Боевой путь

Зайцева гора: самая кровавая высота Великой Отечественной войны

В конце 1941 года 50-я армия генерала Болдина, героически отстоявшая Тулу, а потом освободившая Калугу, вышла к Варшавскому шоссе, по которому немцы поставляли припасы и подкрепления для своей юхновской группировки. Тут 50-я армия наткнулась на оборону в самой высокой точке (275 м) нынешней Калужской области — на Зайцевой горе.

На самом деле это пара высот и деревень на них — высота 269,8 (Фомино-1) и высота 275,6 (Фомино-2). До войны Зайцевой горой называлась только последняя, но солдаты распространили название на всю местность. Получив приказ перерезать проходящее между высотами Варшавское шоссе, генерал Болдин изучил поле предстоящего боя и сообщил Жукову свой вердикт: это мышеловка. Ему повторили приказ: Зайцеву гору взять.

12 апреля 1942 года первой на гору пошла 146-я стрелковая дивизия генерал-лейтенанта Новосельского. Сначала бойцы под обстрелом проложили путь через Шанино болото (50 кв. км), то и дело проваливаясь по пояс в ледяную жижу.

После болота — «равнинное белое поле километра на полтора. На дальнем конце его изволоком тянется по горизонту возвышенность. Это и есть Зайцева гора. На ней различаем какие-то нагромождения. Очевидно, остатки домов» (из воспоминаний Лесина, в 1942 году рядового роты связи).

Несколько суток передовые части под обстрелом сооружали на краю поля высокие снежные валы, позволявшие скрытно накапливать войска перед атакой. «По всей опушке — брустверы из снега. Не для защиты, а лишь для укрытия от глаз немца».

На немногочисленные легкие пушки и минометы, которые бойцам Болдина удавалось на руках перетащить через болото, немцы отвечали шквалом артиллеристского огня по давно пристрелянным целям, наблюдая противника как на ладони.

Немецкое командование уделяло серьезное внимание защите Варшавского шоссе, по которому шло снабжение их окруженной юхновской группировки. Советские танки по Шанину болоту пройти не могли, но немцы, которые сражались за своих товарищей под Юхновом, были готовы остановить и их.

Авиаподдержка держала господство в воздухе и постоянно оказывала помощь оборонявшимся: пикирующие бомбардировщики Ю-87 («Штука») со своим душераздирающим воем атаковали даже отдельных бойцов и командиров 50-й армии, замеченных ими на поле боя или болоте за ним.

Все немецкие позиции были обложены обширными минными полями, в критическую минуту для их защиты по Варшавскому шоссе приезжали танки.

За несколько дней дивизия Новосельского перебралась через Шанино болото, под прикрытием снежных валов перегруппировалась и пошла в свою первую атаку на Зайцеву гору. Их было 11 284 человека. Через несколько дней на переформирование в тыл отвели 3976 уцелевших, 7308 человек выбыли убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Дивизия к горе даже близко подойти не смогла, ее расстреляли на этих полутора километрах снежного поля.

Все понимали, что высоту необходимо взять, пока не началась весенняя распутица, которая сделает Шанино болото непроходимым. На смену дивизии Новосельского в бой пошла 58-я Одесская дивизия полковника Шкодуновича. Она продержалась на плацдарме за Шаниным болотом дольше всех, но почти вся погибла в бесконечных дневных и ночных атаках. Ей на смену пришла 173-я стрелковая дивизия полковника Гиханова. Весь апрель 50-я армия почти ежедневно атаковала Зайцеву гору большими силами, каждый раз безрезультатно неся огромные потери.

Представь, что тебе вручают снаряд или мину и ты тащишь их 30 километров по бездорожью вместе с оружием и вещмешком, причем последний, самый трудный, участок пути — Шанино болото — еще и обстреливается. Если ты не погиб в этом болоте, то тебя ждет холодная еда и короткий сон в заснеженной воронке. А на рассвете — атака через поле, на котором, скорее всего, для тебя все и закончится.

Раненых с огромным трудом вывозили по ночам, вывозить убитых никто даже не пытался. Боец 58-й дивизии Загородников описывал залежи трупов: «На возвышенности, под горой, лежали трупы наших товарищей. Впоследствии мы увидели еще тысячи трупов, накрытых шинелями». А ведь Одесская дивизия вступила в бой одной из первых. К концу апреля советские солдаты шли в атаку буквально по телам своих товарищей, на небольшом пятачке за болотом и на полутора километрах по дороге к горе трупами было завалено все.

