Великая Отечественная
(воспоминания фронтовика)
В 1939 году я, окончив в г.Уфе (Башкирская АССР) Геологоразведочный техникум, по направлению распределительной комиссии, приехал в г. Казань, где в этот момент был организован Татарский геологоразведочный трест (впоследствии трест «Татнефтегазразведка» - прим. дочери). Вначале работал геологом в Ижминводовской гидрогеологической партии по исследованию Ижевских минеральных источников.
По окончании исследовательских работ весной 1940 года был направлен геологом в село Шугурово Шугуровского района, где организовалась первая в Татарстане нефтеразведочная партия. Коллектив был дружный, сплоченный, работа шла успешно. Вначале производили более мелкие буровые работы, до глубины 300-400 метров, для определения местонахождения нефтяных месторождений, залегающих на глубине 2300-2500 метров. Весной 1941 года, определив предварительно зону залегания нефтяного пласта, около села Шугурово заложили первую скважину глубокого бурения проектной глубиной до 2500 метров – до вскрытия нефтяного пласта.
В эти времена в мире, конечно, было не совсем спокойно. В 1939 году конфликты с Молдавией, со странами Прибалтики уже начали давать тревожные сигналы. В 1940 году, когда началась так называемая Финская война, наша страна была уже сильно встревожена. Многие молодые люди, вернувшиеся из армии, начали мобилизоваться, начали формироваться новые воинские части. Сама Финская война была очень суровая: лютые морозы, глубокие снежные покровы не давали возможности использовать на полную мощь боевую технику, приходилось частыми пехотными атаками, рукопашными боями овладевать позициями противника. В одном из таких боев, будучи командиром стрелковой роты, погиб мой старший брат Раис.
В этот период особенно тревожные сигналы поступали о Германии. Там устанавливается фашистская диктатура, утверждающая, что немцы это высшая арийская нация, они должны овладеть всем миром и быть хозяевами. Мы, мирные люди, конечно на это сильно не реагировали, продолжали свой плодотворный труд.
Я, как молодой и довольно ведущий специалист, в коллективе был активным работником. Был секретарем комсомольской организации Нефтеразведки. Часто мы организовывали в выходные дни субботники (а выходной был только один день), копали канавы для прокладывания водопровода для бурения, строили дороги – все вручную, люди работали, не хныкали.
Так в один прекрасный день, в воскресенье, 22 июня 1941 года, всем коллективом решили отдохнуть с выездом за село. У нас была тогда одна бортовая машина «полуторка». Вот на этой машине начали вывозить людей на место отдыха, сначала пожилых, потом тех, кто хочет. Около конторы нефтеразведки была одна единственная радиоточка – круглый черный громкоговоритель, Обычно каждый выходной, когда мы собирались на субботник или на отдых, громкоговоритель нас провожал музыкой.
В этот день что-то музыки не было, с какой-то тревогой диктор Левитан хриплым голосом сообщает, что будет выступать Молотов. Мы все притихли и услышали такое чудовищное сообщение, что фашистская Германия вероломно напала на нашу страну, началась война.
После этого сообщения все наше мероприятие распалось. Тут же многих людей стали собирать в военкоматы, мобилизовать в воинские части. На другой день нам, ведущим специалистам, вручили брони, по которым мы освобождались от мобилизации в армию. Дальше каждый день ежечасно передавали по радио тревожные сообщения, что фашисты бомбят наши города, перешли границу и занимают наши города.
В такой обстановке я спокойно находиться не мог, пришел в Райком партии, написал заявление с просьбой отправить меня на фронт. Мою просьбу в Райкоме обсудили с военкомом района. И 8 июля направили в Облвоенкомат. В это время в Казани формировалась пехотная дивизия из более молодых призывников (папе было 22 года – Прим. дочери). Таким образом, я попал в ряды Советской Армии.
Мы находились на формировании в 13 км от Казани в направлении к Лаишеву, в лесу. Там проходили тренировки, подготовка к боевым действиям. В то время у меня военная подготовка была более высокая, поэтому меня направили в Суслонгерские лагеря, где находились три пехотных полка. Они подготавливались для отправки на фронт. В этом лагере я служил командиром отделения, помкомвзвода в учебном батальоне по подготовке младших командиров для действующей армии на фронте. Этот лагерь был в то время знаменитым своей суровостью, напряженностью. Было очень плохое питание, не было никаких условий для жизни, а занимались боевой подготовкой по 18 часов в день. В этих условиях я тоже начал себя чувствовать слабым, настойчиво требовал, чтобы меня отправили на фронт. Мою просьбу удовлетворили. (Во время пребывания в этом лагере папа тяжело заболел воспалением легких, лечить вовремя его не стали. С большим трудом он попал в Казанский госпиталь (добирался сам, зимой, пешком), где в один момент был признан умершим и отправлен в морг. Чудом обнаружили, что он жив. О Суслонгерских лагерях ходит страшная «слава». Погибших от голода и холода молодых ребят – немерено. – Прим. дочери.)
