Иван
Александрович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Им не надо уже ничего от живых:
Громких слов или патриотизма порывов,-
Им, достаточно памяти нашей о них.
И пока мы их помним, они будут живы!
Бессуднов Иван Александрович родился 27.01.1891года в д. Валино Вятской волости Даниловского уезда Ярославской губернии (теперь - Некрасовский район Ярославской области). Его родители - крестьяне, занимались земледелием. Отец - Бессуднов Александр Константинович, мать - Бессуднова (Защелкина) Екатерина Михайловна, уроженка д. Кувардино. Иван - старший сын, у него было два брата: Николай (1892г.р.) и Федор (1894г.р.), и пять сестер: Анна (1895г.р.), Мария (1897г.р.), Анастасия (1898г.р.), Александра (1900г.р.), Елена (1910г.р.). В семье жила и бабушка Мария - Людвига, полька по национальности. Вся семья занималась личным хозяйством. В 1914году Иван женился, его женой стала Фелисада Николаевна Круглова, 1891г.р., уроженка д. Савадраново. Венчание состоялось в храме Успения Пресвятой Богородицы в с. Вятское 26.01.1914года. В конце года у них родилась дочь - Антонина, в 1916году появилась вторая дочь - Надежда. В 1917году у них родился третий ребенок, сын - Николай, названный в честь погибшего в Первую мировую войну брата Ивана. Семья жила в д. Савадраново, в родительском доме Евгении Николаевны. Вели личное хозяйство, занимались земледелием, разведением домашнего скота. Иван Александрович уезжал на заработки в Ленинград, выполнял кровельные работы. В 1932году в деревне был организован колхоз “Новый путь”. Семья вступила в колхоз, получила 25 соток земли. В этом же году Иван Александрович уезжает в Ленинград на постоянное жительство, устраивается на работу в Ремстройконтору Октябрьского района Ленинграда по специальности - кровельщик. В 1933году к нему приезжает жена и дети. Семья получила жилье на улице Витебской (позже переименованной в улицу Войтика). В 1938году сын Николай был призван на срочную службу в армию. Местом службы стал Краснознаменный Балтийский флот. Началась Великая Отечественная война. Ивана Александровича направили на Кировский завод, где шло изготовление снарядов. Основные мощности и многие специалисты завода были эвакуированы в Челябинск, часть мощностей и специалистов, а также заготовки тяжелых танков КВ остались в Ленинграде. Кировские рабочие снабжали Ленинградский Фронт боевой техникой и защищали город. Десятки тысяч работников отправились добровольцами на фронт. Тем же, кто остался - пришлось жить и работать в сложнейших условиях. Во время Блокады линия фронта находилась всего лишь в 4 километрах от территории завода. В условиях артобстрела прямой видимости здесь продолжали работу. Изготавливали боеприпасы и ремонтировали танки. Выезжающая из цехов боевая техника прямым ходом отправлялась на передовую. Условия, в которых трудились рабочие, сложно назвать даже экстремальными: рабочий паек, считавшийся по меркам декабря 1941 года едва ли не настоящим сокровищем, едва позволял поддерживать силы. Иными словами, если цитировать ставшую уже классической фразу кузнеца-кировца М. Серафимовича, «Мы трудились порой до изнеможения. - Бывало, в глазах все темнеет - и упадешь тут же, обессиленный. Товарищ подойдет, даст нюхнуть нашатырного спирта, отведет в столовую, там получишь чего-нибудь горячего - снова вроде бы ожил. Опять пойдешь в цех и становишься к своей ковочной машине». То, что в тылу делают все возможное и невозможное, - понимали и на фронте. Иван Макарович Голушко, своими глазами видевший, что происходит на Кировском, пишет мемуарах «Танки оживали вновь»: «ленинградским рабочим было гораздо труднее, чем фронтовикам. Нас, солдат, кормили, одевали, вооружали. А рабочий должен был заботиться сам о себе: питание, одежда, отопление, передвижение к дому и обратно на завод - все ложилось на его плечи». Все вместе, в сочетании с голодом, делало работу на предприятии делом более чем рискованным. За годы войны на территорию завода упало 4680 снарядов, 770 фугасных и зажигательных бомб, 139 человек было убито осколками бомб и снарядов, 788 получили ранения; более 2500 работников умерли в рабочее время от истощения (информация с сайта музея завода). Горе пришло и в семью Бессудновых: в марте 1942 года Иван Александрович умер от истощения и физического перенапряжения. Вечная память вам – Кировцы!
