Фома
Яковлевич
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Мой дед Багаев Фома Яковлевич родился 5 июля 1913 года, в возрасте 27 лет, был призван на срочную службу - 29 июля 1940 года. У него тогда уже была жена и 5 детей. Все они умерли в войну.
Дедушка Фома не очень любили рассказывать о войне, только очень часто плакал, вспоминая страшные годы.
И он вспоминал не подвиги, за которые ему вручали награды, а то, как гибли друзья и товарищи.
Как при построении роты в первые дни войны налетел вражеский самолет и пулемётами «положил» почти всех: «Кругом кровь и тела, куда ни посмотри!» - рассказывал он моему дяде.
Как заходя в немецкие жилища удивлялся богатству: «У них в прихожей стояло по семь пар обуви!» и чистоте домов.
Ещё в семье хранится легенда о том, как фашистский лётчик «охотился» на прадеда, когда он на телеге, запряжённой лошадью, добирался до своей части. «Наверное, фашист посчитал, что я офицер», - рассказывал дед, - «Несколько раза заходил на меня, лошадь убил, телега в дребезги, я только успевал из укрытия в укрытие перескакивать»…
Больше всего дед горевал о гибели своего друга по фамилии Балаклей. Моей маме – его дочери всегда было интересно, кто такой Балаклей, потому, что Фома Яковлевич очень часто повторял с болью: «Балаклей, ну ты куда, Балаклей!?»
А мой дядя Михаил, рассказал, что отец ему поведал: « Мы сидим в блиндаже, а на нас немецкие танки прут, я говорю:- Балаклей, пора уходить, сейчас нас раздавят, - а он отвечает: - Нет, подожди, нельзя уходить, я подмогу вызвал, сейчас наши танки подойдут. А фашистские танки всё ближе. Я ему опять: - Некуда ждать, сейчас раздавят!, а в ответ: - Подожди, наши успеют! Танки уже совсем рядом! Я телефонный провод ножом перерезал и сиганул с рацией от танков через насыпь, а он не успел, только выпрямился, его пулемётная очередь прошила... Высокий он был. Тут слышу шум, оборачиваюсь, а за спиной наши танки»…
В память о моём деде, я на сайте «Память народа» нашла информацию об имени отчестве, месте призыва и даже ФИО жены, дедушкиного друга и как оказалось, командира.
Его звали: Балаклей Сергей Леонтьевич 1912 года рождения, лейтенант, командир стрелкового взвода, 383 стрелкового полка, 121 стрелковой дивизии. Жена - Балаклей Антонина Петровна. Проживал Новосибирская область, Бачкарский район. Дата гибели 25.11.1943г.
Самое горькое и обидное, что, наверное, где-то в Новосибирской области живут его дети и не знают о героической гибели своего отца, а мы знаем, но не знаем, как им это рассказать…
Его 583 стрелковый полк 103 моторизированной стрелковой дивизии, в составе 26-го механизированного корпуса, до 22 июня 1941 года, дислоцировался в Ставрополе (Северо-кавказский военный округ).
2 июля 1941 г. 103 мсд включена в состав 19-й армии была передана Западному фронту и вступила в тяжелые оборонительные бои на Витебском направлении. После потери, в тяжёлых боях, основной части бойцов и техники, была переброшена на укомплектование и 30 июля 1941 г. передана 24 армии Резервного фронта, после чего заняла оборону на восточном берегу Днепра северо-западнее Вязьмы.
С 30 августа по 8 сентября провела Ельнинскую наступательную операцию, в ходе которой нанесла поражение войскам 4-й армии противника в районе Ельни и ликвидировала Ельнинский выступ его фронта.
24-я армия – была одна из самых сильных в РККА по численности, полевой выучке, моральному духу и техническому оснащению. Поэтому была направлена на самый важный участок, где противник развернул свою наиболее мощную группировку и наносил главный удар в направлении Москвы. Здесь вела наступление группа армий «Центр», имевшая в своём составе 50 дивизий, из них девять танковых и шесть моторизованных. Группировку прикрывали 1 680 самолётов.
Это был бы подвиг, которого Красная армия, в этой войне, ещё не совершала.