Участник боев за Зайцеву гору Набатов вспоминал: «Всюду убитые, убитые, куда ни кинешь взгляд, — то наши, то немцы, а то и вперемешку, кучами. Тут же в грязи ворочаются раненые. Особенно мне запомнился один из них, мимо которого я пробегал. Это был солдат лет пятидесяти, превратившийся в ком сплошной грязи, только покрасневшие глаза блестели да зубы белели на черном фоне».

Дивизии сгорали одна за одной, но Болдину все же удалось взять высоту 269,8 (Фомино-1) и собрать там последние силы для решающей атаки на высоту 275,6 (Фомино-2) — собственно Зайцеву гору. Но немцы оборонялись отчаянно. Когда сразу нескольких советских дивизий пошли на них через Варшавское шоссе, они взорвали плотину Милятинского водохранилища. Поток ледяной воды из него, утопив множество красноармейцев на шоссе между высотами, пошел в низину, в Шанино болото, сделав его на несколько месяцев непроходимым. Южная сторона Варшавского шоссе, с которой наступала 50-я армия, расположена ниже северной (что в любом бою давало немцам преимущество по высоте), водохранилище же делало эту местность очевидной мышеловкой, о чем Болдин и заявил Жукову еще перед началом боев.

Остатки 50-й армии некоторое время удерживали Фомино-1, но, оставшись без подвоза боеприпасов, вскоре были или перебиты немцами, или сдались в плен.

Положив весной на Зайцевой горе весь личный состав своей армии, летом генерал Болдин заменил опустевшие подразделения на свежие, полные недавно мобилизованными советскими людьми. Задачу взять Зайцеву гору с армии никто не снимал. После гибели юхновской группировки противника прорвать здесь немецкую оборону нужно было, чтобы обеспечить выход из окружения 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу Белова.

На этот раз Болдин придумал военную хитрость. В конце лета, когда почва подсохла, он приказал делать под гору подкоп.

Помощник начальника инженерных войск 50-й армии майор Максимцов должен был с передовых позиций определить наилучшее направление подкопа и место для взрыва. В результате весенних боев за бойцами 50-й армии осталась значительная часть открытого поля перед Зайцевой горой. На этих позициях долго не жили — не прошло и трех дней как Максимцов был легко ранен, но со своей задачей майор справился.

Со всей армии собрали команду из 43 человек, в основном горняков из Донбасса. Командовать ими назначили уроженца Калужской области лейтенанта Новикова, который лишь в марте прибыл в действующую армию из инженерного училища. Его знание местности пригодилось в разведке. В разведвзводе лейтенант каким-то чудом пережил апрельскую мясорубку и взрыв водохранилища. Теперь этот мальчишка был одним из самых опытных и надежных офицеров в армии Болдина.

Ночью 26 августа команда Новикова скрытно выдвинулась на передовые позиции. Работа началась в 70—80 метрах от переднего края немцев. В первую ночь удалось вырыть колодец глубиной пять метров, в котором были разбиты направления выработки и сделаны ниши для отдыха. В этих тесных углублениях можно было уместиться, только свернувшись. Позднее рядом с колодцем был построен замаскированный блиндаж, из которого велось постоянное наблюдение за противником.

Размер тоннеля по высоте составлял 110 см, по ширине — 70 см. Копали лопатами и кирками при свете карманного фонаря, землю оттаскивали ведрами. Из воспоминаний Болдина: «Вынутую породу насыпают в мешки, складывают вдоль забоя, а ночью поднимают наверх и относят в тыл. Часть грунта использовали для имитации двух ложных ходов сообщения».

Через пятьдесят метров стал ощущаться острый недостаток кислорода. Придумали сконструировать вентиляционную установку из кузнечного меха и гофрированных трубок от противогазов. Несколько раз немцы посылали разведгруппы, чтобы захватить языка из странной советской части, непонятно чем занимающейся у них под носом. В такие минуты шахтеры брали в руки оружие и отбивали атаки.

Через сто метров на пути шахты обнаружился огромный валун, из-за которого пришлось изменить направление подкопа. За ним оказался участок песка, который привел к обвалу и гибели нескольких бойцов.

В конце сентября лейтенант Новиков доложил в штаб армии, что слышит, как над ним немцы под гармошку пляшут. Еще несколько дней ушло на прокладку двух рукавов к блиндажам и противотанковой батарее врага. 29 сентября Максимцов и Новиков проложили по шахте детонирующий шнур, для надежности сеть продублировав. В три камеры заряда (около 10 метров от цели) заложили 25 тонн тротила.

