Мой отец ЧУЙКОВ Степан Васильевич, 1920 года рождения, д. Посашково, Свободинского района, Курской области был призван на действительную военную службу на Дальний Восток. Службу проходил в бухте Золотой Рог в морской пехоте. Когда началась Великая Отечественная война его часть была переброшена на Ленинградский Фронт. Командующим фронтом был Говоров. Воевал он в составе 62 стрелкового полка 10 стрелковой дивизии. Воевали под Синявиным. В этих болотах провоевал всю блокаду, был четыре раза ранен, контужен. Лечился в госпиталях на Васильевском острове. О войне рассказывал мало и очень скупо. Однажды он рассказал мне об одном приключении. Он был разведчик. Дело  было зимой, они в маскировочных халатах пошли в расположение врага за языком. Немцы ночью очень часто запускали  осветительные ракеты и им приходилось подолгу лежать на льду в болотах и ползли они только тогда, когда ракета гасла. Так вот, доползли они до их окопов, а там перед окопами баррикада из бочек устроена, стал он обходить бочки, видит ему кто-то машет рукой. Так как разговаривать было нельзя он пошел к нему поближе, а тот потихоньку подзывает его взмахами, и вдруг папа видит, что у того капюшон на маскхалате сбился и виден рожок на каске ( а у немцев на касках были такие рожки) ну пришлось папе его заколоть. Колоть он умел с одного удара в сердце, это я знаю с детства, так как по всей деревне его звали колоть свиней, чтобы они не мучились долго. Он отказать не мог, но брату моему младшему никогда не разрешал даже этому учиться, он говорил, что ударить ножом и убить, это нужно каждый раз срывать свое сердце. Ну а на мои расспросы о том, тяжело ли было воевать он всегда отшучивался, мол воевать ему мешали летом комары, а зимой маскхалат примерзал ко льду после бомбежек, потому что после взрывов из болот поднималась вода и она подтекала под них, так как приходилось лежать часами и ждать момента когда можно идти к немцам. ОН рассказывал что почти за три года они уже привыкли  к бомбежкам и на вой мин  или снарядов почти не обращали внимания, но немцы придумали одну хитрость. Они простреливали пустые бочки и  сбрасывали их на наши расположения с самолетов. Это было ужасно они издавали ужасный звук  такой что все внутри холодело. Так он довоевал до прорыва блокады Ленинграда. Когда  Ленинградский фронт соединился с Волховским Фронтом во время атаки все бежала друг другу навстречу и вот в этот радостный для всех момент, когда все бросились обниматься друг с другом папа встретился с нашим односельчанином ЗУБКОВЫМ Михаилом Ивановичем, который воевал на Волховском Фронте. Эту встречу они потом всегда вспоминали в День Победы, так как оба вернулись с фронта  домой живыми. Дядя Миша отделался легкими ранениями, ну а папа  уже после прорыва еще продолжал воевать, ну а потом был тяжело ранен и пришел домой инвалидом, правая рука не действовала. Ему было всего двадцать четыре года. Он мне рассказывал  что казалось жизнь остановилась, ведь он у нас был весельчак, обладал хорошим чувством юмора, хорошо пел и танцевал, а тут вдруг не мог сам себя обслужить с одной рукой. Но Бог дал ему терпения,он научился писать левой рукой, стрелял очень метко, был хорошим охотником, в 1950 году женился, ав 1951 году родилась я, а так как он очень хотел мальчика, то еще полгода меня называли "он". "Он" проснулся, "он" хочет пить и т.д,. И вот я стала у папы правой рукой. Он научил меня заряжать его ружья, рубить пыжи, отливали и катали дробь. Теперь это звучит странно, но после войны это было впорядке вещей, так как ничего не было и в охотничьем магазине он в основном покупал  "бекасин" и "жаканы". Вот такая у меня получается история про моего дорогого папу. Он никогда не кичился тем, что умел, и с одной рукой мог дать отпор любому, кто очень "просил". Нас в семье у него трое детей, он никогда никого не тронул пальцем, и если мы озорничали то он говорил нам , что вот придет мама и вы будете наказаны. Работал он в колхозе до самой смерти, а умер он на первый день Святой Пасхи в пятьдесят шесть лет. Остановилось сердце. Награды имел, но никогда не одевал их, тогда после войны как-то ими не очень кичились. Считал само собой разумеющимся то, что он защищал свою Родину. Самой дорогой наградой считал  медаль "За Оборону Ленинграда" которую ему вручили там в Ленинграде, в госпитале  № Ж 21459 от 30 августа 1943 года за подписью Председателя Горсовета депутатов трудящихся  ПОПКОВА. Я сохранила его документы и красноармейскую книжку и всю память о нем и о таких как он, которые не за страх а за совесть не жалели своих жизней и не гнались за льготами а жили и работали сами и учили нас жить и работать не на кого не надеясь и ничего не выпрашивая  у Государства. Когда ему говорили о том, что  ты получил за свою пролитую кровь, то он всегда отвечал: " За нас горит свеча от земли до неба!" и я с ним согласна. Мой сын и мой внук честно отдали солдатский долг своей Родине и если надо  будет сейчас, я уверена что рука у них не дрогнет, так как и у их деда и прадеда командира отделения разведки ЧУЙКОВА Степана Васильевича.