Когда началась Великая Отечественная война, мне как комсомолке очень хотелось быть полезной Родине, и я пошла учиться на курсы медсестёр при красном кресте гор. Сокол, которые успешно окончила в январе 42 г. После окончания курсов работала в госпитале города №1361 медсестрой. Раненых было очень много. Мой пост находился в фойе рядом со зрительным залом. Всё это огромное пространство было заставлено кроватями, и все было заполнены. Более 90 человек находились под моей опекой.
В мае 1942 г. я решила, что больше будет от меня пользы на фронте. Вначале сдавала кровь для раненых, а потом решила идти на фронт добровольно медсестрой, чтобы оказывать помощь нашим бойцам Красной Армии.
Часть, в которую меня направили для прохождения службы, формировалась под Череповцом. Я там работала медсестрой в госпитале до июля 1942 г.
В 1942 г. все тыловые госпиталя перевели в наркомздрав, а я и ещё несколько медсестер ещё не принявших присяги были вновь мобилизованы Череповецким военкоматом и были направлены по воинским подразделениям.
Я была направлена в 381 стрелковой дивизии в 935 артполк на обслуживание в батарею 76 мил.пушек санинструктором. Присвоили мне звание старший сержант медицинской службы.
После формирования наша дивизия была направлена на Калининский фронт в состав 3й ударной армии. По пути следования к фронту, в сентябре 1942г., я приняла первое боевое крещение под станицей Дорохово, где на наш эшелон налетели фашистские бомбардировщики и сильно нас бомбили, где впервые пришлось увидеть мне вражеские разрывы бомб и испытать, что такое война, стон раненых и убитых бойцов. Под таким адом пришлось оказывать помощь раненым, а один боец умер у меня на руках. Это было так тяжело. Он был ранен в левую лопатку. Умирая, он просил сообщить родным, что он погиб за Родину. Это ещё больше придавало силы нам в борьбе с ненавистным врагом. Мы понесли большие потери в живой силе и технике. Это было первое боевое крещение, где я оказывала помощь раненым. Самое странное: страха в те минуты не было. В свои 19 лет я не представляла, что меня могут убить. Смерть с молодостью не вязалась.
После бомбежки, собрав уцелевшие силы и технику, своим ходом направились на передовую. Двигались только ночью, а днём отдыхали в лесу. Моя работа была следить за бойцами, чтобы не было потёртостей и заболеваний среди бойцов. Ведь совершая переброски, все были на ногах, а лошади тащили пушки, а плохо навернутые портянки стирали ноги до крови. Были и заболевания среди бойцов, особенно поносы, а лекарств не хватало, так мы лечили слабым раствором марганцовки. Не хватало и перевязочного материала. Все средства были приемлемы, чтобы не было заболеваний.
Дисциплина была на первом месте. Трусость и дезертирство презирались. Конечно, не обходилось без перегибов. В ноябре 1942 г. шли страшные бои, а один совсем молодой сержант испугался и спрятался в сено. Когда его обнаружили, состоялся короткий «суд». Парня поставили перед строем, зачитали приказ и одним залпом …. Такие случаи – до дрожи в коленках. Как мне его жаль было – не высказать. Закрою глаза и вижу – молодой, в крови, презираемый многими…
При отступлении немцы оставляли и заразные заболевания, как сыпной тиф, и были частые заболевания среди бойцов. На Калининском фронте была эпидемия сыпняка с ноября 1942 г. до марта 1943 г.
В том числе и я переболела сыпным тифом. Месяц я лежала в госпитале, выкарабкивалась почти с того света. А потом, как маленький ребенок, словно впервые, училась заново ходить, подчинять своей воле непослушные ноги. Когда выписывали товарищей с родной батареи, я запросилась с ними. За разрешением о выписке пришлось идти к начальнику госпиталя. Цепляясь за изгородь, с трудом переставляя ноги, я доковыляла до здания, где находился начальник госпиталя. Он лишь спросил: «Ходить то научилась?» и отпустил на фронт.
После перенесенного сыпного тифа я попала в медсанбат уже 410 стрелковой дивизии в операционно-перевязочный взвод медсестрой. Фронт уже был переименован во II Прибалтийский. В медсанбате, особенно во время наступлений, приходилось сутками не выходить из операционной, пока не свалишься с ног. Отдохнёшь пару часов и вновь в перевязочную. И так пока поступают раненые и больные с передовой.
Жили в землянках, а операционная и перевязочная размещались в палатках и все в лесу.
При смене места дислокации наша батарея, как и все остальные подразделения развертывали огневую позицию и вели пристрелку, и видимо в это время нашу батарею засекли фашисты. Через некоторое время начался артналет на нашу огневую. Я забежала в землянку, где ещё теплился огонь в печке, так как мирное население было освобождено. У стола напротив двери стояла бочка с квасом, а напротив стояла низкая скамейка. Я села на бочку. В это время забежал старшина и сел на скамейку, но показалось ему низко и он попросил поменяться местами. Я перешла на скамейку. Это было расстояние не больше метра. В это время разорвался снаряд перед землянкой и старшине оторвало правую ногу с/з бедра, а я получила только легкое ранение. Наложив жгут и перевязав ногу, я выскочила на улицу взяла повозку и отвезла старшину в медсанбат, где ему сделали реампутацию и направили в тыл. Через три месяца сержант прислал письмо, в котором сообщил, что учится ходить на протезе.
В великий праздник Победы я находилась в Румынии в 13 километрах от Бухареста. Это было 9 мая 1945 года. Помню, как румыны выкатили бочки с вином. Все гуляли, веселились. Я попросила пострелять из автомата. В честь Победы зазвучала длинная очередь. До сих пор не покидает ощущение того, поистине великого праздника.
Вспоминая все бои и походы, перебираешь в памяти всё тяжелое время и боевые годы, одно желание: чтобы этого ужаса войны больше никогда не повторилось.
Пусть всегда будет только мирное небо над головой и сияет ясное солнце всем жителям нашей планеты.
Дворянчикова Александра Александровна медсестра с большим стажем. (Девичья фамилия Семигина).