Свидетельством ожесточенности боев служит тот факт, что немецкая 15-я пехотная дивизия, сумев удержать занимаемые позиции, потеряла убитыми 15, а ранеными 20 офицеров, а также несколько сот рядовых пехотинцев. Однако ударная группа 24-й армии понесла еще более жестокие потери.
Ельнинская операция стала первой советской наступательной операцией в Великой Отечественной войне, и первой же, когда немецкие части вынуждены были отступить перед противником, не превосходящим их числом.
По окончании Ельнинской операции из 24А ушли на переформирование 6 дивизий, ставшие гвардейскими.
В составе армии остались 4 старые дивизии, участвовавшие в боях за Ельню, в том числе 103 мсд (двух-полкового состава) моего деда. Нужно отметить, что указанные четыре дивизии имели значительные потери в предыдущих боях за Ельню и к 26 сентября 1941года не успели еще пополниться, количество активных штыков в полках не превышало 200-400.
Армия удерживала оборонительный рубеж западнее и юго-западнее Ельни по р. Устром-Ново Тишево-Леоново, в следующем порядке справа: 309 сд, 103 мд, 19 сд, 9 сд. Штаб армии – д. Мархоткино.
Окружение под Вязьмой и боевые действия 24 Армии в этот период
1октября в 6 ч. 30 м. противник начал внезапную ожесточенную артподготовку по всему фронту 24А, продолжавшуюся целые сутки. При этом артиллерия противника была подтянута к переднему краю на столько близко, что даже днем с нашей стороны были ясно видны вспышки от выстрелов орудий. Наша артиллерия отвечала на огонь противника не в должной мере, так как не было снарядов. Наши войска оборонялись очень упорно; имея малочисленный состав, ведя кровопролитные бои, продолжали удерживать рубеж. Полки отстаивали каждую пядь рубежа.
К вечеру 4.10. перестал существовать 32 сп 19 сд майора ШИТОВА. От полка остались несколько человек. Однако фронт армии продолжал держаться. 103 мд и 309 сд продолжали занимать прежние рубежи, не отходя ни на шаг. Генерал-майор Ракутин 5 октября принял решение усилить прикрытие левого фланга армии и приказал 6 сд, 103 мд, 309 сд держать фронт армии. Отдавая боевой приказ, генерал-майор РАКУТИН предупредил командиров дивизий о том, что приказа на отход армии отдано не будет.
К вечеру 6 октября 24А, истекая кровью, ведя жестокие бои, уже потеряла большинство своего состава полков, которые полегли на обороняемых рубежах за Ельней. Тем не менее 103 мд и 309 сд все еще продолжали стоять на своих рубежах, отбиваясь от окружавшего их противника.
Андрей Оборкин, военный историк-краевед пишет: «Эти поисковики вяземские, они свидетельствуют – они (24А) никуда не бежали, они выкопали окопы полно профильные, в человеческий рост. Они там защищались, воевали, они не собирались сдаваться и так вот они и погибли».
Последнее донесение командарма 24 генерал-майора К.И. Ракутина командующему Резервного фронта датировано 7 октября 1941 года: «Части 24-й армии, ведя ожесточённые бои в полосе обороны, окружены, атакованы с фронта и флангов».
Вечером 8 октября была получена радиограмма генерала армии ЖУКОВА, приказывавшего держаться компактнее и прорываться через Вязьму на Гжатск. Больше никаких телеграмм и других указаний, а также и грузов штаармам 24А и войсками получено не было (армию сняли с довольствия).
Сталину 9 октября 1941года, разведка доложила, что 4 Советские армии сдались в плен под Вязьмой. И он объявил эвакуацию Москвы и правительства и сам уже собирался выезжать.
10 октября полевое управление армии было расформировано. Таким образом, свой подвиг сибиряки 24А совершили, будучи списанными с довольствия (без боеприпасов и даже без еды).
Действительно, командиры трех Советских армий сдались в немецкий плен, даже не уничтожив секретные документы. Но 24 армия командующего К. Ракутина продолжала вести бой и впервые за все время прорвала окружение. К тому времени сам генерал-майор уже погиб.
