.

22 июня 1942 года погиб мой дед, ЧАПЛЫГИН ПЛАТОН ПАВЛОВИЧ

Старший лейтенант, 1900 г.р., Курская обл., Кривцовский р-н, Новский с/с, д.Семёновка, захоронен в г.Севастополе на Обелиске Памяти (м.Херсонес)

(отрывок из книги «Балаклавские высоты: очерк.». Авторы: Курочкин М.К., Луценко Б.С., Семиглазов Н.И.).

  «На рассвете Борю разбудил глухой продолжительный стон со стороны трансформаторной будки, за которой совсем недавно стоял дом.

   Мальчик без труда перемахнул через стенку и заглянул в подвал. Раздалось клацанье затвора, и хриплый голос заставил его поднять руки. Он увидел солдата, у ног которого лежал ручной пулемёт.

   Может быть, вам что-нибудь нужно? – спросил Боря, держа перед собой ладони поднятых рук, - я живу тут рядом…

   Сдерживая стон, солдат попытался приподняться и, рассмотрев мальчика, сказал:

   - Опусти руки. Мне бы воды, да чем-нибудь перевязаться.

   Боря метнулся домой и привёл маму. Мария Дмитриевна захватила с собой разорванную на полосы простыню, йод, вату, воду.

   Солдат лежал навзничь и прижимал к груди пулемёт. Боря приподнял его голову и поднёс к губам кувшин.

   Сделав несколько глотков, раненный открыл глаза:

   - А это ты… Вам не следует долго задерживаться. Немцы на площади Коммуны. И скоро доберутся сюда…

   Мария Дмитриевна осторожно разрезала гимнастёрку, но когда хотела оторвать её от ран, солдат впал в забытьё…

   Очнувшись, долго пил воду, протёр влажной ладонью лицо и попросил  Борю подтащить к порогу пулемёт.

   - Поставь его у порога. Жаль, что не полный диск. Ну, ладно. Это тоже кое-что значит…

   - Послушайте, - сказала Мария Дмитриевна, - вы тяжело ранены, мы вас возьмём к себе, спрячем, выходим, а потом уйдёте.

   - А вы знаете, что с вами будет, если немцы найдут меня у вас?

   -  Не найдут! – горячо воскликнул Боря. – У меня есть такое место!

   - Нет, теперь это ни к чему. Сверни мне, Боря, несколько цигарок. Одной рукой я не справлюсь. А теперь уходите. На всякий случай должен вам сказать, что я из Балаклавы, земляк ваш. Фамилия моя Чаплыгин. Платон Чаплыгин. Может, не забудете? Младший мой , Павка, такой же, как ты, Бориска…

   В районе Херсонесского моста взвыли моторы мотоциклов. Потом по ту сторону водосточной канавы в Одесском овраге, разрывая тишину, простучали автоматные очереди.

   - Идите, - сказал Чаплыгин и стёр с подбородка кровь.

   - Сейчас на этом перекрёстке состоится мой последний разговор с немцами. Через этого переводчика…

   И он постучал по диску пулемёта.

   Боря помог Марии Дмитриевне подняться по ступенькам. Увидел сверху вытянутую фигуру Чаплыгина. Тот лежал боком, прислонив к плечу приклад.

   Проводив мать, мальчик юркнул за трансформаторную будку, откуда как на ладони был виден перекрёсток двух улиц – Очаковцев и Кази (ныне ул. Генерала Петрова).

   Сюда на перекрёсток, не встретив сопротивления, немцы вышли с закатанными рукавами, горланя и приплясывая. И когда до чаплыгинского подвала осталось полтора десятка метров – ударила оттуда длинная, яростная пулемётная очередь, высекая искры из гранитной брусчатки. Оставшиеся в живых немецкие солдаты залегли.

   Подвал на какой-то миг умолк. Но едва из-за поворота появился мотоцикл – он вновь резанул очередью. В следующую минуту Боря услышал хриплый голос у себя за спиной и, оглянувшись, встретился с глазами немца, готового бросить гранату на длинной рукоятке. Боря понял, что она сейчас поразит Чаплыгина, и закричал не своим голосом:

   - Дядя Платон, немцы у вас за спиной!

   Удар сапога швырнул его на землю. В тот же миг взрывная волна покатила по земле, больно ударив об угол. Боря вскочил и рывком перемахнул через стену…

   Мёртвого Платона Чаплыгина немцы исполосовали автоматными очередями. Потом долго и остервенело топтали сапогами.

   Боря и Мария Дмитриевна слышали, как они галдели за стеной, не прекращая беспорядочной стрельбы из автоматов…»

   Этот рассказ записан со слов работника Севастопольского драматического театра им. Луначарского Бориса Дмитриевича Золкина – свидетеля последних минут жизни П.П.Чаплыгина.