Анастасия
Савельевна
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Дата рождения
__.__.1911
Воинское звание
гражданский
Воинская часть
237 стрелковая дивизия
237 сд 38 А ВорФ
Награды
Орден Красной Звезды
ИЗ САЙТА ВКОНТАКТЕ :
"3 февраля 1943г. в 9 час. вечера на квартиру колхозницы Белых Анастасии Савельевны, муж который находится на фронте, вошли, чтобы переночевать 8 немецких офицеров...Когда все офицеры уснули, Белых стала их обезоруживать. Она собрала винтовки... пистолеты... и запрятала к себе под постель, а за тем вынесла в сени. И когда офицеры вовсе были ею обезоружены она зашла в следующий дом к соседу и попросила его пойти в село разыскать бойцов, чтобы они разделались с фашистами...Бойцов она встретила у дома, рассказала как в доме расположены офицеры, передала им офицерское оружие. Таким образом 6 офицеров было истреблено и двух доставили в штаб."
Февраль 1943 года. «Анастасия Белых со своими детьми после вручения награды».
Фото Г.С. Кац.
Газета МАЯК Горшеченского района Курской области
Красная звезда Анастасии Белых
Вторая половина января и начало февраля 1943 года были холодными, непрерывная пурга усугубляла бездорожье, а снежные заносы были так велики, что сильно затрудняли наступление наших войск. Но бои шли, шли упорные.
Как пишет в своих воспоминания генерал-майор, бывший командир 73-го гвардейского стрелкового полка 303-й стрелковой дивизии: «… В последних числах января полк вышел в район поселка Горшечное и завязались бои за его освобождение. В этих боях, которые продолжались 11 дней, участвовали также подразделения 81-го гвардейского стрелкового полка, входившего в состав 25-й стрелковой дивизии, и часть сил 4-го танкового корпуса.
Создание такой мощной группы войск прорыва было обусловлено тем, что фашисты имели в Горшечном сильную оборону, которую держал усиленный полк немецко-фашистских войск. В тот же период, 30 января, через Горшечное прорывалась группа немецких войск – до 20 тысяч солдат при поддержке танков, самоходных орудий и артиллерии. Они стремились любой ценой вырваться из кольца окружения…».
Наши войска, блестяще осуществив Воронежско-Касторенскую операцию, успешно продвигались на запад – в направлении Тим-Щигры. Гитлеровцы неся огромные потери, яростно цеплялись за каждый населенный пункт, за каждую балку...
Утром возле пруда раздались автоматные очереди: вначале короткая, потом длинная. Дед Иван Семенович – свекор Насти - вышел из хаты. На дворе только светало, мела пурга.
- Что там? – давно научившись спать в одежде и «вполглаза», чутко реагируя на выстрелы, Настя вышла вслед за ним.
- Да вроде бы ничего, уже тихо. В стороне Дарьевки только грохает.
- Что ж вчера на мельнице много погибло?
- Лейтенант и два солдата – разведчики наши. Видно, шли по снегу на лыжах. А немцы на бугру, у ветряка, засаду устроили. Ну и… Фрицев тоже несколько полегло. Ну этим-то собакам – собачья смерть. Наших жалко, лейтенант и солдат один совсем молодые, другой - в Митрофарана нашего годах.
- Господи, спаси и сохрани, - вспомнив о муже, Настя перекрестилась. Давно от него не было вестей. Неспокойно сердцу, будто чувствовало боль солдата, раненного в эти дни под Сталинградом.
- Ладно, Настасья, пойду я пока тихо за сушняком, благо тут недалече.
Их хата и правда располагалась практически на опушке леса, на восточной окраине села Отрада.
Заря розоватым пламенем уже прилегла на верхушки деревьев, час-другой и уже рассветет. Не успел Иван Семенович пройти и пару сотен шагов, как из кустов в масхалатах и на лыжах вышли двое. «Наши», - сразу понял старик. Это, действительно, были наши разведчики, шедшие со стороны Быково. Они уточнили: не занято ли село немцами, и быстро скрылись в заданном направлении.
Старик наломал сушняка, отнес. И снова услышал выстрелы: теперь они доносились со стороны Тимского шляха. Из слов разведчиков Иван Семенович узнал, что Горшечное и Быково уже заняты красноармейцами, фрицы в беспорядке стремятся вырваться из окружения, любой ценой соединиться с основной группировкой. «Не сегодня так завтра и в Отраде наши будут, конец фашистам», - подумал Семеныч. И кто мог знать о том, что в последний день оккупации его жизнь, жизнь мирного жителя, окажется на волоске.