13 октября 1941 года немцы приступили к зачистке схлопнувшегося «Вяземского котла», а в это время в лесах южнее Вязьмы продолжались бои - эта была 24-я армия, которая не собиралась сдаваться. До сих пор неизвестно, кто принял командование, какие части сохранили боеспособность? Но факт остается фактом: новосибирцы, кемеровчане, барнаульцы, омичи, томичи, красноярцы, затеяли смертельный танец с той самой 4-й армией, которой уже однажды довелось отведать сибирского «угощения» под Ельней.
Урок, который преподносила врагу 24-ая армия, продолжался 7 дней. Какие это были дни! До 20 октября 1941 года сибиряки не отпускали из своих объятий пять немецких дивизий (данные Л.Лопуховского). 24 армия полегла, обороняя свой рубеж.
Таким образом, свое последнее сражение – то самое, которое «в решающий момент» не позволило фон Боку продавить оборону Москвы – новосибирская армия вела, уже будучи списанной. Она не существовала в качестве официальной боевой единицы, о которой могли бы рассуждать военные историки.
Между тем именно 20 октября 1941 года в дневнике генерала-фельдмаршала фон Бока появились строки о вынужденном отказе от уже начатых наступательных действий из-за фатальной нехватки сил. Отсутствие тех пяти дивизий, что замерли в клинче со своим страшным противником под Вязьмой, впервые не позволило фон Боку завершить операцию, которая должна была вскрыть оборону Москвы. Упущенный момент обернулся для немцев сползанием в зимнюю кампанию, так как начались дожди и в непролазной слякоти утонули все моторизированные части противника.
Боевой путь 24-й армии, бессмертный подвиг погибших и вышедших из окружения её бойцов стал примером для тех, кто в течение долгих военных лет день за днём приходил им на смену – защищать Родину, закрывая собою бреши в обороне, и, побеждая, жить.
Сегодня есть данные, согласно которым остатки 24-ой армии так и не были уничтожены немцами. Мой прадед Багаев Фома Яковлевич служил в 583 сп, 103 мд, 24 армии с самых первых дней её формирования, был связистом проволочной и специальной кабельной связи. У нас сохранились его воспоминания об окружении его части, о страшных событиях тех дней. О том, как он выжил в «Вяземском котле».
Из воспоминаний моей мамы: «Папка мне рассказывал и ревел:
- Было очень голодно, есть было нечего, мы свежевали убитых лошадей и их ели, чтобы не умереть с голоду. Больше есть нам было нечего…»
И ещё: «Я его спрашиваю: - Папка, а в плен сдавались? - Сдавались, конечно. – А ты почему не сдался? – Нельзя было, кто сдался – тот враг народа».
Это, наверное, когда в окопах сидели, когда 103 мсд, свои рубежи не сдавала до последнего, списанная с довольствия, когда всех их похоронили или посчитали сдавшимися в плен.
Ещё он рассказывал своему сыну:
- Мы выбирались из окружения лесами, без еды, без патронов две недели, только воду пили. Когда вышли к своим, нас окружили наши солдаты и не давали нам есть. Те, кто съел хлеб – умерли.
Там, в осеннем лесу, когда мой прадед прорывался к своим, он был тяжело ранен в ногу. Я помню, как он показывал следы пулевых ранений – целых 3 на одной ноге, чуть ниже колена. Всего он был ранен за войну 3 раза. После первого, лёгкого ранения, он остался в строю.
Так с первых дней войны мой дед оказался на переднем крае, а зачастую в самом пекле.
За эти бои, мой дед не получил наград, и сейчас понимаю почему: потому, что он воевал в «забытой армии».
Первая награда, которой удостоен мой дед – это медаль «За отвагу» 23.11.1943. Вот что записано в наградном листе:
По 383 стрелковому полку 121 Рыльско-Киевской стрелковой дивизии 60 армии 1 Украинского фронта. Награждаю: Медалью «ЗА ОТВАГУ» телефониста 1СБ Багаева Фому Яковлевича за то, что в боях по расширению плацдарма на правом берегу реки Днепр, под массивным огнём противника он неоднократно устранял порывы линии связи, обслуживаемый им участок линии всегда был в порядке, и связь работала бесперебойно, что давало возможность оперативно руководить боем.
После октябрьских боев 1-й Украинский фронт надежно закрепил за собой три оперативных плацдарма: Букринский, Лютежский и плацдарм в устье реки Припять (13-я и 60-я армии – армия моего деда).
