Боровской Прокопий Иванович родился в 1907 году в селе Китой Усольского района Иркутской области. Как вспоминает его сын Геннадий Прокопьевич: «Мы жили в городе Слюдянке Иркутской области. Отец работал в депо».

Для справки:

Депо (от франц. dépôt - склад, хранилище) - предприятие, обеспечивающее эксплуатацию и ремонт подвижного состава, вагонов, локомотивов, мотор-вагонных секций железных дорог и метрополитена, трамваев, а также пожарных машин.

Из воспоминаний Анны Прокопьевны Боровской (дочери бойца): «Папа, Прокопий Иванович трудился осмотрщиком вагонов, а мама. Надежда Ивановна, воспитывала пятерых детей: меня, братьев Виктора. Юрия, Гену и младшую сестренку Иришку. Первой помощницей мамы, была, конечно же, я да еще глухонемая тётка по папе - Ку. Так её называли в семье, а по документам она была Варвара Ивановна. Так и жили.

Еще одним полноправным членом семьи была корова Зорька, она следовала за нами повсюду: куда мы, туда и она. Папу как специалиста постоянно посылали на новое место жительства: Китой, Черемхово, Улан-Удэ, Иркутск. Последней нашей пристанью оказалась Слюдянка Приехали мы сюда в больших деревянных вагонах: я. пала, мама, дети, Ку - в одном вагоне, а Зорька с сеном - в другом. Позже, в голодном сорок третьем, Зорька спасла нас и наших соседей от неминуемой смерти.

Первое время мы жили в тупике, в вагонах, а ближе к зиме папе выделили жильё. Это была общая кухня в коммунальной квартире, там уже проживали две семьи - Богоревы и Костик. Но это было неважно, ведь раньше все жили очень дружно и весело.

Хорошо жили, ходили в школу и мечтали получить образование.

Так и жили, казалось, что так и будет всегда. Но утро 22 июня 1941 года в корне изменило всю жизнь, жизнь моих близких, всех тех, кого я любила. «Внимание, внимание…» - страшные слова Левитана, вырвавшиеся из динамика, навсегда врезались в мою память. Все перевернулось, все пошло не так. Мама очень переживала, что папу заберут на фронт, надеялась, что его как отца пятерых детей оставят работать в тылу. Но в декабре 1941 года Советской армии потребовались кавалеристы, а так как отец служил в кавалерии, да и деревенское детство научило держаться в седле, он вместе со своим лучшим другом был призван рядовым 21-й гвардии кавалерийского дивизиона. Писем от папы было совсем мало. Мы их ждали и верили, что вот-вот уже совсем скоро война закончится, и папа вернется домой. С лета 1942 года письма не приходили…».

В Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации имеется несколько записей о Прокопии Ивановиче Боровском. Призван он был в декабре 1941 года из города Слюдянка Иркутской области. Служил в 16 отделе транспорта 21-й горно-кавалерийской дивизии.

Для справки:

21-я горно-кавалерийская дивизия ведёт свою историю с завершающего этапа Гражданской войны в Туркестане: в соответствии с приказом командования Туркестанского фронта № 144/581 от 4 августа 1921 года прекратила своё существование прославившаяся в боях на Восточном фронте против Колчака 3-я Туркестанская кавалерийская дивизия, а на её базе сформированы 7-я (будущая горно-кавалерийская дивизия) и 8-я (будущая 20-я горно-кавалерийская дивизия) отдельные кавалерийские бригады. В статусе горно-кавалерийской дивизии с 1931 года: сначала – 8-я горно-кавалерийская дивизия, а с 1936 года – 21-я горно-кавалерийская дивизия.

С 01.41 г. 21-я горно-кавалерийская дивизия входила в состав 4-го кавалерийского корпуса Краснознамённого Среднеазиатского военного округа.

До 9 июля 1941 года части дивизии находились в летних лагерях, затем, совершив форсированный сто сорока километровый марш по труднопроходимой местности, расположился на зимних квартирах. Здесь дивизия быстро пополнилась хорошо обученными бойцами и командирами, призванными из запаса. Большое внимание было уделено укомплектованности ее транспортными средствами и конским составом. 

На 1939-41 года 21-я горно-кавалерийская дивизия состояла из: 17 горного кавалерийского полка (далее гкп. Прим. авт.), 67 гкп, 112 гкп, сводного резервного полка, 22 конно-артиллерийского дивизиона, 6 бронетанкового эскадрона, 21 зенитной батареи, 22 артиллерийского парка, 21 разведывательного дивизиона, 14 саперного эскадрона, 13 отдельного эскадрона связи, 5 медико-санитарного взвода, 21 отдельного эскадрона химической защиты, 16 продовольственного транспорта, 4 взвода подвоза ГСМ, 225 дивизионного ветеринарного лазарета, 310 полевого автохлебозавода, 40 шорно-седельной мастерской, 42 подвижной ремонтной базы и 212 полевой почтовой станции.

