Из воспоминаний дочери ( на начало войны ей было 4года): " Ушел ли отец на фронт с самого начала войны? Я не помню. Скорее всего, да. На начало войны ему было 36 лет.  Много он нам, детям, не рассказывал, помню лишь его рассказ про последние дни на фронте и ранение: "Была зима. Мы одеты в белые халаты. Так случилось, что наша группа, которая стояла близь Сталинграда, разделилась. И мы оказались разъединены бугром. А бугор этот обстреливался со страшной силой! По заданию комаедира, нам нужно было переползти на ту сторону и передать сообщение. Первый солдат, который начал перебираться на ту сторону -  погиб. "Вторым пойдет,- сказал командир, - Бакланов". Серде мое замерло! Я помолился и пополз. Уже переполз  убитого, как чувствую, что с моей ногой что-то не так. Обернулся, а за мной тянется кровавый след. Пуля зашла под коленкой и прошла насквозь через коленную "чашечку". Я, махнув рукой, показал своим, что меня ранило. Боевые товарищи, привязав веревку к кирпичу и, кинув его мне, стали тащить. Я потерял сознание. Отправили меня в госпиталь на санитарном поезде. Те, кто был с ранениями головы, рук ехали на верхних полках, те же, кто с ранениями ног - на нижних. И тут начался обстрел нашего поезда. Все начали выпрыгивать из него, я же бежать никуда не мог. На меня полилась кровь, сверху все повалилось. Я только лежу и думаю, почему меня не убило сразу, сейчас буду умирать в муках. И тут слышу голос: "Есть кто живой?". Собрали всех нас, живых, со всего поезда, и погрузили в одну машину. Повезли дальше.  Начался опять обстрел. "Ходячие" стали выпрыгивать, их убивали, я же остался лежать.Наконец, доехали мы до госпиталя. Меня помыли, обработали рану. И сразу же стало легче, температура спала. Начался обход. Врач, осмотрев мою рану,сказал: "Ногу ампутировать." Я не согласился. Но врач настаивал: "Бакланов, ты же умрешь!" Умру, ответил я, но конечность не дам отрезать. Вскоре мне начало становиться лучше и меня комиссовали.На двух костылях, на поезде, я доехал до Старого Оскола, а оттуда до Тёплого Колодца меня от станции, на лошади ,довезли добрые люди. Дома ждали жена и трое детей - Ваня, Таня и Тамара. Скоро в нашу деревню пришли немцы. Все решили спрятаться в лесу, близь Старого Оскола, я же далеко идти никуда не мог, поэтому остался дома. Сижу на лавочке на улице, подходят ко мне два немца и спрашивают по-русски: "Кто ж тебя так отец? Наши или ваши?". Да кто ж его знает, ответил я.Они дали мне сигаретку и ушли. А тот лес был обстрелян, и мало кто вернулся живым..."