В первой половине ноября в ходе Киевской наступательной операции 1943 года войска 1-го Украинского фронта вышли на линию Чернобыль — Малин — Житомир — Фастов — Стайки, глубоко вклинившись в оборону противника на стыке групп армий «Центр» и «Юг» и создав большой плацдарм на правом берегу Днепра.
Сейчас я знаю, что в этой наступательной операции мой дед принял непосредственное участие и не без его помощи Киев был освобождён от фашистов. Эта награда не нашла своего героя. Почему? Я не знаю. Но в Записях ЦАМО есть эта награда, а в орденской книжке прадеда – нет. Есть воспоминания моего деда о тех днях боёв, когда фашисты оставляли левобережную Украину – выжженной пустыней, дед вспоминал, что торчали только остовы печей. Ни людей, ни домов, ни посевов – было голодно, войска гнали фашистов так быстро, что обозы не успевали. И вот, однажды мой дед с товарищами увидали целую русскую печь среди руин, он вспоминает: «Так хотелось нам есть, что мы решили испечь хлеб в этой одинокой печи. Замесили тесто, разожгли печь, только хлеб в печь посадили – фашист на самолётах налетел…Все в рассыпную, а я стою у печи, и думаю пусть лучше меня убьют, но хлебу сгореть не дам!»
Вторая награда тоже медаль «За отвагу» 7 октября 1944 года:
Приказ войсковым частям 148 стрелковой Черниговской Краснознамённой ордена Суворова дивизии 1 Украинский Фронт. Действующая Армия:
От имени Президиума Верховного Совета CCCP за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество. Награждаю: «МЕДАЛЬЮ ЗА ОТВАГУ» Красноармейца Багаева Фому Яковлевича, стрелка комендантского взвода управления штаба дивизии. Командир дивизии Генерал-майор Мищенко. Начальник штаба дивизии Полковник Васин.
Наградной лист:
«Товарищ Багаев в должности стрелка со 2 июня 1944 года. В комендантском взводе управления штаба 148 стрелковой Черниговской Краснознамённой ордена Суворова дивизии за этот период выполнял образцово караульную службу по охране командного пункта. Служит примером для других бойцов своего взвода. т. Багаев показал себя мужественным, ответственным защитником родины. В период наступательных боёв с августа месяца Багаев неоднократно выполнял задания командования дивизии под большим артиллеристским миномётным огнём противника своевременно и в срок. Т. Багаев достоин награждению правительственной наградой медалью «За отвагу». Командир комендантского взвода старшина Озеров. 28 сентября 1944 года.
Это, наверное, тогда он языка взял живым: «Стою я в карауле, охраняю командный пункт, смотрю, немецкий разведчик ползёт, ну я его и скрутил!»
Третья награда: Орден Славы 3 степени 30 мая 1945 года.
Товарищ Багаев Фома Яковлевич за время службы в комендантском взводе управления штаба 148 Стрелковой Черниговской Краснознамённой ордена Суворова дивизии с 7.7. 44 года проявил себя мужественным отважным защитником родины. За время наступательных боёв, начиная от реки Одер, находился всё время на наблюдательном пункте дивизии.Тов. Багаев, не смотря на сильный артиллерийский миномётный огонь противника, не сошёл со своего поста, неся службу чётко и добросовестно, не считаясь с жизнью (угрозой жизни) охранял наблюдательный пункт, показывал пример в несении службы другим бойцам своего взвода. Товарищ Багаев достоин Правительственной награды Орден красной Звезды. Командир комендантского взвода младший лейтенант Озеров. Но ему вручили Орден Славы 3 степени – солдатский орден.
После войны много юбилейных наград получил Фома Яковлевич, в том числе и орден «Отечественной войны», но этим – боевыми наградами он гордился больше всего! И я горожусь!
Для нас важен пример наших предков, тем, что самопожертвование, мужество, стойкость духа и любовь к Родине стало для многих образом жизни! Чтобы сохранить память о героях Великой Отечественной войны будущим поколениям, нужно рассказывать им о героях и их подвигах. Именно поэтому я выбрал тему своего проекта – подвиг моих прадедов.
Важно сохранить на века и передавать из поколения в поколение память о Великой Отечественной войне, о трагических событиях и героических поступках наших предков. Героические подвиги Великих людей навсегда вписаны в историю нашей страны!
