Пётр
Трофимович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Фронтовик без наград.
История моего прадеда не наполнена героическими подвиги и вряд ли является примером для подражания. Но она служит скорее хорошим жизненным уроком. Далеко не всем ветеранам пришли слава, награды и почёт. Но судьба всегда расставляет всё на свои места. Вот только в обход её лезть не нужно. Именно такой была история моего прадеда, Безрука Петра Трофимовича.
В 1941 году он закончил курсы в г. Сучан, ныне г. Партизанск, и получил специальность шахтёра. В дальнейшем работал на шахте под городом Камень-Рыболов. Работа шахтёра далеко не сахар: в полной темноте глубоко под землёй, с киркой в руках, в саже, дыша спёртым воздухом добывать, так нужное родине во время войны «чёрное золото» - уголь. Шахтёр – одна из сложнейших профессий во все времена.
Также в 26 декабря 1941 года выходит указ президиума верховного совета СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий». Согласно ему все предприятия, которые каким-либо образом относились к военной промышленности, становились военными, все их работники считались мобилизованными, и самовольный уход с них карался тюремным заключением на 5-8 лет.
И вот, в 1943 году мой прадед на праздник 7 ноября, день Великой Октябрьской социалистической революции, отпросился в отпуск домой на двое суток. Естественно в 19 лет в деревне он легкомысленно загулял на целых пять дней. Приговор военного трибунала был суров, 5 лет тюремного заключения.
Боевой путь
В ноябре 1944 года прадед попросился добровольцем на фронт. 6 февраля он прибыл в Восточную Пруссию в составе штрафного батальона. Батальон приписали к 3-ему Белорусскому фронту, 11-ой гвардейской армии. К тому моменту противник был выбит из Кёниксберга, и 25 апреля наши войска полностью овладели крепостью Пиллау, находящейся севернее.
Земландская группировка немецких войск отступила на косу Фрише-Нерунг и наносила артиллерийские удары по нашим позициям. Согласно плану наступления, предполагалась высадка морского десанта с юга из Циммербуде и с севера из Тальмникена для окружения противника, и форсирование сапёрными частями, в составе которых была штрафная рота моего прадеда, пролива Зеетиф, разделяющего косу и Земландский п-ов.
По рассказу прадеда, накануне боя приезжал офицер Виноградов на американской машине амфибии, зачитывал приказ о наступлении. Форма частей была лётная (голубые погоны, пилотки с окантовкой). 26 апреля под прикрытием артиллерийского заградительного огня и мощного удара тяжёлых бомбардировщиков части штрафных батальонов на американских машинах амфибиях одни из первых форсировали пролив Зеетиф. Пробившись сквозь плотный огонь вражеской артиллерии, рота прадеда самой первой высадилась на камышовый берег Фрише-Нерунг для разведки боем. По его воспоминаниям, наступали по южной стороне косы так, что был виден десант, идущий из Пайзе Циммербуде по заливу Фришес-Хафф.
После войны
После войны рота 2-3 месяца прочёсывала леса Восточной Пруссии, выискивая разрозненные немецкие части. В ноябре 1945 года Пётр Трофимович с другом поймали двух немцев с пулемётом, за что были премированы отпуском на родину – 45 суток.
Прослужив в Восточной Пруссии пять лет прадед был демобилизован. Так как он служил в штрафной роте, ему в те годы не полагалось никаких привилегий и наград. Тут и побоялся прадед, что вряд ли за штрафника кто-то захочет на родине выйти замуж. Тогда он решил слукавить и попросил друга при демобилизации указать, что служил в других частях советской армии, не являющихся штрафными. А в 1965 году вышел указ, ставящий ветеранов штрафных подразделений наравне с остальными. Пытаясь узнать в военкомате о льготах, присуждающихся прадеду, выяснилось, что в документах его друг указал номера частей, которые не принимали участия в боевых действиях в Великой Отечественной войне. Получилось, что официально прадед и не воевал на передовой.
В 1980 году его сын, мой дедушка, старался восстановить справедливость и отыскать в архивных документах возможные упоминания имени отца, тем самым доказать его участие в боевых действиях. Но, к сожалению, на тот момент большая часть документов в архиве, касающихся штрафных рот, была засекречена. И ещё одну главную проблему составил тот факт, что штрафные роты приписывались к обычным военным соединениям, и до сих пор нет достоверных списков этих подразделений.
Был ли мой прадед героем или нет, не могу судить однозначно. Естественно, не всегда в жизни он поступал правильно, но факт остаётся фактом – он воевал, рисковал своей жизнью на передовой за будущее своей родины. Не думаю, что это был единственный случай, когда бойцы штрафных рот, участвовавших в боях, остались непризнанными. Самое печальное в этой ситуации то, что история обойдёт стороной, сотни, тысячи солдат проливавших кровь, рисковавших своей жизнью на фронтах Великой Отечественной войны в самом пекле сражений. Возможно, что уже сейчас, память о таких героях «без наград» осталась лишь в некоторых семейных архивах или передаётся только от дедушки к внуку, как была и пересказана мне. Надеюсь, что всё-таки память о них дойдёт до будущих поколений, пусть в полуистлевших пожелтевших записках, потому что пока помним, их подвиг был совершён не зря.