Набрав очередную охапку сушняка, он хотел отправиться с ней по уже протоптанной тропинке до хаты. Но не успел. На опушке леса показались немцы. Заметив старика, они пустили в него очередь из автомата. Одна пуля зацепила руку, другая попала в живот. Иван Семенович упал, окрасив снег ярко-алой кровью.
Немцы между тем, уже не обращая никакого внимания на лежащего старика, прошли своей дорогой и скрылись за поворотом.
По глубокому снегу на рогожке Настя вдвоем с одиннадцатилетним сыном с трудом дотащили свекра до хаты.
- Ничего, дочка, ничего, не очень серьезно, задело только, отлежусь, - Иван Семенович не показывая вида, стойко перенес, пока невестка обрабатывала и перевязывала раны.
– А фашистам все равно недолго теперь тут, - он рассказал невестке и внуку о встрече с разведчиками и разговоре с ними.
В спешном порядке отступают войска немцев. Пурга и метель им явно не по нутру. 2 февраля поздно вечером в самую крайнюю хату, что на опушке леса, бесцеремонно ворвались фашисты. В хлеву они поставили оседланных коней.
«Все теперь, - со страхом подумала Настя. - И старика добьют, и детей прикончат, и меня расстреляют».
Выставив у дверей охрану, офицер на ломанном русском потребовал еду. Другие снимали с себя шинели, снаряжение, оружие, греясь у только что истопленной печи. По их виду хозяйка дома поняла, что они не собираются сразу после обогрева уходить. Когда на столе появилась картошка, а затем молоко, незваные «гости» забрякали фляжками: им захотелось выпить.
Перепуганные дети, прижавшись друг к другу, сидели в темном углу хаты. Керосиновая лампа без стекол еле освещала стол.
При малейшем постороннем шорохе и скрипе двери, фрицы бросались к оружию, которое висело тут же у печки. Восемь верзил-мужиков тряслись и от холода, и от страха. Еще бы. Так близка была победа. А теперь - отступать. Зла и ненависти у каждого хватало на десятерых. Что им стоит вот сейчас, после ужина, пристрелить эту русскую крестьянскую семью, спалить хатенку, да и село поджечь управятся.
Старший офицер приказал хозяйке принести соломы и положить возле печки. Потом велел отправить детей к соседям: в небольшой избе немцам показалось тесновато.
- Сынок, ты помнишь, что дед сказывал? - наклонившись к старшему сыну, прошептала Настя.
Она хотела дать понять сыну, чтобы тот рассказал соседям о разведчиках, о том, что наши в Быково, о том, что у них в хате немцы.
- Ком-ком, шнель-шнель, - немецкий часовой выгнал детей под дулом автомата из избы, жестом приказав матери остаться в хате.
Шестеро немцев улеглись на подстилку, а один из офицеров полез на печку. Тепло и водка разморили «вояк». Не успели повалиться на солому, как захрапели. Бдительно несет службу лишь часовой, что выставлен у дверей хаты. Он мерно расхаживает, разминая отекшие ноги.
В доме темно. Лампа давно потушена. В маленькие оконца едва пробивается свет с улицы.
Анастасия в раздумье. Как поступить? Понял ли сын, что хотела сказать ему мать? Найдется ли кто, чтобы известить наших?
Не знала Анастасия, переживавшая в неведении, что одиннадцатилетний сын сам отправится в морозную, вьюжную ночь, по глубокому снегу в соседнее Быково, чтобы известить красноармейцев о немцах. Что собьется с пути и придет вместо Быково в Гологузовку (сейчас это деревня Ровное), где, по счастью, тоже уже были наши…
Часовой не велит хозяйке выходить из хаты. Он то и дело останавливает, грозит карабином. Но вот на какое-то мгновение храп притих. Здоровенный немец будит своего соседа справа. Тот, быстро протерев глаза, надевает снаряжение и идет к двери. Меняется часовой.
Молодой немец явно не выспался. Его снова клонит ко сну. Настя, видя, что немца разморило окончательно, показывает ему: ложись, мол, спи, я сидеть буду. Тот машет головой – нет. Проходит еще с полчаса. Часовой, не выдержав, укладывается рядом с дверью, положив автомат сбоку от себя.
Не прошло и пяти минут – «охранник» захрапел.