Боевой путь
Мой дед Багаев Фома Яковлевич родился 5 июля 1913 года, в возрасте 27 лет, был призван на срочную службу - 29 июля 1940 года. У него тогда уже была жена и 5 детей. Все они умерли в войну.
Дедушка Фома не очень любили рассказывать о войне, только очень часто плакал, вспоминая страшные годы.
И он вспоминал не подвиги, за которые ему вручали награды, а то, как гибли друзья и товарищи.
Как при построении роты в первые дни войны налетел вражеский самолет и пулемётами «положил» почти всех: «Кругом кровь и тела, куда ни посмотри!» - рассказывал он моему дяде.
Как заходя в немецкие жилища удивлялся богатству: «У них в прихожей стояло по семь пар обуви!» и чистоте домов.
Ещё в семье хранится легенда о том, как фашистский лётчик «охотился» на прадеда, когда он на телеге, запряжённой лошадью, добирался до своей части. «Наверное, фашист посчитал, что я офицер», - рассказывал дед, - «Несколько раза заходил на меня, лошадь убил, телега в дребезги, я только успевал из укрытия в укрытие перескакивать»…
Больше всего дед горевал о гибели своего друга по фамилии Балаклей. Моей маме – его дочери всегда было интересно, кто такой Балаклей, потому, что Фома Яковлевич очень часто повторял с болью: «Балаклей, ну ты куда, Балаклей!?»
А мой дядя Михаил, рассказал, что отец ему поведал: « Мы сидим в блиндаже, а на нас немецкие танки прут, я говорю:- Балаклей, пора уходить, сейчас нас раздавят, - а он отвечает: - Нет, подожди, нельзя уходить, я подмогу вызвал, сейчас наши танки подойдут. А фашистские танки всё ближе. Я ему опять: - Некуда ждать, сейчас раздавят!, а в ответ: - Подожди, наши успеют! Танки уже совсем рядом! Я телефонный провод ножом перерезал и сиганул с рацией от танков через насыпь, а он не успел, только выпрямился, его пулемётная очередь прошила... Высокий он был. Тут слышу шум, оборачиваюсь, а за спиной наши танки»…
В память о моём деде, я на сайте «Память народа» нашла информацию об имени отчестве, месте призыва и даже ФИО жены, дедушкиного друга и как оказалось, командира.
Его звали: Балаклей Сергей Леонтьевич 1912 года рождения, лейтенант, командир стрелкового взвода, 383 стрелкового полка, 121 стрелковой дивизии. Жена - Балаклей Антонина Петровна. Проживал Новосибирская область, Бачкарский район. Дата гибели 25.11.1943г.
Самое горькое и обидное, что, наверное, где-то в Новосибирской области живут его дети и не знают о героической гибели своего отца, а мы знаем, но не знаем, как им это рассказать…
Его 583 стрелковый полк 103 моторизированной стрелковой дивизии, в составе 26-го механизированного корпуса, до 22 июня 1941 года, дислоцировался в Ставрополе (Северо-кавказский военный округ).
2 июля 1941 г. 103 мсд включена в состав 19-й армии была передана Западному фронту и вступила в тяжелые оборонительные бои на Витебском направлении. После потери, в тяжёлых боях, основной части бойцов и техники, была переброшена на укомплектование и 30 июля 1941 г. передана 24 армии Резервного фронта, после чего заняла оборону на восточном берегу Днепра северо-западнее Вязьмы.
С 30 августа по 8 сентября провела Ельнинскую наступательную операцию, в ходе которой нанесла поражение войскам 4-й армии противника в районе Ельни и ликвидировала Ельнинский выступ его фронта.
24-я армия – была одна из самых сильных в РККА по численности, полевой выучке, моральному духу и техническому оснащению. Поэтому была направлена на самый важный участок, где противник развернул свою наиболее мощную группировку и наносил главный удар в направлении Москвы. Здесь вела наступление группа армий «Центр», имевшая в своём составе 50 дивизий, из них девять танковых и шесть моторизованных. Группировку прикрывали 1 680 самолётов.
Это был бы подвиг, которого Красная армия, в этой войне, ещё не совершала.
