Булаева Нина — партизанка

Ниже статья о моей бабуле, ее семье и быту партизан в годы ВОВ, опубликованная в СМИ в 2011году. Также в г. Орша (республика Беларусь) в музее Константина Заслонова имеется стенд рассказывающий о моей бабуле Нине. Она тихо ушла в 2016 году...Всю жизнь бескорыстно и с любовью отдала нам: детям, внукам, правнукам... Помним, гордимся...

Семьдесят лет назад семья Нины Булаевой (Шаршун) попала в оккупацию и почти полным составом ушла в лес

Двадцать первое июня 1941 года. Деревня Усвейка Толочинского района Витебской области в Белоруссии. На скамейке возле дома Ивана Шаршуна беседуют четыре старика. Крайний справа, Петрович, пощупал брючный карман — кисет на месте. Вынул бережно кончиками прокопченных, желтых пальцев щепоть махорки, завернул и закурил. Поднялся аппетитный дымок. За кисетом потянулся костлявый старик Круть. У Петровича махорки уже выкурили половину кисета, но он не скупился и продолжал угощать каждого, кто тянулся со щепотью.

Хозяин кисета после глубокой затяжки и небольшой паузы сказал:

— К Степаниде из Гродно приезжал зять. Говорил, что на границе тревожно...

— Паникует, — перебивает Петровича Круть. — Москва 14 июня передала, что слухи о намерении Германии напасть на нас — бабьи сплетни.

— Как сказать, — не соглашается Петрович, — на фашистов нельзя полагаться.

— Поживем — увидим, — решил положить конец спору старик Кнедаш. — Лучше об этом поговорить на свежую голову — утро вечера мудренее... Пора на боковую.

Кнедаш отправился домой, а вслед за ним поковыляли остальные... Утро 22 июня было теплым и безветренным. Вдруг на западном небосклоне появилась маленькая черная точка, а за ней вторая, третья... множество. Они стремительно приближались и превратились в самолеты. Небо наполнилось их шумом. От нарастающего гула люди выскочили во двор и с удивлением и страхом уставились на зловещие черные кресты на крыльях этих чудовищ. Самолеты звеньями летели на восток. Война!

Фашистские войска, разгромив в пограничных сражениях разрозненные части Красной армии, 23 июня ворвались в Гродно, 28 июня — в Минск, 16 июля — в Оршу. Кстати, по захватчикам 14 июля впервые был произведен залп батарей советских реактивных минометов («катюш»).

В деревне Усвейке дом Ивана Шаршуна, возле которого на скамейке беседовали старики в субботу, 21 июня, был самым заметным: просторный, на видном месте. Немцы разместили в нем штаб своей воинской части. Хозяин дома с женой Лукерьей Андреевной и детьми перебрался к дальним родственникам в деревню, 15 километров на восток. Эта небольшая деревушка находилась в стороне от шоссе, возле леса. Иван стал партизанским связным-разведчиком, о чем свидетельствует справка, выданная жене после его гибели в 1945 году: «Справка выдана Шаршун Лукерье Андреевне в том, что ее муж Шаршун Иван с марта 1942 года и по июнь 1944 года работал связным-разведчиком от штаба партизанской бригады. Начальник штаба бригады майор В.Смирнов».

Старшую дочь Ивана Шаршуна, Нину, 1926 года рождения, оккупанты вместе с другими девушками и парнями собирались отправить в Германию в качестве рабочей силы. На молодых людей завели документы. Однако Нина по совету родителей ушла в партизанский отряд, названный впоследствии в честь легендарного партизана — Героя Советского Союза Константина Заслонова, погибшего в бою с карателями в сорок втором году. Старшего брата Нины — Павла Ивановича — назначили командиром отряда численностью 200 человек. К ним примкнула другая сестра Павла Ивановича — Валя, на два года младше Нины.

В отряде Нину Шаршун выдвинули секретарем комсомольской организации, она нередко ходила в разведку. Под предлогом обмена разных вещей на продукты в деревнях примечала расположение вражеских частей. Изучила способы применения самодельных мин, участвовала в диверсиях на железных дорогах, за что была награждена орденом Славы III степени. В отряде действовала санитарная служба — это фельдшер с медсестрами и санитарами. Служба обслуживала раненых и больных партизан. Валя Шаршун была санитаркой. В зависимости от количества больных для этой службы строили одну-две землянки. Тяжелораненых партизан удавалось на «кукурузниках» эвакуировать через линию фронта на Большую землю или прятать у жителей глухих деревень. Не хватало лекарств, бинты, бывшие в употреблении, перестирывали много раз.

