Отец часто вспоминал о первом задании в разведке. На него Александр Николаевич пошёл с мичманом. Который приказал ползти в сторону от него и создавать шум. Отец так старательно полз 5-10 минут, нарвался прямо на немца. Это оказался фашистский часовой, мичман уже обошёл его с другой стороны и уничтожил ножом. Отца, первый раз видевшего сцену убийства человека, вырвало. Затем вместе с мичманом Шурка (так отца называли разведчики, так как он был самым молодым среди них) забежали в немецкий блиндаж, предложили фашистам сдаться. Один отказался, за что также был убит ножом. Отца снова вырвало. Второй немец, испугавшись смерти, согласился сдаться в плен. Он бежал впереди, а Шурка за ним, чтобы фашист не пробежал мимо нужного окопа.

Эта история про взрыв моста через реку Дон,вернее о том, что было потом. После того, как разведчики исполнили задание, за ними погнались немцы. Как только враги приблизились на недопустимо близкое расстояние, двое матросов отделились и сдерживали фашистов. Как только выстрелы затихли, стало понятно, что разведчики погибли, немцы продолжили погоню. Так на протяжении всего пути по два матроса периодически отделялись и погибали смертью храбрых. Александр Николаевич предложил мичману, чтобы тот ему приказал остаться отстреливаться. Командир отказал отцу: "Ты самый молодой, не будешь оставаться!". Мичман тогда тоже погиб. До своих добрались отец и еще два разведчика. Сотрудники особого отдела три дня жестоко избивали этих несчастных. Добивались того, чтобы разведчики признались в том, что не взорвали мост. Когда в очередной раз пришли к отцу, он сказал: "Да если бы мы его не взорвали, погнались бы за нами немцы?!". Особистов как будто осенило после этих слов, они поняли свою ошибку, отпустили разведчиков.

Рассказ о пребывании в госпитале в Польше. Врач, который должен был лечить отца, оказался русскоговорящим. Он подошёл к лежащему в коридоре раненому и спросил:
-Ты откуда?
- Из России.
- О! Сынок, Россия огромная!
- С Волги.
- Да Волга длиной 3 180 вёрст.
- Из Сызрани, не из самой, из Радищево, раньше Дворянском назывался.
- Дворянская Терешка?
- Да.
Врач удивился и обрадовался:
- А ты знаешь, кто я? Я сын предводителя дворянства Сызрани.
Конечно, доктор стал с теплотой относиться к пациенту-земляку. Дал отцу таблетки, от которых его снова начало тошнить, как тогда при виде убитого ножом немца. Потом Александру Николаевичу промыли рану. Доктор вылечил отца и готовил документы о том, что он умер. Но ночью в госпиталь ворвались немцы и по-немецки закричали: "Встать!". Кто не понял и остался лежать, тех не тронули. А мой отец встал и его вместе с такими же "счастливчиками" фашисты забрали в плен на юг Германии. Там он пробыл до марта 1945 года, затем сбежал вместе с другими военнопленными. Они попали к американцам, которые звали жить в США. Отец отказался, душа рвалась домой, на Родину. Американцы тех, кто отказался уезжать в США, отправили эшелоном в Брест.

Воспоминания о том, как отец возвращался домой. Когда Александр Николаевич ехал в эшелоне в Брест, в каждом вагоне ехало по сто человек. В каждый из них заходили сотрудники НКВД и выбирали наобум по три человека, которых забирали с собой. Среди таких "счастливчиков" оказался мой отец. Тех, кого не выбрали, вместо Бреста, как оказалось впоследствии, отправили в лагеря. Так что неизвестно, кому повезло больше... Отца и остальных "избранных" избивали, не давали воды, требовали, чтобы они признались в том, что являются шпионами и в тысячный раз заставляли писать свою биографию. В один из этих бесконечных страшных дней Александр Николаевич не выдержал мук попросил, чтобы его добили. Полковник, обративший внимание на прекрасный почерк отца, приказал отмыть, накормить, подлечить папу и назначил его личным писарем. При этом человеке Александр Николаевич работал до декабря 1946 года. Полковника отправили на повышение в Киев, он звал отца с собой, тот отказался. Александр Николаевич рвался домой. Полковник предложил зайти вместе в вагон (также, как когда-то ехал отец и его выбрали) и выбрать попутчика, чтобы нескучно было ехать домой. Александр Николаевич спросил: "Едет ли кто-нибудь до Куйбышева?". Отозвался один мужчина с чемоданом. От Бреста до Киева отец с попутчиком добрались. Дальше им нужен был поезд Киев-Владивосток, который проезжал через Куйбышев (нынешняя Самара). На него закончились билеты, а до его отправления оставалось всего лишь 12 часов. Попутчик отца предложил поменять свои часы на билеты на поезд у начальника вокзала. Александр Николаевич пытался отговорить товарища, но тот настоял на своём. Места в поезде у отца и попутчика этими усилиями появились. Потом оказалось, что у этого мужчины его чемодан был забит аналогичными часами. За них попутчики прекрасно питались на протяжении всего пути. Отец вышел на станции "Канадей". Стоял декабрь месяц, лютые морозы. Отец был одет по-осеннему. Увидел мужиков, которые что-то выгружали. Они оказались из Соловчихи (недалеко от родной Адоевщины), за солдатскую фляжку согласились подвезти Александра Николаевича. По пути отец жутко замерз и решил пробежаться для согрева. Пока бежал, догнал ехавшего впереди мужика в тулупе. Это оказался его брат! Сколько же было радости! Ведь отца давно считали погибшим, на него пришла похоронка!

Дедушку лишили всех званий и наград, потому что он был в плену. Когда появилась возможность всё это восстановить, второй сын деда Михаил Александрович, предложил этим заняться. Дедушка был категорически против. Он считал, что то, что он заслужил сам, своим потом и кровью, личными душевными травмами, ему должны были вернуть по собственной инициативе. Считал недопустимым ходить и упрашивать чиновников об этом. Дедушка мне запомнился очень энергичным, словоохотливым, умным человеком. Он до старости читал наизусть полностью "Евгения Онегина" А.С. Пушкина. Иногда устраивал нам, внукам, пятиминутки мозгового штурма: спрашивал значения синусов, косинусов, тангенсов и котангенсов. Эти знания закрепились в нём на всю жизнь ещё со времен обучения в Казанском артиллерийском училище. Я вспоминаю его историю и не перестаю удивляться, сколько чудесных совпадений, интересных случаев было в его нелёгкой судьбе. И хорошо, что они имели место. Если бы их не было, нас бы тоже никого сейчас не существовало... Я горжусь своим дедушкой! Спасибо деду за победу!