18 ноября 1941 года 21-я горно-кавалерийская дивизия вышла на доукомплектование в Липецк. И уже 5 декабря дивизии было приказано начать организацию обороны Липецка. В дивизию продолжало поступать пополнение. На 1 января 1942 года 21-я горно-кавалерийская дивизия насчитывала 1114 человек личного состава, почему то всего 65 лошадей, 24 пулемета, 1 противотанковое орудие. К марту 1942 года она была уже укомплектована до штата военного времени и включена в состав 8-го кавалерийского корпуса.

В напряженной учебе минул март, апрель, май. Боевая учеба продолжалась до июня 1942 года. В июле 1942 в составе 8 кавалерийского корпуса 48-й армии вела бои на Брянском фронте, юго-западнее г. Елец.

Из донесения Центрального архива Министерства обороны РФ: «2 июля 1942 года 21-я горно-кавалерийская дивизия вошла в состав 3 армии Брянского фронта. Держала оборону: Алешки – Малые Борки – Святоша. Западнее села Уритское Тербунского района Курской области (с 1953 года Липецкой области)

4 июля 1942 года в деревне Набережная (в других документах – у села Урицкое) Курской области убит в бою красноармеец Прокопий Иванович Боровской».

Для справки:

Тербунский район образован 30 июля 1928 года в составе Центрально-Чернозёмной области (ЦЧО). После разделения ЦЧО 31 декабря 1934 года вошёл в состав Воронежской, а 18 января 1935 года - Курской области. После образования 6 января 1954 года Липецкой области район включён в её состав.

В газете Тербунского района находим заметку командира поискового отряда «Зверобой» Виталия Лавринова: «… бои в Тербунском районе остались в исторической тени. Мы хотим вернуть из небытия те страшные сражения, что шли на нашей земле в 1942-1943 годы.

В боях тех лет немецко-фашистским захватчикам противостояли прославленные полки и соединения. На первый взгляд, может показаться, что эти сражения не были переломными и особо значимыми в масштабе всей войны. Но нам было слишком мало известно о том, что в действительности происходило на территории района в те страшные годы. Сегодня я впервые предоставляю для печати предварительные данные о безвозвратных потерях личного состава стрелковых дивизий, танковых частей, кавдивизий и отдельных стрелковых бригад, взяв пока совсем небольшой период — лето 1942 года. Данные взяты из боевых журналов и боевых сводок общевойсковых соединений…

На 2-3 июля 1942 года на границе Тербунского района складывается критическая обстановка - бои вели 3 кавалерийских дивизии. Наши войска, неся большие потери, в панике отходили к Воронежу и реке Дон. К 2 июля на железную дорогу с. Долгоруково прибывают первые эшелоны с танками 157-й и 161-й отдельных бригад, которые срочно перебрасываются в район сёл Никольское и Михайловка. Но наступление немецких войск они остановить не смогли и отступили в район сёл Урицкое и Ивановка…

Итого потери за лето 1942 года составили (предварительные цифры): убиты 18819 человек, ранены 18123…».

По данным Центрального архива Министерства обороны РФ Прокопий Иванович Боровской захоронен на Урицком кладбище Тербунского района Курской области. Но в селе Урицкое нет братской могилы. Видимо, в послевоенное время были перезахоронения. Действительно, перезахоронения были. Причем друг Прокопия Боровского Василий Табаков был перезахоронен в братской могиле поселка Набережное.

Кладбище расположено в 800 метрах от центральной остановки, в поселке Набережное, Воловского района, Липецкой области. Занимаемая площадь - 4 га, количество участков - 2, общее количество захоронений - 600.

Геннадий Прокопьевич Боровской (сын воина) ездил на братское кладбище поселка Набережное, но фамилии своего отца там не нашел…

Неточные и неполные данные на памятных досках воинских захоронений не являются чем-то исключительным. Где-то надписи изначально воспроизвели с ошибками, и не был отражён полный перечень захороненных, где-то данные «потерялись» во время переноса останков из одиночных могил в братские. Было такое, что и братские могилы переносили по разным причинам на другое место - а они на учёте не стояли, не было документов со списком захороненных, и на самих памятных знаках надписи с трудом читались.

В послевоенный период через местные органы власти была развернута работа по переносу братских и одиночных могил, их укрупнению. Однако вследствие недостаточной оценки состояния воинских захоронений, были определены малые сроки работ, материально и организационно они были подкреплены слабо. Поэтому в целом уровень работ по перезахоронению был достаточно низок, и частично захоронения остались по-прежнему безымянными, а многие были просто срыты, запаханы, разрушены или перенесены не полностью, а иногда лишь в отчетах числились перенесенными.