Мой дедушка, рядовой Баулин Гурий Алексеевич, родился в 1925 году, в, тогда еще Подмосковном, селе Кунцево. Когда началась война ему было 16 лет. Когда немцы подступили к Москве, зимой 41-го года, дед работал на заводе. По его рассказам, с церковной колокольни (сейчас она находится на ул. Рябиновая в Кунцево), было видно немецкие позиции, настолько все было плохо. В январе 1943 года, приписав себе один год, вступил в ряды  РККА. Из Кунцевского РВК деда отправили в Тульскую область, там формировалась 96-я стрелковая дивизия, в которой выпало служить моему дедушке. На базе этой дивизии сформировался 331 стрелковый полк, где во взводе пешей разведки в должности "разведчик пешей разведки" 17-ти летнему Гуре пришлось пройти всю войну. Про боевой путь части рассказывать смысла нет - это сухо, безлико и есть в открытых источниках в интернете. 
Про войну дед, как и многие фронтовики, вспоминать не любил, но то немногое что он рассказывал осталось в памяти. Попробую восстановить его немногочисленные рассказы, дополняя сведениями которые удалось узнать от мамы, бабушки и из открытых источников в интернете. 
Дед служил в полковой разведке, зона их "ответственности" была 3-5 км от линии фронта, т.е. самая "горячая" полоса. В основном, ставилась задача по захвату "языков". Ходили группой до 10 человек, т.к. более крупная группа становится слишком заметна. Группа делилась на две части. Первая - это группа захвата, которая непосредственно берет в плен "языка". Вторая - группа прикрытия, которая страхует поимку "языка" и прикрывает отход. Точно известно, что дед первое время (какое не знаю) ходил в группе прикрытия, но через какое-то время вошел в группу захвата. По понятным причинам, "текучка" в разведке была очень большая.
Дед рассказывал один показательный случай. Пошли они в поиск с задачей взять "языка". И на марше в лесу их группа наткнулась на группу немцев. Скорее всего группу немецких диверсантов-разведчиков, с такими же целями. Но т.к. немцы были на привале, группу деда они не заметили вовремя, немцам не повезло в тот день. Но запомнилось не это, а то что они когда обыскали холодных немцев, в их сух пайках нашли кофе и шоколад. Хотя и у наших разведчиков паек, по сравнению с линейными частями, был очень неплохой, но вот про этот шоколад он рассказывал мне зимой 1992 года, спустя почти 50 лет.   
Первую награду - Орден "Красная звезда", Гурий получил летом 1944 года в Белоруссии. В составе своей разведгруппы из 6 человек (данные из наградного листа), они наткнулись на отступающий обоз немцев. Почти сразу выяснилось, что это были отступающие солдаты РОА. Так все 25 человек власовцев и остались в богохранимой белорусской земле. В наградном листе, где описываются эти события, не указано, что это были власовцы, это я знаю по рассказам мамы и бабушки. В детстве, слушая эти рассказы, все представлялось как захватывающий боевик, но когда стал взрослым мужиком, вдумавшись, понял весь страх и ужас...
Вторую награду дед заслужил буквально через несколько месяцев после ордена "Красная звезда". Как указанно в наградном листе, их группе было дано задание определить количество и состав отступающих сил противника. Деду была поставлена задача скрытно подобраться к расположению немцев и произвести наблюдение. Было установлено, что немцы собирают танковую группу для удара. Наблюдательный пункт Гурия находился рядом с полуразрушенным мостом через реку, где находились немцы. Какое-то время спустя из расположения немцев выехала легковая машина и направилась в сторону НП (наблюдательного пункта) деда. Так как мост было полуразрушен, машине пришлось заметно снизить скорость, а затем по какой-то причине водитель остановил машину и вышел из нее.  Это и решило судьбу водителя машины, он так же, как и власовцы, отправился "удобрять" белорусскую землю. А офицер связи с кляпом во рту был доставлен в расположение 331-го стрелкового полка. За этот подвиг Гурий получил орден "Красного знамени". Примечательно в этом случае, то, что водитель машины был, что называется, "взят в ножи" (так говорили разведчики времен ВОВ). Причем, рассказывая об этом случае, дед привел одну жуткую аналогию, что "...нож в человека входит, как в масло... ударил и не понятно попал или нет...".    
Летом 1945 года началась Восточно-Прусская операция, финалом которой стало взятие Кёнигсберга. Про это он рассказывал очень мало. Скорее всего, по причине, что это были такие воспоминания, от которых потом еще много лет просыпаешься ночью в холодном поту и выкуриваешь пол пачки сигарет пытаясь успокоить трясущиеся руки. Но один эпизод он все-таки рассказал. Немцы дрались жестоко, как не дрались до этого. Это была их земля, а не убитая пятью годами войны и разорения русская деревня. Отступать им было некуда. Кёнигсберг - это столица Восточной Пруссии, весь город опутан катакомбами, и когда подразделение, в котором служил дед, спустилось в одну из штолен пол в ней двигался как река - это были крысы. Вы только представьте подвал, где крыс столько, что не видно пола, вся эта коричнево-серая масса пищит, скребется, пытается тебя укусить и прогрызть... если бы не сапоги, то ноги были бы изгрызены в кровь... сколько они провели времени в этих катакомбах дед не рассказывал.
9 мая 1945 года, мой дед, рядовой Баулин Гурий Алексеевич, встретил в воинском эшелоне, который шел на Дальний восток. Но уже не на Великую отечественную войну, а на Тихоокеанский театр военных действий на войну с Японией. Про этот этап его службы я совсем ничего не знаю. После войны он так и остался жить на Сахалине, где познакомился с моей бабушкой.
Про войну он вспоминать, как и многие фронтовики, не любил. Рассказывать про войну он начал только спустя много лет. Ордена он не одевал, а носил только орденские плашки. И всегда без особого уважения относился к ветеранам, которые увешивались всевозможными значками, для создания "иконостаса". На всякие пионерские утренники тоже не ходил. Воевал, проливал кровь и убивал врага, не за коммунистов, не за товарища Сталина, который отобрал у нашей семьи хозяйство во времена коллективизации, а за свою землю, за своих близких, за павших товарищей, за нашу Родину.
Я помню его мужественным, честным и волевым человеком. Это не потому что за давностью лет и под давлением семейных легенд образ размывается, начинает жить своей жизнью. Нет, я его очень хорошо помню, и видел как он живет, как к нему относятся люди и что о нем говорят. Он был мужиком, человеком слова и защитником своей семьи. А это многого стоит.