В середине марта 1942 года я в составе одной из, так называемых, маршевых рот поехал на фронт. В то время враг уже завладел большой территорией нашей страны, окружил г. Ленинград, стал приближаться к Москве. Нашу часть везли через Москву в Новгородском направлении. Нас разгрузили на одной небольшой железнодорожной станции около леса, и мы начали формироваться в пехотную дивизию, которая входила в состав 2-й Ударной армии Волховского фронта, которой командовал генерал Власов. Я определился командиром расчета 120 мм минометной батареи 11-го отдельного минометного дивизиона 21-й отдельной стрелковой бригады.
В один день на рассвете мы начали разворачиваться в боевые порядки для наступательных операций. Как обычно, сначала передовые части противника обстреливали сильным артиллерийским и минометным огнем, потом наша пехота шла в наступление. Здесь мы увидели и ощутили первый настоящий бой. До этого мы несколько раз попадали под авиабомбежку. Тоже неприятное явление, но когда встретились непосредственно с вооруженным до зубов врагом (у них у всех были автоматы, кроме снайперов), конечно, было очень страшно. Артиллерийская и минометная обработка позиций противника была довольно успешной, мы быстро захватили их позиции и пошли в наступление вперед в направлении Новгорода.
В течение 6-7 дней мы прошли с упорными боями 40-45 км, после, на подходе к одной возвышенности, сильным артиллерийским и минометным огнем и бомбежкой с воздуха наше наступление приостановили. У нас были потери людей и техники. Мы начали окапываться, занимать оборону, приводить все в определенный порядок. Через 2-3 дня к нам перестали поступать боеприпасы и питание, и тогда мы узнали, что оказались в окружении.
Немцы начали с самолета сбрасывать листовки, что мы окружены, что мы должны сдаться в плен. Но это нас только озлобляло, мы начали активно, расчетливо вести боевые действия, не давая немцам покоя. Нас начал душить голод. Еще неделю жили тем, у кого что было, сухие пайки и надежда, что вот-вот что-нибудь подвезут. Когда все эти надежды кончились, нам стало страшно.
В нашей армии была одна конная дивизия. Нам пришлось начать охотиться за этими лошадями, варить их на костре и есть полусырые куски без соли. Вот так мы держали круговую оборону 23 дня. Потом одна танковая часть прорвала окружение, открыла проход, и мы, с боями и потерями, вышли из окружения. Мы оставили минометы, захватили только прицелы.
Выход из окружения был очень трагичным. Когда мы выходили, нас предупредили, чтобы мы ничего не ели, только жидкий бульон. Но разве очень сильно голодавшего человека словами удержишь? Многие находили хлеб, наедались и погибали от заворота кишок. Я сам тоже тяжело переносил этот процесс, но выдержал режим. После этого долго не мог спокойно смотреть на еду, в карманах всегда держал несколько кусочков хлеба и всегда ел его мелкими щепотками, как семечки.
После выяснилось, что Власов эту армию специально завел в мешок, чтобы сдать в плен, а сам переехал со своим штабом к немцам, но его план не вышел. Мы все же выстояли.
В этот период было очень сложно на Ленинградском фронте. Немцы окружили город и очень активно вели наступательные бои с целью захвата города. Мы, после формирования, пополнения, отправились на ленинградское направление, чтобы прорвать блокаду Ленинграда. Вели непрерывные бои в направлении Синявинских высот, но прорвать блокаду не удалось. Немцы держали оборону на возвышенности, успели хорошо укрепиться, а мы находились внизу, в так называемых Ленинградских болотах, где нельзя и окопы копать, и технику передвигать, танки пускать. После нескольких дней таких активных боевых действий командование решило несколько подразделений перебросить на Ленинградский фронт.
В конце сентября 1942года нас в одну ночь на барже через Ладожское озеро перебросили в Ленинград. По прибытии нас направили на линию обороны, которая проходила вдоль Невы в 8-10-ти километрах от Шлиссельбургской крепости. Вначале я был исполняющим обязанности командира взвода (тогда у меня воинское звание было старший сержант).
В то время Ленинград сильно голодал, продукты доставлять было очень трудно, много людей умирало с голоду. Немцы город обстреливали из дальнобойной артиллерии днем и ночью и часто бомбили с воздуха. В такой обстановке жили ленинградцы, работали на военных заводах день и ночь, готовили нам боеприпасы. На линии обороны (мы говорили – на передовой) беспрерывно шли боевые действия. Мы готовились к крупным боевым действиям, готовились к прорыву блокады города. 15-го января 1943 года рано утром начали сильный (массированный) артиллерийский обстрел по всему фронту, обстреливали около 1,5 часа, после пошли в атаку. Немцы, конечно, почувствовали, что мы пошли в наступление, и начали обстреливать нас из артиллерии и из пулеметов. Со стороны Волховского фронта также начали наступление с артобстрелами.