Свидетельством ожесточенности боев служит тот факт, что немецкая 15-я пехотная дивизия, сумев удержать занимаемые позиции, потеряла убитыми 15, а ранеными 20 офицеров, а также несколько сот рядовых пехотинцев. Однако ударная группа 24-й армии понесла еще более жестокие потери.
Ельнинская операция стала первой советской наступательной операцией в Великой Отечественной войне, и первой же, когда немецкие части вынуждены были отступить перед противником, не превосходящим их числом.
По окончании Ельнинской операции из 24А ушли на переформирование 6 дивизий, ставшие гвардейскими.
В составе армии остались 4 старые дивизии, участвовавшие в боях за Ельню, в том числе 103 мсд (двух-полкового состава) моего деда. Нужно отметить, что указанные четыре дивизии имели значительные потери в предыдущих боях за Ельню и к 26 сентября 1941года не успели еще пополниться, количество активных штыков в полках не превышало 200-400.
Армия удерживала оборонительный рубеж западнее и юго-западнее Ельни по р. Устром-Ново Тишево-Леоново, в следующем порядке справа: 309 сд, 103 мд, 19 сд, 9 сд. Штаб армии – д. Мархоткино.
Окружение под Вязьмой и боевые действия 24 Армии в этот период
1октября в 6 ч. 30 м. противник начал внезапную ожесточенную артподготовку по всему фронту 24А, продолжавшуюся целые сутки. При этом артиллерия противника была подтянута к переднему краю на столько близко, что даже днем с нашей стороны были ясно видны вспышки от выстрелов орудий. Наша артиллерия отвечала на огонь противника не в должной мере, так как не было снарядов. Наши войска оборонялись очень упорно; имея малочисленный состав, ведя кровопролитные бои, продолжали удерживать рубеж. Полки отстаивали каждую пядь рубежа.
К вечеру 4.10. перестал существовать 32 сп 19 сд майора ШИТОВА. От полка остались несколько человек. Однако фронт армии продолжал держаться. 103 мд и 309 сд продолжали занимать прежние рубежи, не отходя ни на шаг. Генерал-майор Ракутин 5 октября принял решение усилить прикрытие левого фланга армии и приказал 6 сд, 103 мд, 309 сд держать фронт армии. Отдавая боевой приказ, генерал-майор РАКУТИН предупредил командиров дивизий о том, что приказа на отход армии отдано не будет.
К вечеру 6 октября 24А, истекая кровью, ведя жестокие бои, уже потеряла большинство своего состава полков, которые полегли на обороняемых рубежах за Ельней. Тем не менее 103 мд и 309 сд все еще продолжали стоять на своих рубежах, отбиваясь от окружавшего их противника.
Андрей Оборкин, военный историк-краевед пишет: «Эти поисковики вяземские, они свидетельствуют – они (24А) никуда не бежали, они выкопали окопы полно профильные, в человеческий рост. Они там защищались, воевали, они не собирались сдаваться и так вот они и погибли».
Последнее донесение командарма 24 генерал-майора К.И. Ракутина командующему Резервного фронта датировано 7 октября 1941 года: «Части 24-й армии, ведя ожесточённые бои в полосе обороны, окружены, атакованы с фронта и флангов».
Вечером 8 октября была получена радиограмма генерала армии ЖУКОВА, приказывавшего держаться компактнее и прорываться через Вязьму на Гжатск. Больше никаких телеграмм и других указаний, а также и грузов штаармам 24А и войсками получено не было (армию сняли с довольствия).
Сталину 9 октября 1941года, разведка доложила, что 4 Советские армии сдались в плен под Вязьмой. И он объявил эвакуацию Москвы и правительства и сам уже собирался выезжать.
10 октября полевое управление армии было расформировано. Таким образом, свой подвиг сибиряки 24А совершили, будучи списанными с довольствия (без боеприпасов и даже без еды).
Действительно, командиры трех Советских армий сдались в немецкий плен, даже не уничтожив секретные документы. Но 24 армия командующего К. Ракутина продолжала вести бой и впервые за все время прорвала окружение. К тому времени сам генерал-майор уже погиб.
13 октября 1941 года немцы приступили к зачистке схлопнувшегося «Вяземского котла», а в это время в лесах южнее Вязьмы продолжались бои - эта была 24-я армия, которая не собиралась сдаваться. До сих пор неизвестно, кто принял командование, какие части сохранили боеспособность? Но факт остается фактом: новосибирцы, кемеровчане, барнаульцы, омичи, томичи, красноярцы, затеяли смертельный танец с той самой 4-й армией, которой уже однажды довелось отведать сибирского «угощения» под Ельней.
