В семье из десяти детей вместе с приемышем-сиротой Михаил Дякин был старшим, поэтому от призыва на службу он освобождался до тех пор, пока не подрастут младшие. Но он решил посвятить свои лучшие годы служению Отечеству. Нравилась ему военная профессия. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Но об этом чуть позже.
    Кстати, для получения офицерского звания у него были все возможности. Несмотря на многочисленную семью, отец Михаила, батрачивший у уваровского купца Кузнецова, сделал все возможное и невозможное для того, чтобы старшой окончил 9 классов Нижнешибряевской средней школы, а потом агропедагогический техникум в Уварове. 
    На первых порах складывалось все так, как М. Дякин мечтал. Попал в Белорусский особый военный округ в полковую школу младших командиров города Бобруйска. Первая командирская должность — заместитель старшины роты. Участвовал в воссоединении Западной Белоруссии, не дошел 80 километров до Варшавы, когда начались мирные переговоры с Польшей. Их дивизия остановилась в одном из населенных пунктов Белорусской республики.
    И здесь их начали готовить для войны с финнами. Затем перебросили в Ленинградский военный округ. Две недели отдыха, и марш-бросок к финской границе, ближе к линии «Маннергейма». Приютиться негде. Отступая, финны уничтожили все постройки. Снег по колено, трескучий мороз. Расположились на открытой местности. Рубили деревья, жгли костры. От усталости солдаты тут же валились в снег.
    Затем началось обустройство: взрывали динамитом землю, делали землянки, а в них устанавливали для обогрева примитивные «буржуйки».
    Михаил Дякин, теперь уже заместитель командира разведроты, проводил рейды по захвату «языков». Потом в бой, изламывание линии обороны противника. По тем временам она считалась почти неуязвимой. Первая линия — проволочное заграждение, вторая — противотанковый ров, третья — противотанковые бетонные надолбы, затем снова противотанковый ров, проволочное заграждение и далее — долговременные оборонительные сооружения. Например, покрытие каждого дота было в толщину из четырехметрового наката из резины, что позволило им уцелеть даже от взрывов авиационных бомб.
    К тому же, допекали «кукушки». Финны, как известно, по своей природе — опытные стрелки-охотники, из них и формировались снайперы, которые, сидя на верхушках деревьев, стремились, в первую очередь, вывести из строя командный состав. И им это <…>
    Чтобы прорвать оборону неприятеля, приходилось делать минные проходы, взрывать бетонные надолбы. Для этого изготовляли деревянные сани, на них устанавливали бронированные щиты, вперед пускали легкие танкетки, которые термическими снарядами выжигали огневые точки. Единственно кому позволялось идти в тыл к своим — это санитарам, которые перевозили раненых и убитых с передовой. Остальным категорически, чтобы не допустить деморализации, запрещалось сопровождать с передовой погибших и раненых. Бои еще не кончились, а командный и политический состав таял на глазах.
    И опять «улыбнулось» счастье Михаилу Дякину. В их часть прибыл бывший комиссар дивизии по Белорусскому военному округу Бурилин, чтобы отобрать восемнадцать человек на курсы переподготовки.
     — Первоначально, — вспоминал Михаил Афанасьевич Дякин, — мы думали, что нас направят в Ленинград, но через несколько дней в результате мощного артобстрела и наступления Красной Армии линия обороны противника была прорвана, а финны запросили мирных переговоров.
     Курсантов направили в финский городок Волкопрьви. После окончания курсов выпускников первоначально доставили в штаб армии, поблагодарили за участие в финской компании, зачитали постановление Президиума Верховного Совета СССР о награждении его участников государственными наградами, поздравили с присвоением воинских званий. Так Михаил Дякин стал младшим политруком.
    Затем прибыл представитель полка и отобрал всех, кто ранее служил в 22-ом стрелковом полку, а Михаил Афанасьевич был назначен политруком роты. После дивизия передислоцировалась в Белорусский военный округ в местечко, расположенное в 7 километрах от польской границы.
    Но недолго прослужил здесь М. А. Дякин. Комиссар дивизии предложил ему поехать на курсы повышения в Ленинградское военно-политическое училище. Здесь-то он и повстречал своего земляка Ивана Ивановича Зенина. Прежде чем поступить на курсы, пришлось сдавать вступительные экзамены по основным предметам. По одному на них Дякин получил «неуд». Вызвал его комиссар училища и заявил, что, учитывая его крестьянское происхождение, он зачисляется условно, а пока может ехать в отпуск на родину. Не прошло и суток пребывания дома, как пришла телеграмма  с уведомлением, что он зачислен в училище и должен срочно прибыть на занятия.
     После окончания училища в звании политрука он отбыл в распоряжение Киевского военного округа, и оттуда заместителем командира минометной роты, расположенной в местечке Любомль, что за городом Ковель Западной Украины.
      Был теплый летний день 21 июня 1941 года. Михаил Дякин со своим другом решили «обмыть» свои воинские звания. С трудом нашли спиртное, так как в приграничной полосе с этим было трудновато. Отказавшись от предложения товарища сходить в кинотеатр, Михаил Афанасьевич отправился на квартиру, топать до которой нужно было четыре километра, куда он решил в ближайшее время вызвать из деревин Хренояровки своих жену и дочь. В 4 часа утра хозяйка квартиры разбудила Дякина и сообщила, что немцы бомбят казарму.
