Снаряд, пробивший бортовую броню и разорвавшийся в моторном отсеке, наделал немало бед. Старшина мотористов Бухалов сквозь всклубившийся в отсеке дым увидел, как упал моторист Борисенко, как, пошатываясь, прислонился к переборке другой — Кокулов; из левого мотора валил густой едкий дым. Бухалов подбежал к Борисенко, разрезал неподатливую ткань его грубой рабочей рубахи, торопливо перевязал. Быстро наложил повязку Кокулову и бросился к заглохшему мотору.
Эти минуты решали судьбу катера. Потерявший скорость и маневренность, он стал удобной мишенью для противника. И хотя и пушки и пулемет катера беспрерывно били по батарее, выводя из строя одно ее орудие за другим, он стал вдвое уязвимее.

Большинство вражеских снарядов до этого не попадало в него только потому, что его быстрый маневр сбивал немецким артиллеристам наводку. Сейчас рулевой напрягал все усилия, пытаясь удержать катер на нужном курсе. Но при одном действующем моторе это было трудно.
Задыхаясь в едком дыму, Бухалов с лихорадочной поспешностью копошился возле остановившегося мотора. С каждым мгновением дышать становилось тяжелее. В горле саднило, кровь колотилась в висках. Бухалов чувствовал, что еще минута, другая — и он потеряет сознание. Пока еще видят глаза и слушаются руки, он должен успеть наладить мотор. И вот мотор зарокотал ровно и мощно. Бухалов сразу почувствовал себя сильнее. Действуя уже спокойнее, он нашел пробоину от ос­колка в выхлопном коллекторе и заделал ее.
Дым перестал идти, стало легче дышать.
Прислушиваясь к звукам выстрелов, доносившимся снаружи, Бухалов пытался определить: что там? Где-то близко за бортом ухают в воде снаряды и стучат о броню осколки. Перекрывая все эти звуки, гулко, так что каж­дый выстрел отдается по всему кораблю, стреляют носовое и кормовое орудия.
Неравен был поединок, но комендоры бронекатера заставили замолчать все орудия батареи. Черный дым стлался вдоль берега — там, где стояла батарея, горели камыши и кустарники, подожженные снарядами корабельных пушек.
Полным ходом корабль Воробьева шел к Вилково. Оно уже открылось впереди, за поворотом берега справа. Стали видны бронекатера Великого, курсирующие вдоль фарватера и стреляющие по переправе. Серединой реки, навстречу воробьевскому бронекатеру, плыли брошенные лодки и паромы. Гитлеровцы, застигнутые огнем, спасались с них вплавь.
К тому времени, когда бронекатер Воробьева присоединился к катерам Великого, на берегу у переправы все было охвачено паникой. Стояли покинутые орудия, валились перевернутые повозки, носились раненые лошади. Гитлеровцы и вояки Антонеску, обезумев от страха, искали спасения — одни забирались под повозки, прятались за убитыми лошадьми, другие что есть духу бежали прочь. Немногие, подгоняемые офицерами, пытались еще драться: вот одни катят противотанковую пушку, собираясь развернуть ее для стрельбы по бронекатерам, вот двое устанавливают тяжелый пулемет. Кое-кто из гитлеровцев залег на берегу и отстреливается из винтовок и автоматов. Пули щелкают по катерной броне.
Бронекатера ходили вблизи от берега, словно огненным гребнем прочесывая район переправы. Воробьев приказал выйти наверх с личным оружием всем, без кого в эту минуту можно было обойтись на боевых постах. С автоматами и винтовками матросы залегли на палубе и начали стрелять по многотысячной толпе вражеских солдат на переправе. Затрещали автоматы и с других бронекатеров. Один из них поровнялся с катером Воробьева и пошел так близко вдоль берега, как только позволяла глубина. Пули осыпали палубу. Но моряки дрались смело. Вместе с ними на палубе лежал, стреляя из автомата, парторг дивизиона гвардии лейтенант Крысанов. Пулеметной очередью автомат выбило из рук Крысанова. Парторг взял другой и продолжал разить врагов.
Подоспели бронекатера, шедшие от Жебриян следом за Воробьевым, и тоже включились в бой.
Через несколько минут после их прихода противник прекратил сопротивление.
Закончив бой, катера остановились у вилковского берега. Час назад, когда сюда подошли бронекатера Великого, у причалов, как показали потом пленные, было сосредоточено около пяти тысяч немецких и румынских солдат, многие сотни обозных повозок. Теперь от этого скопища не осталось почти ничего. Те из немцев и румын, которые не успели убежать и уцелели, вылезали из-под повозок, из ближних дворов и садов и, все еще с опаской поглядывая на пушки кораблей, безропотно сдавались в плен сошедшим на берег матросам.
Веселые и довольные победой, смотрели моряки на плоды своей боевой работы. Только что этот придунайский городок был в руках захватчиков, а теперь он наш, навсегда наш.
Вот-вот подойдут сюда наши армейские части — им и передадут всех пленных: не брать же эту ораву на корабли....
Но через несколько минут думать пришлось уже не об этом.
Поблизости от кораблей поднялся высокий всплеск, за ним еще и еще. Снаряды летели с верховья.
Взревев моторами, бронекатер Воробьева устремился вверх по течению: капитан-лейтенант получил приказ разведать, откуда стреляет противник.
На ходу строясь в кильватерную колонну, пошли следом и другие катера.