Урок, который преподносила врагу 24-ая армия, продолжался 7 дней. Какие это были дни! До 20 октября 1941 года сибиряки не отпускали из своих объятий пять немецких дивизий (данные Л.Лопуховского). 24 армия полегла, обороняя свой рубеж.
Таким образом, свое последнее сражение – то самое, которое «в решающий момент» не позволило фон Боку продавить оборону Москвы – новосибирская армия вела, уже будучи списанной. Она не существовала в качестве официальной боевой единицы, о которой могли бы рассуждать военные историки.
Между тем именно 20 октября 1941 года в дневнике генерала-фельдмаршала фон Бока появились строки о вынужденном отказе от уже начатых наступательных действий из-за фатальной нехватки сил. Отсутствие тех пяти дивизий, что замерли в клинче со своим страшным противником под Вязьмой, впервые не позволило фон Боку завершить операцию, которая должна была вскрыть оборону Москвы. Упущенный момент обернулся для немцев сползанием в зимнюю кампанию, так как начались дожди и в непролазной слякоти утонули все моторизированные части противника.
Боевой путь 24-й армии, бессмертный подвиг погибших и вышедших из окружения её бойцов стал примером для тех, кто в течение долгих военных лет день за днём приходил им на смену – защищать Родину, закрывая собою бреши в обороне, и, побеждая, жить.
Сегодня есть данные, согласно которым остатки 24-ой армии так и не были уничтожены немцами. Мой прадед Багаев Фома Яковлевич служил в 583 сп, 103 мд, 24 армии с самых первых дней её формирования, был связистом проволочной и специальной кабельной связи. У нас сохранились его воспоминания об окружении его части, о страшных событиях тех дней. О том, как он выжил в «Вяземском котле».
Из воспоминаний моей мамы: «Папка мне рассказывал и ревел:
- Было очень голодно, есть было нечего, мы свежевали убитых лошадей и их ели, чтобы не умереть с голоду. Больше есть нам было нечего…»
И ещё: «Я его спрашиваю: - Папка, а в плен сдавались? - Сдавались, конечно. – А ты почему не сдался? – Нельзя было, кто сдался – тот враг народа».
Это, наверное, когда в окопах сидели, когда 103 мсд, свои рубежи не сдавала до последнего, списанная с довольствия, когда всех их похоронили или посчитали сдавшимися в плен.
Ещё он рассказывал своему сыну:
- Мы выбирались из окружения лесами, без еды, без патронов две недели, только воду пили. Когда вышли к своим, нас окружили наши солдаты и не давали нам есть. Те, кто съел хлеб – умерли.
Там, в осеннем лесу, когда мой прадед прорывался к своим, он был тяжело ранен в ногу. Я помню, как он показывал следы пулевых ранений – целых 3 на одной ноге, чуть ниже колена. Всего он был ранен за войну 3 раза. После первого, лёгкого ранения, он остался в строю.
Так с первых дней войны мой дед оказался на переднем крае, а зачастую в самом пекле.
За эти бои, мой дед не получил наград, и сейчас понимаю почему: потому, что он воевал в «забытой армии».
Первая награда, которой удостоен мой дед – это медаль «За отвагу» 23.11.1943. Вот что записано в наградном листе:
По 383 стрелковому полку 121 Рыльско-Киевской стрелковой дивизии 60 армии 1 Украинского фронта. Награждаю: Медалью «ЗА ОТВАГУ» телефониста 1СБ Багаева Фому Яковлевича за то, что в боях по расширению плацдарма на правом берегу реки Днепр, под массивным огнём противника он неоднократно устранял порывы линии связи, обслуживаемый им участок линии всегда был в порядке, и связь работала бесперебойно, что давало возможность оперативно руководить боем.
После октябрьских боев 1-й Украинский фронт надежно закрепил за собой три оперативных плацдарма: Букринский, Лютежский и плацдарм в устье реки Припять (13-я и 60-я армии – армия моего деда).
