Мой дед – Бакарев Иван Павлович родился 24 марта 1918года в посёлке Нижний Нагольчик. Он был старшим в многодетной семье (всего было девять детей). С 1937 по 1939 годы служил в Советской армии сапёром во Владивостоке. С первых дней Великой Отечественной войны был призван на фронт. Во время боевых сражений под Харьковом попал в плен. Его и других военнопленных отправили в Германию. Там было распределение, деда(узнав, что он шахтёр) отправили в угольный басейн Германии – Рур, работать в шахте. По прибытию туда всех пленных завели купаться в баню, вещи забрали, а после купания,закрыли в бане и пустили пар: кто не выдержал, потерял сознание и упал, того добили на месте, а остальных повели в бараки. Работать приходилось в шахте. К пленному приставили обыкновенного рабочего, и так в паре они работали, наблюдатели ведь в шахту не полезут. Дед рассказывал, что первый его напрарник был очень хорошим человеком, работал наравне с ним, не обижал, а иногда приносил в голенище сапога кусок хлеба. Но про это узнали полицаи. Напарника-немца убрали с этого участка, а деду приставили другого. Этот оказался злым и жестоким, сам не работал, а заставлял подчинённого. Была большая проблема в том, что дед не знал немецкого языка, и за непонимание напарник жестоко бил его. После этого, даже в глубокой старости, дед хорошо знал немецкий язык. К тому же дед был ещё и наказан, ему урезали порцию похлёбки, которую давали один раз в день. Но старый рыжий немец, который разливал еду, пожалел пленного и насыпал ему полмиски, но густого варева. Дед начал бунтовать, и непокорного пленного обещали расстрелять, поэтому он решил, что всё-равно погибать и решил сбежать. А на то время на фронте начались перемены, и сильных, здоровых полицаев-наблюдателей позабирали на фронт, а приставили военных-инвалидов, не могущих сильно багать. И вот однажды, когда пленных вели утром на работу через небольшой лесок, дед бросился бежать, решив, что лучше умереть так, но фортуна ему улыбнулась: восемь пуль пролетели рядом, но ни одна не задела. Пробежав несколько километров, беглец спятался в стоге сена возле жилого дома, а вечером, гонимый голодом, прокрался в дом. Там за столом ужинала пожилая супружеская пара. Они ели непонятные деду листья салата и какую-то кашу. Дед отобрал у хозяина тарелку и стал жадно есть, женщина же молча отдала ему и свою. Они поняли, кто пришёл к ним в дом, но это их не испугало. Пожилой хозяин предложил беглецу пожить у них на сеновале и дал деду булку хлеба, но посоветовал, чтобы тот не ел всё сразу, потому что может не выдержать желудок. Но как можно лежать в сене с буханкой хлеба, ощущать её запах и сдержаться? После восьмого укуса хлеб закончился… Так и остался дед жить у этой супружеской четы. Ночевал на сеновале, а днём работал вместе с хозяевами : косил сено, обрабатывал землю, ухаживал за животными. Но ближе к холодам хозяин сказал ему, что дед больше не может с ними жить, потому что фашисты делают проверки и среди своих жителей, и тех, кто прячет у себя военнопленных, очень жестоко карают. Пришлось беглецу снова искать себе пристанище, но и на этот раз ему повезло, он снова встретил радушных хозяев,которые приютили его у себя. Фронт приближался ,и дед решил идти навстречу своим войскам. Пробираясь по ночах, а днём прячась в укромных местах, дед вышел на линию фронта и почти месяц пытался его перейти,но это было почти невозможно: шли ожесточённые бои. Наконец-то его затея увенчалась успехом и он попал к своим. Но на этом злоключения деда не закончились! Теперь надо было доказать, что ты не засланый козачёк, не предатель-диверсант, а измученный, уставший беглец-горемыка, который несмотря на все перепетии, упорно шёл навстречу родным войскам. И только случайная встреча с бывшими сослуживцами спасла ему жизнь уже среди своих. У деда отобрали медаль «За мужество», которую он получил ещё до плена, но востановили в звании рядового Советской армии. Дед дошёл до Берлина, расписался на нём и пришёл домой только 1946 году. Год после войны он ещё служил в Берлине. Умер дедушка в 1996 году. Он очень не любил вспоминать про войну, и только 9мая, собираясь с друзями-фронтовиками за столом, он рассказывал эти страшные истории, а мы тихонько сидели где-нибудь в уголке и вслушивались в каждое слово…