Партизаны все время терзали фашистов. Но и немцы устраивали карательные рейды в лесах Витебщины. Летом 1942 года отряд был окружен и загнан в болото. Место гиблое. Одиннадцать дней партизаны голодали. Тучи комаров ни днем ни ночью не давали покоя, высасывая последнюю кровь. Обувь у всех партизан — так, одно название. От постоянной сырости ноги сводила судорога.

Кольцо окружения сжималось. Оставаться далее на этом месте — гибель, вырываться с отрядом из окружения — верная смерть. Было решено пробиваться группами в пять-шесть человек на северо-запад — в Полоцко-Лепельскую партизанскую зону.

Выход из окружения не получился бескровным: группа Нины Шаршун напоролась на карателей. В перестрелке четверо партизан погибло. Нине, раненной в руку, удалось оторваться от преследователей и выйти к своим. У группы партизан, во главе которой был сам командир отряда Шаршун, сначала шло все удачно: ребята незаметно выбрались из топкого места, перемахнули через дорогу и затаились в редколесье. Их обнаружили овчарки, одна впилась зубами в ногу Шаршуна. Командир ее пристрелил и в то же самое время почувствовал боль в спине и левой руке... Каратели сбежались к нему и сапогами запинали до смерти, после чего сдернули одежду и тело бросили в муравейник. Оставшаяся пятерка сумела спастись. Только через месяц бойцы наткнулись на муравейник и предали земле останки боевого командира и верного товарища.

Группа Вали Шаршун при выходе из болота также наткнулась на карателей. Они шли тихо, без собак, и только полчища мошкары выдавали их. ...Валя лежала между кочками, втиснувшись в болотную жижу. Страх сковал ее тело, ноги стало сводить судорогой. От боли партизанка вскрикнула. Тотчас же каратели открыли беспорядочную стрельбу, а затем обнаружили девушку. Высокий фриц пинком заставил ее вскочить и идти к тропе. Партизаны за Валю не смогли заступиться — силы были неравные: на четверых бойцов один автомат, один наган, две трехлинейки и десяток патронов. Стиснув зубы от бессилия, партизаны отползли назад, в заросли камыша и осоки...

Каратели избили Валю, допросили и с группой подростков отправили в Германию. По дороге на железнодорожной станции Белосток в Польше юной партизанке с подружкой удалось бежать. Дала ей пристанище польская семья Пормончук. Валя днем пряталась у них в сарае, а утром и вечером хозяйке Раисе Васильевне помогала выполнять домашнюю работу. Так и прожила у этих замечательных людей до прихода Красной армии. Вернулась к родителям в деревню Толочинского района. Но жизнь в землянках, хроническое недоедание, переохлаждение не прошли бесследно — в 1946 году Валя скончалась от чахотки.

Нина после войны окончила два курса педагогического училища, работала в Орше инструктором райкома ВЛКСМ. В 1949 году вышла замуж за иркутянина Владимира Георгиевича Булаева (умер 8 лет назад). Нина Ивановна Булаева 20 лет проработала в УВД области. За боевые операции награждена орденами Славы III степени, Отечественной войны II степени, медалями «Партизану Отечественной войны», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». В Иркутске живет ее единственная дочь Идея Владимировна Маркова со своей семьей. У Нины Ивановны два внука и два правнука.

Иван Никитич Шаршун, отец Нины, после изгнания оккупантов из родной деревни работал председателем местного колхоза. Через год его жизнь оборвала пуля полицая.

Лукерья Андреевна пережила мужа на 11 лет. Гибель старшего сына Павла и мужа, а также преждевременная смерть дочери Вали сломили ее, до самой кончины женщина тяжело болела. Но все же с помощью дочери Нины Ивановны успела поставить на ноги младших детей — Толю, Зину, Лиду. Потомки партизан семьями живут в местах, за которые дрались их братья и отцы.

http://baikal-info.ru/kopeika/2011/24/010001.html