Мечта солдата

«Если только останусь жив, вот бы хоть немного пожить в этом городе», - загадал мой дед Василий Алексеевич Чешук в 1944-м. Ему тогда было 17, и ехал он на фронт после трехмесячных курсов в Казанской школе пулеметчиков. Эшелон с новобранцами остановился на станции Владимир. «Кто хочет посмотреть город, стройся!» - приказал командир. Дед оказался в числе любознательных. И настолько сильное впечатление произвел на него древний город, величаво смотревший на бескрайние заклязьминские дали и муромские леса, что дед мой, отслужив в армии четверть века, уволился не на родину, а во Владимир.

Оккупация

Родился Василий Алексеевич Чешук в селе Михайленки Житомирской области в 1926-м. В ночь на 22 июня 1941-го пас вместе с крестным лошадей. Внезапно предрассветную тишину нарушили взрывы.
- «Что это? - спрашиваю крестного», - вспоминает он. - «Это камень рвут на карьерах в Карповцах». Вернулись домой уже засветло. Свой последний довоенный завтрак дед мой помнит до сих пор: сковородка жареной молодой картошки и малосольные огурцы. Поел и улегся спать на чердаке на сене. Радио в деревне в те времена еще не было. О войне узнали к обеду, когда в Михайленки приехал первый секретарь райкома. «Сыну, вставай! Война началась», - такими словами разбудила его мама. Вспоминая этот роковой момент, он до сих пор не может удержаться от слез.

Вскоре приехали фашисты на мотоциклах. Дед поначалу прятался от них за деревьями. Объясняет: «В школе нам говорили, что немцы с рогами». Сахарный завод разбомбили еще в первый день войны. Склад готовой продукции горел очень долго, и оттуда текли целые ручьи карамели. Мужики на подводах пытались вывезти, что уцелело. Однажды поехал и дед. Но увидев, как директор, повешенный немцами, болтается в цехе на ветру, больше носа на завод не совал.
- Немцы забрали корову, шубу. Сестру мою старшую в Германию пытались увезти, - здесь Василий Алексеевич опять плачет и долго собирается с силами перед рассказом о том, как ночью выкрал Аню из эшелона, как удирали они на лошадях вдоль насыпи под пулями.
 

На фронте

Сразу по окончании оккупации призвали в армию. Три месяца в школе пулеметчиков учили воевать: штыком и прикладом, с пешим противником и конным. Главным учебным пособием были чучела. Тренировались по 12 часов в день, и два раза в неделю проходили ночные занятия. Перед отправкой на фронт переодели, дали две пары нового белья. И бросили под Старую Руссу.

- Вдоль дорог ‑ одни дымоходы стоят, - описывает дедушка свои первые фронтовые впечатления. - Вдруг из-под русской печи вылезают два пацана, грязные, худые, оборванные: «Куда вы идете? Вы все погибнете!» - говорят. Женщина вынесла нам крынку молока. А я ей отдал все свое сменное белье.

В июле 1944-го дед освобождал Псков в составе 128-й стрелковой дивизии, получившей за это наименование Псковская. В августе чуть не утонул при форсировании Чудского озера. Капитан второго ранга просто выкидывал за борт «перегруз» - во всем боевом снаряжении. Дед мой выплыл, ухватившись за хвост лошади, убитой во время авианалета. В конце августа освобождал Тарту. Запомнился концлагерь на территории Эстонии. Живых узников в нем не было. Только бесконечной вереницей тянулись штабеля истощенных тел, пересыпанных известью, и огромные тюки с волосами.
- Страшно было, - признается, - и тяжело. Иной раз думаешь: лучше бы убило или хотя бы ранило. Но Бог миловал.

Хотя на волосок от смерти мой дедушка бывал не раз. Служил он в пехоте, со временем стал командиром пулеметного расчета. Огневую позицию приходилось менять постоянно, таская на себе «Максим» весом 45 кг. Ходил в разведку, во время одной из таких вылазок вынес раненого напарника к своим. Было несколько случаев, когда чуть не пострадал от своих.
- Мы на Чудском озере взяли моряка немецкого в плен. А ему 16 лет, он плакал горькими слезами. Мне командир приказал его расстрелять, я отказался. Командир сказал, что меня расстреляет. Но это не сбылось, - философски отмечает 88-летний дедушка.
Однажды во время марш-броска танк врезался в пешую колонну. Ловкий деревенский паренек тогда успел прыгнуть в кювет.
Чудом уцелел он под Тарту. «Кушать хочешь?» - спросил его однажды младший лейтенант. Вопрос для фронтовика риторический. В обороне еще худо-бедно кормили. А в наступлении не ели по нескольку дней. «Поймай барашка!» - предложил командир и указал на стадо, которое шло со стороны немцев в направлении наших позиций. Долина небольшой речушки простреливалась, но дед пошел. Поймал барашка, взвалил на плечи и вернулся в расположение с добычей. «Молодец! - похвалил командир взвода. - Отправляйся в окоп, приготовим ‑ позовем». Не удалось в тот день деду ни отоспаться, ни пообедать. Едва только его товарищи развели огонь и в небо потянулся дымок, импровизированную кухню «накрыло» прямым попаданием. Командир, несколько бойцов и разведчики, спавшие рядом в блиндаже, погибли.
Голод, вспоминает дед, преследовал все время. Порой питались морошкой и корешками. В Прибалтике, бывало, заходишь в дом: плита теплая, стол накрыт. Не ели. Приказ был Сталина, потому что травились наши солдаты до смерти. А вот у чехов брать еду не боялись. Накануне Дня Победы местное население угощало наших солдат пасхальными куличами с маком. Вкус их дед мой помнит по сей день.
 

День Победы

Объявлению о капитуляции Германии поверили не сразу, хотя «важного сообщения» ждали со 2 мая. По очереди дежурили у радиостанции. Это было уже под Прагой, позади остались Прибалтика, Польша и часть Чехии. Победу объявили в два часа ночи с 8 на 9 мая.
- До утра изо всех видов оружия стреляли, что непонятно было, кончилась война или нет. Потом перепились все, - смеется. - Но группы СС еще долго не сдавались, налетали. Сколько погибло уже после войны нашего брата...
В июне дивизию начали расформировывать. Большую часть сослуживцев деда отправили в Морфлот, а сержант (к тому времени) Чешук оставался в Европе до 1946 года.
- Когда узнали, что едем на Родину, прыгали до потолка! В части всем вручили подарки. Мне достался велосипед и 10 метров сукна в клетку черно-коричневую.
Домой деда отпустили на 15 суток только под новый 1947 год. Приехал он в родные Михайленки, увидел маму, брата, который тоже воевал и потом носил осколок у сердца до 81 года. Узнал, что дядя получил сквозное ранение легкого под Ленинградом и умер в госпитале.

Мирная жизнь

Потом была служба в ракетных войсках. Мой дед причастен к полету Гагарина, поднимался по тревоге во время Карибского кризиса, обеспечивал ядерный щит страны. И только в 1970 году исполнилась его юношеская предфронтовая мечта. Он все-таки приехал жить во Владимир. 

В 2015 году, накануне юбилея Великой Победы, огромный портрет фронтовика Василия Чешука разместили на фасаде Владимирского хлебокомбината, где он трудился до 76 лет.

Василий Алексеевич Чешук прожил 95 лет, 70 из которых вместе с супругой Валентиной Александровной, с которой они умерли в один день.