На сайте «Возвращенные имена. Блокада» читаем:
Безсуднов Иван Александрович, 1892 г. р. Место проживания: ул. Войтика, д. 25, кв. 19. Дата смерти: март 1942. Место захоронения: Пискаревское кладбище (Блокада, т. 3).
Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
они защищали тебя, Ленинград,
колыбель революции.
Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем,
так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням,
никто не забыт и ничто не забыто.
В город ломились враги, в броню и железо одеты,
но с армией вместе встали
рабочие, школьники, учителя, ополченцы.
И все, как один, сказали они:
«Скорее смерть испугается нас, чем мы смерти».
Не забыта голодная, лютая, темная
зима сорок первого — сорок второго,
ни свирепость обстрелов,
ни ужас бомбежек в сорок третьем,
Вся земля городская пробита.
Ни одной вашей жизни, товарищи, не позабыто.
Под непрерывным огнем с неба, с земли и с воды
подвиг свой ежедневный
вы свершали достойно и просто,
и вместе с отчизной своей
вы все одержали победу.
Так пусть же пред жизнью бессмертною вашей
на этом печально-торжественном поле
вечно склоняет знамена народ благодарный,
Родина-мать и город-герой Ленинград.
Ольга Берггольц
Фелицата Николаевна летом 1941г. была эвакуирована в Ярославскую область, жила у своей сестры Евгении Николаевны Кругловой в д. Савадраново. Антонина вместе с предприятием эвакуировалась в Рузаевский район Мордовской АССР. Дальнейшая ее судьба неизвестна. Николай продолжил воевать на флоте. Он стал командиром отделения мотористов катера МО-401 4-го ДСК ОВМБ КБф. Участвовал в обороне Ленинграда, был награжден медалью "За оборону Ленинграда". Проявлял мужество, отвагу в борьбе с немецкими захватчиками. Его подвиг, совершенный 14 мая 1944года в бою двух катеров против девяти катеров противника, отмечен правительственной наградой - медалью "За отвагу". Николай погиб в июне 1944года при выполнении боевого задания. Похоронен в море. Но отец об этом уже не узнал. Надежда в эту же зиму потеряла маленького ребенка. Весной 1942г., по воспоминаниям родных, она пешком прошла через Ладожское озеро, выехала в Ярославскую область, в д. Савадраново. После прорыва блокады в 1943г. они вернулись в Ленинград. У Надежды Ивановны родился сын Владимир. Фелицата Николаевна жила с дочерью, помогала ей растить сына.
Воспоминания
Воспоминания блокадников
Жительница блокадного Ленинграда Елена Михайловна Никитина вспоминает это тяжелое время: «Есть приходилось что попало. Помню, приходила домой, и мне так хотелось кушать! Я жила тогда на улице Войтика. У меня там дрова лежали около печки, полено или два. И вот я взяла это полено (сосновое, помню) и стала грызть, потому что молодые зубы хотели что-то кусать. Есть хотелось страшно! Вот грызу, грызу это полено, смола выступила. А этот запах смолы мне какое-то наслаждение доставлял, что хоть что-то я погрызу. Надо было что-то кушать, иначе неминуема смерть от голода, а это еще хуже, чем от обстрела. От голода очень тяжелая смерть».
Из "Блокадной книги", авторы А.Адамович и Д. Гранин
Авторы «Блокадной книги» Алесь Адамович и Даниил Гранин собрали множество воспоминаний переживших это время очевидцев. Сами же они тоже стали участниками многих событий: «Было и бесчувствие, была черствость, воровали карточки, вырывали кусок хлеба, обирали умирающих («Умирать-то умирай, только карточки отдай!»), всякое было, но удивительно не это, удивительно, как много было спасений…! Таких рассказов мы услышали множество. Сколько их было – безвестных прохожих! Они исчезали, вернув человеку жизнь; оттащив от смертельного края, исчезали бесследно, даже облик их не успевал отпечататься в мерклом сознании. Казалось, что им, безвестным прохожим,– у них не было никаких обязательств, ни родственных чувств, они не ждали ни славы, ни оплаты. Сострадание? Но кругом была смерть, и мимо трупов шли равнодушно, удивляясь своей очерствелости. Большинство говорит про себя: смерть самых близких, дорогих людей не доходила до сердца, срабатывала какая-то защитная система в организме, ничто не воспринималось, не было сил отозваться на горе. И все же отзывались. Обострилось другое чувство – гражданское, а кроме того, город-фронт рождал солдатское чувство взаимовыручки. Каждый в какой-то степени чувствовал себя фронтовиком, и помогал он не просто упавшему прохожему, а своему однополчанину. Армия сражалась рядом, где-то у трамвайного кольца, и законы воинской чести становились общими законами города».