В первой половине ноября в ходе Киевской наступательной операции 1943 года войска 1-го Украинского фронта вышли на линию Чернобыль — Малин — Житомир — Фастов — Стайки, глубоко вклинившись в оборону противника на стыке групп армий «Центр» и «Юг» и создав большой плацдарм на правом берегу Днепра.
Сейчас я знаю, что в этой наступательной операции мой дед принял непосредственное участие и не без его помощи Киев был освобождён от фашистов. Эта награда не нашла своего героя. Почему? Я не знаю. Но в Записях ЦАМО есть эта награда, а в орденской книжке прадеда – нет. Есть воспоминания моего деда о тех днях боёв, когда фашисты оставляли левобережную Украину – выжженной пустыней, дед вспоминал, что торчали только остовы печей. Ни людей, ни домов, ни посевов – было голодно, войска гнали фашистов так быстро, что обозы не успевали. И вот, однажды мой дед с товарищами увидали целую русскую печь среди руин, он вспоминает: «Так хотелось нам есть, что мы решили испечь хлеб в этой одинокой печи. Замесили тесто, разожгли печь, только хлеб в печь посадили – фашист на самолётах налетел…Все в рассыпную, а я стою у печи, и думаю пусть лучше меня убьют, но хлебу сгореть не дам!»
Вторая награда тоже медаль «За отвагу» 7 октября 1944 года:
Приказ войсковым частям 148 стрелковой Черниговской Краснознамённой ордена Суворова дивизии 1 Украинский Фронт. Действующая Армия:
От имени Президиума Верховного Совета CCCP за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество. Награждаю: «МЕДАЛЬЮ ЗА ОТВАГУ» Красноармейца Багаева Фому Яковлевича, стрелка комендантского взвода управления штаба дивизии. Командир дивизии Генерал-майор Мищенко. Начальник штаба дивизии Полковник Васин.
Наградной лист:
«Товарищ Багаев в должности стрелка со 2 июня 1944 года. В комендантском взводе управления штаба 148 стрелковой Черниговской Краснознамённой ордена Суворова дивизии за этот период выполнял образцово караульную службу по охране командного пункта. Служит примером для других бойцов своего взвода. т. Багаев показал себя мужественным, ответственным защитником родины. В период наступательных боёв с августа месяца Багаев неоднократно выполнял задания командования дивизии под большим артиллеристским миномётным огнём противника своевременно и в срок. Т. Багаев достоин награждению правительственной наградой медалью «За отвагу». Командир комендантского взвода старшина Озеров. 28 сентября 1944 года.
Это, наверное, тогда он языка взял живым: «Стою я в карауле, охраняю командный пункт, смотрю, немецкий разведчик ползёт, ну я его и скрутил!»
Третья награда: Орден Славы 3 степени 30 мая 1945 года.
Товарищ Багаев Фома Яковлевич за время службы в комендантском взводе управления штаба 148 Стрелковой Черниговской Краснознамённой ордена Суворова дивизии с 7.7. 44 года проявил себя мужественным отважным защитником родины. За время наступательных боёв, начиная от реки Одер, находился всё время на наблюдательном пункте дивизии.Тов. Багаев, не смотря на сильный артиллерийский миномётный огонь противника, не сошёл со своего поста, неся службу чётко и добросовестно, не считаясь с жизнью (угрозой жизни) охранял наблюдательный пункт, показывал пример в несении службы другим бойцам своего взвода. Товарищ Багаев достоин Правительственной награды Орден красной Звезды. Командир комендантского взвода младший лейтенант Озеров. Но ему вручили Орден Славы 3 степени – солдатский орден.
После войны много юбилейных наград получил Фома Яковлевич, в том числе и орден «Отечественной войны», но этим – боевыми наградами он гордился больше всего! И я горожусь!
Для нас важен пример наших предков, тем, что самопожертвование, мужество, стойкость духа и любовь к Родине стало для многих образом жизни! Чтобы сохранить память о героях Великой Отечественной войны будущим поколениям, нужно рассказывать им о героях и их подвигах. Именно поэтому я выбрал тему своего проекта – подвиг моих прадедов.
Важно сохранить на века и передавать из поколения в поколение память о Великой Отечественной войне, о трагических событиях и героических поступках наших предков. Героические подвиги Великих людей навсегда вписаны в историю нашей страны!
