Присел танкист, лицо в ожогах,
При орденах, в глазах туман.
Поведал ребятне дворовой
Про ту войну – как воевал.
- Бывало, вырвемся вперед мы
Тылы оставив позади,
А кухни наши немец гадкий
Бомбил по нашему пути.
Все голодали в эти годы,
Но не ходили, как сейчас,
Прося умильно по подъезду
Буханку хлеба для себя.
Ну что ж, оставим, пусть уж ходят,
Им так наверно легче жить.
Теперь послушайте как братцы,
Как может жадность погубить.
То было осенью дождливой,
На сорок верст ушли вперед.
Нет хлеба, лишь сухарь любезный
Как лучший друг, меня зовет.
Осталось нас, танкистов славных,
Немного в тот вечерний час.
Брезент небрежно разбросали.
Как знатный стол он встретил нас.
Собрали сухари все в кучу.
И каждому по два, по три.
Слюна бежит как у собаки
Перед отварными костьми.
Вдруг слышим гул. Опять заразы,
Летят бомбить нас по следам.
Тот Юнкерс помню, я, ребята,
Был лишь голодный, но не пьян.
Меня как будто током взбило,
Слезу глотал я от стыда.
С ним года три мы хлеб делили,
Под танком, прячась от дождя.
Кругом все дымом вдруг накрыло,
Попала гарь мне в нос, глаза.
Бомбежка резко прекратилась
И я побрел к нему, друзья.
Собрались все мы у брезента
Урок от жизни получать.
На сухарях лежало сердце
Ох, тяжело мне вспоминать…
В отделе спец предупредили:
Язык держите при себе.
В гвардейской части быть не может
Бойца со слабостью в душе.
Но все же в роте говорили
Про жадности лихой порок.
Его медалью наградили
И положили с залпом в гроб.
Ребята, все вот так и было.
Запомните урок простой
Сухарь ему дороже сердца
И обошелся головой.