Теперь его обязанности выполняет Настя. Также размеренно шагает возле двери, постукивает. Уже изредка начали поворачиваться «постояльцы». Слышат: ходит часовой. В хате темно – не разглядишь. И тут в голову хозяйки пришла мысль: «Что, если обезоружить их? Спят-то крепко. А вдруг это не удастся сделать? Тогда точная смерть - и самой, и раненому деду, и дочке, и двум сынишкам. Хату и все село спалят. Расстреляют сельчан».
Такие страшные мысли бродили в ее голове. Но раздумывать было некогда. Имитируя часового, она один за другим сняла с крючков шесть автоматов, два пистолета, спрятала их за приступком печки. Попрятала даже ножи, что имелись в ножнах у фрицев. Забрала гранаты.
Спят гитлеровцы, бредят что-то во сне. Скоро уже рассвет, а подмоги все нет и нет. Идти самой? А что будет со свекром? Забеспокоилась женщина. Проснутся немцы, а оружия нет, понятно, что с ними сделают. То и дело смотрит в окно – не идут ли?
По дороге промелькнули какие-то тени. Анастасия подошла к свекру, шепнула и осторожно скрылась в двери. Она не ошиблась. Лейтенант и группа наших солдат окружали хату. Всего секунды потребовались, чтобы сказать им главное.
Первым вошел в дом лейтенант. Гитлеровцы вскочили и бросились к оружию, но
его-то не оказалось. В темноте завязалась схватка. Прогремело два пистолетных выстрела – два фашистских трупа остались лежать на полу. Под конвоем наших солдат шесть фрицев удалились из хаты…
Утром Настя передала воинам Советской Армии шесть автоматов с боеприпасами, два пистолета, 36 гранат, ножи и двух коней с вьюками.
В этот же день за ней приехали на санях два офицера со звездочками на шапках.
- Испугалась я, - вспоминала Анастасия Савельевна Белых о событиях февраля 1943 года, - думаю, что такое? Привезли меня в Быково. Заводят в избу. А там офицер - видно, что большого звания - из-за стола мне навстречу поднимается. Подошел, руку протягивает, обнимает за плечи.
- Так вот ты какая, героиня. Ты нам не просто немцев помогла захватить, а очень важных немцев. Спасибо тебе, родная, за мужество, за все… И сыну твоему спасибо, настоящий сын солдата.
Только потом Анастасия Савельевна узнала, что высокую награду Родины – орден Красной Звезды №794446 – она в тот день получила из рук прославленного командира С.Н. Перекальского. Этим орденом награждались офицеры и солдаты за героизм и мужество в боях. Крестьянка из Отрады была, наверное, единственной из мирных жителей, награжденных в годы войны этой боевой наградой.
А спустя некоторое время о подвиге нашей землячки написала главная газета страны «Правда». Статья так и называлась «Подвиг сельчанки». На адрес Анастасии начали приходить письма с благодарностями за мужество и героизм.
«Дорогая Анастасия Савельевна! Милая наша селянка Настенька! Пишу от лица всех воинов нашего батальона. В феврале 1943-го года мы освобождали курскую землю, с боями наступали от Дона до Харькова и дальше. Тяжелые были бои, многие погибли тогда. Но с какой радостью мы освобождали наши села и города от фашистов. Твой подвиг – это вклад в нашу общую Победу, в освобождение нашей Родины от врага. Мы, солдаты, преклоняемся перед твоим мужеством….В. Пелюгин».
«Дорогая Анастасия Савельевна! Ветераны 157-й Неманской орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии приветствуют Вас, храбрую, смелую, замечательную женщину. Прочитали в газете «Правда» статью, в которой написано о Вашем подвиге и хотим выразить Вам нашу признательность за Ваше бесстрашие и отвагу. Мы горды тем, что у нашей Родины есть такие дочери…»
Несколько лет назад Анастасия Савельевна умерла. Эти письма оказались потерянными и сохранились лишь в фотографиях и записях в моем журналистском блокноте. Время безжалостно в своем течении. Уходят из жизни участники и очевидцы событий военной поры. Но память о том времени, когда защита Родины и борьба с врагом были выше страха и ценнее жизни, когда героями становились обычные люди и не только на фронтах, должна жить. Наша задача - оставить потомкам подлинную, живую правду о той войне. Сейчас, когда участились попытки переписать историю Великой Отечественной войны, это особенно важно.
Елена БОБРЫШЕВА.