4 октября 1942 года на передний край в районе подкопа прибыл весь штаб 50-й армии вместе с командармом. Стоя на НП перед подрывной машинкой, Болдин вдруг остановился, подумал и приказал своей пехоте отойти от немецких позиций на 400—500 метров.

«Пора», — по-хозяйски произнес потом командарм и нажал кнопку взрыва.

«Все, что произошло потом, нельзя было передать словами, — вспоминал он позднее. — Земля под ногами задрожала так, словно страшная, неведомая, неподвластная человеческому разуму сила пыталась вырваться наружу, чтобы поглотить все живое в округе. Казалось, что высота от внутреннего удара подпрыгнула. Через мгновение из нее вырвался огромных размеров земляной столб. Языки ярко-оранжевого пламени озарили высоту в предрассветной мгле. Еще в воздухе стоял протяжный гул от раскатов грома, как на переднем крае, на расстоянии до километра, начали рваться минные поля — наши и противника».

Командование 4-й полевой армии вермахта, защищавшей Зайцеву гору, в тот день докладывало в Берлин о применении русскими нового оружия, еще более мощного, чем «сталинские органы».

В клубящуюся после взрыва пыль пошла советская пехота. На месте немецких позиций красноармейцы нашли воронку сто метров в диаметре и десять метров глубиной. Не встречая сопротивления, они заняли то, что осталось от высоты 269,8 и деревни Фомино-1.

Памятная табличка на Зайцевой горе сообщает, что при взрыве 4 октября 1942 года погибло около 400 немецких солдат.

Долго удержаться на высоте советским войскам опять не удалось, вскоре они были выбиты немецкой контратакой на прежние позиции у болота. Новый 1943 год немцы встречали на Зайцевой горе. Весной они ушли сами — в рамках операции «Буйвол» сокращали линию фронта, высвобождая дивизии для Курской дуги.

Оценки советских потерь под Зайцевой горой очень сильно разнятся, разброс от 100 до 400 тысяч убитых и раненых солдат и офицеров. Сегодня там находится деревня Цветовка, в ее окрестностях — тысячи братских могил. Об этих боях, которые продолжались больше года и стоили так дорого, написано очень мало. Вопрос, можно ли было атаковать Варшавское шоссе в каком-нибудь другом, более благоприятном для наступления месте, Жукову никто не задавал.

После войны Болдин написал объемные мемуары «Страницы жизни», в которых почти ничего не рассказал об атаках своей армии на Зайцеву гору. Эту страницу своей жизни командарм предпочел забыть.

50-я армия закончила войну в Восточной Пруссии.

37-я гвардейская стрелковая Речицкая дважды Краснознамённая орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизия — гвардейское формирование (соединение, стрелковая дивизия) РККА ВС СССР, в Великой Отечественной войне.

Сокращённое наименование — 37 гв. сд.

37-я гвардейская стрелковая дивизия была сформирована распоряжением заместителя НКО СССР № opг/2/786742 от 2 августа 1942 года по штатам № 04/314, на базе управления и части личного состава 1-го воздушно-десантного корпуса в Люберцах с 2 по 6 августа 1942 года[1], сразу получив почётное звание — Гвардейская. 1-я воздушно-десантная бригада была преобразована в 109-й гвардейский стрелковый полк, 204-я воздушно-десантная бригада была преобразована в 114-й гвардейский стрелковый полк, 211-я воздушно-десантная бригада была преобразована в 118-й гвардейский стрелковый полк. 86-й гвардейский артиллерийский полк был сформирован в городе Коломна из 229-го гаубичного артиллерийского полка.

В составе Действующей армии в периоды:

с 16.08 по 27.12.1942;

с 15.02.1943 по 09.05.1945.

В ночь на 14 августа 1942 года разгрузилась на станции Иловля, с задачей занять оборонительные позиции в малой излучине Дона в районе станицы Трехостровской и хуторов Хлебный и Зимовейский, однако закрепиться не успела, отошла непосредственно к правому берегу реки и держала оборону там, сорвав попытки врага с ходу форсировать Дон. 17 августа отошла за Дон под сильным обстрелом, вернее за Дон и на остров Быстрые Протоки на реке. Держала там оборону вплоть до 16 сентября, предприняла наступление с форсированием реки, закрепилась на небольшом плацдарме.