С беспрерывными боями, правда, медленно, передвигались вперед, и 18 января 1943 года, наконец, соединились с войсками Волховского фронта. Столько было радости, обнимали друг друга, доходило до слез. Прорыв удалось совершить всего на расстояние 8-10 километров, но это намного облегчило жизнь в городе. Проложили быстренько (восстановили) железнодорожный путь, и началась жизненная связь, снабжение населения продуктами, правда, очень и очень ограниченно.
Пока все.

Ленинград. Воспоминания военных лет.

Освобождением города Гатчина, расположенного в 30-ти км южнее города Ленина была полностью снята блокада. Это событие произошло 24 января 1944 года. Гатчина считалась центром наступательно-оборонительных операций немецко-фашистских захватчиков против города Ленинграда.
Более 2-х лет фашисты пытались захватить Ленинград, какие только меры не принимали: окружив в кольцо, пытались уморить голодом, днем и ночью обстреливали город разнокалиберными снарядами, бомбили с воздуха, проводили бессчетное количество наступательных операций, - но сломить сопротивление защитников Ленинграда не смогли. Армия и население города насмерть стояли на оборонительных рубежах и отстояли. Настало время отогнать немецких оккупантов от города и вообще прогнать с нашей земли.
Тщательно подготовившись, войска Ленинградского и Волховского фронтов утром 15-го января 1944 года начали наступление по всему фронту и прорвали сильно укрепленную линию обороны немцев. Я со своей стрелковой ротой (к тому времени папа имел воинское звание лейтенант и командовал ротой – прим. дочери) действовал в составе 186 стрелкового полка 224 стрелковой дивизии 2-й Ударной армии Ленинградского фронта. Наступление начали с юго-восточной окраины Ленинграда в направлении чуть левее города Гатчина с целью нашим полком окружить немцев с левого фланга.
Планировалось город освободить без разрушения, без бомбежек и массированного артобстрела. Поэтому сначала со всех сторон окружили, перегородили все дороги и штурмом взяли город. Захватили много боевой техники, оружия, военнопленных. Там же находились дальнобойные немецкие пушки, которыми они обстреливали Ленинград, штабелями лежали запасные стволы этих дальнобойных пушек длиной 15 метров и диаметром по 250 мм. Видно немцы рассчитывали еще долго обстреливать город.
Итак, блокада Ленинграда была ликвидирована раз и навсегда.
Далее нашей дивизии была поставлена задача: на узком участке фронта прорвать оборону противника, форсированным движением в тылу противника за 5 суток углубиться на 300 км в направлении Пскова, захватить железнодорожную стацию Струги Красные и автодорогу Гатчина-Псков, тем самым перерезав все дороги для отступления немцев, и держать до подхода наших наступающих войск.
27 января рано утром мы на узком участке прорвали линию обороны противника и углубились в тыл. По лесным районам днем и ночью в полном боевом составе продвигались по 60-65 км в сутки. 2-го февраля вплотную подошли к окраине станции. С ходу с боями выбили гарнизон противника со станции и перерезали железную дорогу. Разобрали с обеих сторон рельсы и заняли круговую оборону.
Другие части нашей дивизии заняли шоссейную дорогу Ленинград-Псков. Таким образом, полностью закрыли дорогу отступающему противнику. Немцы много раз пытались открыть дороги, начинали со всех сторон беспрерывно атаковать, обстреливать. Но мы не отступали, дороги были закрыты. Когда войска Ленинградского и Волховского фронтов форсированным наступлением приблизились к нашим позициям, немцы побросали всю технику, десятки железнодорожных составов с различным грузом, сотни автомашин и танков. Побитые войска немецкой армии в беспорядке разбрелись по лесам, многие сдавались в плен.
Мне до Пскова и далее воевать не пришлось. В канун праздника Красной Армии ночью с 22-го на 23-е февраля 1944 года я был тяжело ранен в ногу и 8 месяцев пролежал в госпитале. (Ранение было тяжелым, папа перенес 7 операций, снова умер, снова попал в морг и снова остался жив. – Прим. дочери.)
После излечения воевал на 1-м Украинском фронте, День Победы встретил в немецком городе Бауцене Дрезденской провинции.
Старший лейтенант в отставке Байрашев Р.Г.
(Примечание. После войны папа еще 2 года служил в Германии помощником коменданта г.Эберсбах района Лобау округа Бауцен федеральной земли Саксония. После демобилизации вернулся в Татарию, продолжил заниматься разведкой нефти. Он стоял у истоков открытия знаменитого Ромашкинского месторождения нефти. В общей сложности папа проработал в геологоразведке 45 лет. Папа был награжден орденом «Отечественной войны II степени», медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», юбилейным знаком «Отличник нефтяной промышленности СССР», Почетными грамотами Президиума Верховного Совета ТАССР и объединения «Татнефть». Папы не стало 8 мая 2004 года, всего несколько дней отделили его от славной даты 85-летия, и всего 1 год от Юбилея – 60 лет Победы. Спокойный, мудрый, исключительно добрый человек, он был любимым мужем, отцом, дедом и прадедом. - прим. дочери.)