     — На первых порах, — вспоминал Михаил Афанасьевич, — показалось, что это провокация, но в 7 часов утра поступил приказ перейти в наступление.
    Приграничные войска не были готовы к отражению нападения неприятеля. Старая граница была разрушена, а новая — не обустроена. Не получили к этому времени и обещанного нового вооружения. Офицерский состав укомплектован лишь на 50 процентов, не было даже командира полка. В этих условиях пришлось М.А. Дякину возглавить минометную роту. Отражение нападения противника, и снова бои. Отходы на новые рубежи, и снова бои.
    Последний бой Михаила Афанасьевича Дякина произошел  15 июля 1941 года. Изрешечена осколками от взрыва мины правая нога, железнодорожный вагон, предназначенный для перевозки крупного рогатого скота, переполнен, повсюду лужи крови, стоны раненых. Один санитар на два вагона. На одной из остановок сняли с эшелона четырех истекающих кровью бойцов, среди них был и Михаил Дякин. Полевой госпиталь. Вердикт молодого хирурга резок и краток: «Или нога, или жизнь». Затем ампутация. Далее направление в Киев, Полтаву, и все под бомбежкой вражеской авиации. Рана гноилась, две недели вчерашний воин лежал  на вытяжке в госпитале в Ворошиловграде. Затем Сталинград, военный госпиталь при заводе «Красный Октябрь». Рана постепенно затягивалась, но беспокоил осколок, засевший в тазовой кости. Сделали протез. Казалось, все, домой, ан, нет. В Саратове остановили. Снова операция. Только через две недели — в феврале 1942 года — прибыл Михаил Дякин к жене и дочери в Хренояровку. Недельку вторую отдыхал, а точнее — долечивался. Потом сестра жены стала намекать тестю, мол, до каких пор будем держать нахлебников. Пришлось зарабатывать хлеб своими руками.
   
    Все для фронта, все для Победы
   
    В один из мартовских дней 1942 года местный председатель колхоза предложил Дякину должность счетовода-кассира. Расчет продуктами питания. Через полгода он был избран секретарем партийной организации при Хренояровском сельском Совете, потом направлен на работу счетоводом в колхоз «Память Ленина» поселка Храпуновка.
    В 1943 — 45 годах, в дни военного лихолетия, М. А. Дякин избирался председателем Владимировского сельского Совета. По тем временам должность весьма ответственная. Под его руководством находилось семь колхозов. Нужно было обеспечить проведение весеннего сева и уборку урожая, поставку хлеба государству, зимовку скота и птицы. Все выдержали, а точнее, выдюжили владимировцы. В ущерб себе поставляли фронту хлеб, растительное и животное масло, шерсть, яйца, картофель, вязали варежки и носки, вносили свой вклад в создание танковой колонны «Тамбовский колхозник». Но все это давалось нелегкой ценой. Особенно тяжело приходилось жителям деревни Краснянка, да и не только им. От истощения пухли дети, не в состоянии были выполнять физическую работу взрослые. Единственным продуктом питания были отходы от переработки овса, из которых изготовлялся так называемый «кисель».
    Единственной и главной целью для председателя Совета было спасение людей от вымирания. Приходилось в обход всяких решений сверху как-то поддерживать колхозников.
     — Однажды, — вспоминал М. А. Дякин, — меня вызвали в райком партии, тогда он размещался в двухэтажном здании близ железнодорожного вокзала. Приезжаю на лошади. Во дворе райкомовском две черные «эмки», в коридоре расхаживает военный человек с автоматом. В кабинете первого секретаря райкома партии И. М. Сорокина выяснилось, что прибыли председатель Совмина РСФСР и человек с депутатским значком на лацкане пиджака. Вопрос стоял один — о продовольственном обеспечении района и выполнении хлебопоставок. Разговор состоялся открытым и нелицеприятным. К чести Сорокина, он прямолинейно заявил, что, в связи с засухой, район должен собрать всего 20 тысяч центнеров зерна, и все. Но в районе 1000 человек дистрофиков, и даже этот, скудный урожай вряд ли можно будет собрать полностью.
    После этого высокопоставленные чины выехали в краснянский колхоз имени Чкалова. Трактористы тут не могли из-за физического истощения даже завести свои тракторы, поля заросли сорняками. Попутно гости посетили и саратовские угодья. Все здесь было ухожено, вовремя вспахано и посеяно.
     — После визита москвичей, — говорит М. А. Дякин, — буквально через 3-4 дня поступили в Мучкап вагоны с продовольствием для оказания помощи остронуждающимся. Было создано 7 комиссий по выявлению и определению семей, кто в этой поддержке нуждается в первую очередь.
    Да, нелегко приходилось ковать победу. Люди понимали это и сознательно шли на эти жертвы. Нелегкими для них сложились и послевоенные, особенно 1946 — 47 годы, но они и это преодолели.
    После работы во Владимировском сельском Совете Михаил Афанасьевич 8 лет работал заведующим Райзо, затем — председателем райисполкома, затем директором торфопредприятия, маслозавода, райпищекомбината в р. п. Мучкапский, с 1972 по 1981 годы юрисконсультом в управлении сельского хозяйства нашего района.
    Как реликвию молодости хранил он два ордена Отечественной войны первой и второй степени, медаль «За отвагу» и Юбилейные награды.