Мы помним ! Мы гордимся!

Любимцы в годы Великой Отечественной  войны
Виктор Николаевич Чащин

Выгляну из окон своего дома – и вот он, напротив, у здания Кирилловского сельисполкома, скромный обелиск. Лучи восходящего солнца окрашивают его в бледно-розовый свет, в полдень он сияет яркой белизной, и тогда кажется, что на гранях его четче проступают фамилии. Мухины, Анисимовы, Соколовы… более 120 фамилий. Длинный, скорбный список тех, кто ушел из Кириллова и окрестных деревень на войну и не вернулся с полей сражений к родному очагу. Не обнял при встрече родителей, поседевших от тревоги за сына и тяжкого труда от зари до зари, жену и детей своих, невесту, которая так и не вышла замуж, стала невестой-вдовой. Не
доделал, не долюбил, не домечтал… 
А прах павших - покоится в братских могилах, где-то далеко отсюда, на западе, под таким же,  как  и  этот,  обелисками.  К 
ним  приходят  люди,  кладут  цветы к подножию памятников,
постоит молча, солдатская мать или  вдова  уронит  на 
могилу  слезу, хотя под надгробием и не лежат ее сын или муж.  Ибо  для  советского  человека  память  всех, 
кто  отдал  жизнь за честь, свободу и независимость нашей Родины, одинаково священна. 
Глядя на обелиск, вспоминаю июньское воскресное утро 1941 года. Только что закончился учебный год, десятиклассники получили аттестаты, сфотографировались на память в городском парке, бродили в этот день по его аллеям, делились планами на будущее, мечтали об институтах, большинство парней непременно стремились в военные училища. А нам, девятиклассникам, предстояло еще один год
просидеть за школьными партами. Тихой, мирной жизнью жил наш маленький городок Любим, мимо несли свои быстрые воды в Кострому наши реки Обнора и Уча, чтобы там, где-то далеко, слиться в единый могучий поток с красавицей Волгой.
И вдруг радио разнесло весть: война! Как потревоженный улей, зашумел город, плакали женщины и дети, мужчины, чей возраст подлежал мобилизации, торопливо собирали нехитрые солдатские пожитки, отправлялись в военкомат. Родина-мать зовет! И слова песни, звучавшей, как набат: «Вставай, страна огромная…» Она звала и нас, еще безусых парней. Но нам неизменно отвечали: ждите своего часа. А как
ждать, если гитлеровцами взят Минск, пали Смоленск и Вязьма, фашистские армии уже у стен Ленинграда.
Мой час пробил в конце 1943 года. Пехотное училище, учеба по сокращенной программе, и через шесть месяцев мы, вновь испеченные младшие лейтенанты, нацепив по «кубарю» в петлицы, щеголяли в новеньком обмундировании и ожидали, когда нам дадут по взводу и отправят на фронт. Только судьба в отношении меня и некоторых товарищей по училищу обернулась иначе: попали мы на курсы истребителей танков. Основное  наше  оружие – противотанковые  ружья (ПТР)  с  длинным  стволом  крупного калибра. Штука довольно тяжелая, на  переходах  бронебойщик  с помощником  несли  его  на плечах вдвоем. Вся хитрость заключалась  в  том,  чтобы бить по танкам с близкого расстояния, почти  в  упор,  тогда  больше  вероятности  поразить  цель. Однако далеко не у всякого хватит выдержки, когда на тебя прет многотонная стальная громадина, выждать удобный момент. Вот и «утюжили» бронебойщиков на учебных полигонах свои же танки, приучали не бояться рева мотора и лязганья гусениц.
Позднее, в степях между Доном и Волгой, где вражеские танковые клинья рвались к Сталинграду, эта наука многим из наших спасла жизнь. Бронебойщики, укрывшись в глубоком окопе, пропускали танки противника и стреляли по моторам. В случае попадания танк загорался, как свечка. Однако и бронебойщики гибли. Сила все еще была на стороне гитлеровцев, сказывалось его преимущество в танках, артиллерии, авиации. 
В одном из боев вражеская пуля нашла и меня. Госпиталь – и снова фронт, тяжелейшие бои на Курской дуге и Ленинградском фронте, под Великими Луками и Новгородом. И снова ранение, на этот раз серьезное. Решение врачебной комиссии было кратким: старший лейтенант Чащин В.Н. ограниченно годен к воинской службе. Сам себя я утешал: хоть и ограниченно, но годен, значит, могу как-то воевать.
Моя служба носила теперь иной характер: дали под начало 12 солдат, вооружили спаренными зенитными пулеметами и легкими пушками, и мы стали сопровождать
железнодорожные эшелоны с военными грузами, в основном с горючим. Ездили в Уфу, Гурьев, другие нефтеносные районы страны, доставляли на фронт солярку, бензин,
без которых советские войска не могли успешно воевать.
В феврале 1945 года определили мне группу инвалидности, и вернулся я домой в Любим. Работал военруком в школе, директором детского дома, окончил педагогический институт. И вот учительствую больше 30 лет.
Снова и снова гляжу на обелиск возле Кирилловского сельского Совета, мысленно обращаюсь к своим боевым товарищам: чем я могу почтить вашу память. Я воспитывал ваших сыновей и дочерей, теперь воспитываю внуков и правнуков, учу их честности, трудолюбию, мужеству, любви к нашей прекрасной Родине, тому, что было в полной мере присуще и вам. Могу честно заверить вас, дорогие земляки,
что молодое поколение честно продолжает начатое вами дело. Его продолжают строители Байкало-Амурской магистрали, покорители космоса, нефтяники Тюменского
севера. Если потребуется, внуки и правнуки ваши встанут на защиту советской Родины и не пожалеют во имя святого дела самой жизни, как не пожалели и вы. В этом мой долг перед вашей светлой памятью. 
1985 г.   
источник: сайт Любимского историко-краеведческого музея