28 сентября 1942 года потрёпанная в боях стрелковая дивизия (сд) передала оборону 24-й стрелковой дивизии и 22-й стрелковой бригаде маршем выступила в Сталинград, переправилась через Волгу в сорока километрах севернее Сталинграда, в районе села Дубовки, а затем прибыла в хутор Цыганская Заря, в нескольких километрах восточнее Сталинграда. В ночь на 02.10.1942 года первые части дивизии переправились обратно на правый берег Волги в Сталинград вышли к реке Мокрая Мечетка, и с ходу вступили в бои. О напряжённости боёв, которые вела дивизия, свидетельствует следующий факт из воспоминаний хирурга дивизии М. Ф. Гулякина:

«Начиная с 3-го и особенно с 4 октября поток раненых резко увеличился, и о тех пор он редко был меньше двухсот человек в сутки. Чаще же число наших пациентов приближалось к трёмстам, а в период боев с 10 по 15 октября и в начале ноября доходило до четырёхсот и более человек».

Так, уже остатки дивизии к вечеру 14 октября 1942 года были окружены в цехах Сталинградского тракторного завода.

Памятная доска размещённая на колоннаде главного входа Волгоградского тракторного завода.

В середине ноября 1942 года дивизия официально передала свою полосу обороны другому соединению и была выведена на левый берег Волги, оставив в Сталинграде лишь сводный отряд на базе 118-го гвардейского полка (переданного в состав 138-й дивизии), через несколько дней и сводный отряд из-за больших потерь был выведен из боя. Другими словами, дивизия в боях в районе Сталинградского тракторного завода, погибла практически полностью, остатки соединения были сведены в отряд, который тоже почти полностью был уничтожен. Потери дивизии составили 95 % от личного состава.

Согласно директиве Ставки ВГК командующему войсками Сталинградского фронта о выводе соединений в резерв ВГК от 22 декабря 1942 года НКО приказал к 27 декабря вывести дивизию из состава Сталинградского фронта в резерв СВГК. Дивизия по плану должна была быть погружена на станции Заплавная с 18.00 25 декабря и воинским поездом направлена в Балашов, однако отбыла только 31 декабря.

13 февраля 1943 года поднята по тревоге, и поездами отбыла через Борисоглебск, Грязи, 15 февраля разгрузилась в Ельце, затем совершила тяжёлый марш в направлении на Ливны. Дивизии, прибывавшие в тот момент на северный фас Курской дуги практически все столкнулись с тяжёлым маршем, в весьма плохих природных условиях, отсутствии надлежащего (или при полном отсутствии) продовольствия, мест для отдыха и т. п.. После прибытия в Ливны, дивизия выступила в новый марш через Золотухино, Фатеж, Дмитриев-Льговский, Михайловка, прибыла в место сосредоточения 24 февраля (общая длина марша составила 283 километра). 26 февраля втянулась в наступательные бои, из района Андросово, Хлынино, Зорино наносила удар по противнику в направлении: Веретенино, Сбородное, Каменец, Расторог и далее на Гладкое, Карпеевский. Наступательные бои, продолжавшиеся в течение марта 1943 года оказались малоуспешными. 23 апреля 1943 года дивизия выведена в резерв в район деревень Лубошево, Гавриловка, Красная Поляна, Петровский, Простой, Черневка, Студенокский, Кошкино, Круглый.

В конце мая 1943 года формирование заняло оборонительные рубежи в районе деревни Лубошево Дмитриевского района Курской области. В оборонительной части Курской битвы дивизия не участвовала, поскольку не находилась в полосе главного удара. Перешла в наступление с занимаемых позиций только 7 августа 1943 года, прорывает оборону противника и ведёт бои за Дмитровск-Орловский, приняла участие в его освобождении, потеряв только за 5 дней боёв 512 человек убитыми и 1996 человек раненными, затем переброшена в район Севска, прибыла 14 августа, затем наступала по маршруту Середина-Буда, Ямполь, Шостка. 08 сентября дивизия достигла Десны, в двух — трех километрах ниже Новгород-Северского, 12 сентября форсировала её, вела бои за плацдарм, затем наступала в направлении Лоева, форсировала Сож, а затем, в середине октября 1943 — Днепр, в течение октября-ноября 1943 ведёт бои на плацдарме и в окрестностях Лоева, затем приняла участие в Гомельско-Речицкой операции, отличилась при освобождении Речицы, достигла рубежа Озаричи, Паричи в выступе в полесских болотах в сторону Бобруйска. В конце декабря 1943 отведена в резерв, затем участвует в январской Калинковичско-Мозырской операции, 20 января 1944 года приняла участие в освобождении Озаричей.

В этих боях, Василий Капитонович, 4 декабря 1943 года был ранен, доставлен в госпиталь, где 6 декабря 1943 года умер от ран.