду: ботинки, рубашку, костюм и даже шляпу. Мы переоделись и узнать друг друга не могли. Поехали на станцию, погрузились на эшелон и поехали. И опять не знаем, куда едем. Но думаем: наверное, в нехорошее место, раз уж нас в такие костюмы одели. Выдали кому пистолеты, а кому автоматы складные, которые под одеждой можно спрятать. Разговаривать с местными жителями и с железнодорожниками запретили.

Подъехали мы к реке Янцзы, погрузились на пароход. И той же ночью на реке нас обстреляли. Но обошлось без жертв. Переправились через реку - и снова по железной дороге. На этот раз в Шанхай.

Приехали в Шанхай - город горит. Взрывы, дым. С третьего раза нашли свой аэродром: улицы узкие, ничего не разобрать. Бомбили город японцы, американцы и китайский генерал Чан Кай Ши. Наша цель была защитить город от разрушений. А еще - испытать в действии самолеты МИГ-15, они только-только поступили на вооружение.

Отбомбили нас первой же ночью. Одно спасало: местность там болотистая, бомба на глубину уходит и там взрывается, а на поверхности только брызги летят. Почти каждую ночь с Тайваня поднимались самолеты. В центре Шанхая у нас стоял локатор, самолеты тут же засекали, передавали данные в командный пункт, оттуда - мне, а я - летчикам в уши. А летчики целую ночь в кабине сидят, дежурят.

В июне приехал в Шанхай Александр Иванович Покрышкин, замкомандира дивизии. А с ним больше сотни артистов, в каком-то небольшом театре организовали концерт. Я как раз дежурил. И в этот день локаторы засекли, что в нашу сторону летят две «крепости» - так называли новые четырехмоторные американские самолеты. Один наши сбили, а второй ушел. Могли бы догнать, но горючего не хватало. Восемь месяцев пробыли мы там, а после поехали в Корею, под Пхеньян. Тут уже на вооружение поступили МИГ-17, с запасными топливными баками. Еще четыре месяца пробыли в Корее. Ни помыться, ни погреться. Спасали трофейные японские куртки, безрукавки, ботинки - все на собачьем меху.

Через четыре месяца - все, поехали на китайскую территорию. Снова велели гражданскую одежду надевать. И оттуда нас отправили в Ленинград. На неделю дали увольнительные, чтобы по городу погуляли. И все, демобилизация. Отдали нам гражданскую одежду - она новая почти, мы ведь не носили ее нигде, только в дороге.

Приехал я домой. А там - сестра, невестка с двумя детьми. А брат, пока меня не было, погиб, под поезд попал. Так что всего три дня я отдохнул - и пошел работать.

Теперь вот здесь, в Коломне. У меня есть и внуки, и правнуки. Перед Днем Победы мне всегда открытки присылают - и мэр, и губернатор, и даже президент».

К сожалению, до 70-летия Победы Василий Васильевич Ефремов не дожил, он умер в конце 2014 года в возрасте 88 лет.