«В армию я призван в 1941 году, 22 апреля. Служил я в Белоруссии, гор. Ново-Борисов, военный городок Печи. Нас там было 4 чел. с Батурина. Я, Захарченко Ив., Рыбянец Ив. и Ольховский с хут. Полтавского.
Все четверо были зачислены в Полковую школу, но через месяц я заболел ревматизмом и меня направили в школу писарей в гор. Ново-Борисов, и там меня встретила война. Начало войны я был санитаром, так как у меня был значок ГСО, ГТО, ПВХО, вот меня и забрали санитаром. Мы шли на Брест, но нас немцы так встретили, что …
Но на пути нам встречались войска босые в нательном белье, или одна гимнастерка да кальсоны. Это был страшная трагедия, вскоре и мы пошли отступать с боями до самого Могилева, но самое страшное для нас – это река Березина, сколько там полегло. Я и несколько бойцов только перебежали мост, и тут же взорвали его. Опоздали бы на 5 минут, и тут же бы попали в плен раньше, как страшно быть без хорошего оружия, а ведь немец и шел как на прогулку по нашей земле, а какая у него техника и авиация, но все равно нам говорили: придет и ему конец. Как-то мы взяли в плен двух мотоциклистов, и был допрос. Они говорят: «Русиш капут, Сталин капут, Москау капут», и тут же их расстреляли. А мотоциклы разбили, так как никто не мог ездить.
За это время от Бреста 20 км до Могилева мне приходилось ходить в разведку 3 раза. Один раз чуть не погибли, да спасли нас торфяные разработки.
Конечно, много было разных боев, но массовых не было, потому что я не видел ни танков, ни орудий, ни самолетов. Нам выдали по 10 патронов и винтовку СВТ, это полуавтомат. Но армия дралась по всему фронту, конечно, было обидно до слез, что мы были слабы.
У нас в полку была написана песня про нашу дивизию, мы ее пели от всей души. Немного я помню: «Жизнь солдатская, в бою пройденная, венчая славой каждый след, краснознаменная 207-я идет вперед путем побед».

«Мы, то есть наша дивизия, брали канал Шпандауэр и Шиффартс – это слияние 2-х каналов. Дивизия Асафова, переправлялись кто на чем, и вплавь. Каналы узкие, но глубокие. Там же и брали мосты, обливая кровью. В этом бою были взяты Розенталь и Недер, и сколько там полегло моих товарищей, а впереди была река Шпрея, и там мы потеряли половину людей, а потом наш полк перешел во второй эшелон. Но потом наш полк отступил и оставил мост. И через несколько дней полностью наша дивизия перешла во второй эшелон ввиду большой потери людей для пополнения.
Нам в полку выдавали флажки, но не всем, для водружения над Моабитом, то ли над Кирхой. Но мы были все время до взятия Рейхстага и Берлина во втором эшелоне ввиду большой потери солдат и офицеров. Когда шел бой за каналы и мост, артиллерия, любая, в том числе и наша 45 мм, вели огонь с берега снарядами осколочными и по окнам и подкалиберными. В этом бою много полегло бывших пленных – моих товарищей по лагерю: Пал. Подопригора, Ал. Козлов, Кочетов и два с Крыма, звали их Николай и Владимир. Фамилии забыл, они крымские татары по национальности. И командир батареи был Сулейман […], год рождения 21-й, не знаю, жив или нет.
После войны я получил благодарность от командира дивизии Асафова, а в 46-м году, 1 апреля, послали меня в дом отдыха на месяц.

Я прошел 4 лагеря и 3 лагеря в […] Но самые страшные лагеря – это в г. Кюстрин и в Могилеве.
Когда шли мы на Берлин, я встретил станичного друга Китка Григория, и так мы с ним в одном полку провоевали до конца войны. Он был в хозвзводе, но мы часто виделись, у него много было наград. Его уже нет, он умер, жил на хуторе Стрынском. После войны я случайно встретил Фарафонова Ивана в вагоне, он тоже был в Германии.
Попал я в плен в дер. Бовшево, в окружении, утек из плена, когда гнали нас, колонну более 2 тысяч человек, и в дер. Карчемка, там нас остановили на обед, вот там я и убежал, а потом, когда колонну погнали дальше, я пошел по лесной дороге и попал в дер. Белявщину, там меня приютили […].
Могилев – 1 лагерь
Вильнюс – 2 лагерь
Кюстрин – 3 лагерь, это интернациональный, там Ам., Ан., Фран.
Врицен – 4 лагерь
Богослов – 5 лагерь
Горенгоф – 6 лагерь
Газельберг – 7 лагерь

У меня есть письма из Белоруссии от тех всех людей, что меня знали.
Второй раз меня захватили в плен при облаве и отправили в лагерь гор. Могилева. Но судьба моя меня пожалела и в лагерях, и в бою».

Первый раз я попал в плен в районе деревни Бовшево (БССР), когда нас окружили немцы.
Утек из плена когда гнали нас колонну более 2 тысяч человек и в деревне Карчемка, где нас остановили на обед вот там я и убежал, а потом когда колонну погнали дальше, я пошел по лесной дороге и попал в деревню Белявщину там меня приютили. Пблизости была деревня Дубинка, Вендорож. Приютила меня и спасла Ракова Мария, у нее было своих четверо детей, помогала и семья Радьковых. Староста деревни был Форотович, помогали ему Бурдюгов и Музыкантов.
Второй раз меня захватили в плен при облаве и отправили в лагерь Могилев.