Мой прапрадедушка Константин Петрович Асеев, 1902 года рождения, скромный сельский труженик самоотверженно боролся с фашистами с первых дней войны. 
В звании сержанта воевал наводчиком 45 мм орудия 3-й батареи 431 отдельного истребительного противотанкового дивизиона 315 Мелитопольской  стрелковой дивизии,  был ранен 15 июня 1942 года, затем в звании старшего сержанта был командиром орудия в  этой же батарее. Умер мой прапрадедушка в 1981 году, так что знакомиться мне с ним приходится по семейным архивам, рассказам моей бабушки – Петровой Натальи Владимировны и его дочери-Татьяны Константиновны Мануйловой. О боевом пути Константина Петровича нам было мало что известно, так как в семье осталась только книжечка с записями о наградах и фотографии послевоенных лет.
После войны Константин Петрович писал воспоминания о своем боевом пути и печатались эти воспоминания в районной газете. Тогда эта газета называлась «Ленинский путь». Назывались они «За языком». В них К. П. Асеев описывает военное лето 1943 года: «Войска Южного фронта готовили наступление в направлении реки Миус с задачей нанесения поражения частям 6-й армии фашистов и освобождения Донбасса… После разгрома немцев под Сталинградом наша дивизия преследовала отступавшие части врага. На реке Миус у стыка Ворошиловградской и Ростовской областей немцы закрепились, прорыли три ряда траншей, навели проволочное заграждение. Мы тоже заняли оборонительные позиции. Дивизион расположился возле хутора Крепаки. Наш орудийный расчет занял огневую точку у Кургана. Когда стало темнеть, в расчет пришли командир дивизиона майор Чертовских и командир батареи лейтенант Шипицын. Они объяснили, что готовится наступление наших войск, и поставили перед нами задачу: достать «языка»… Разведывательному делу мы не обучались, так как в дивизионе не было разведгруппы. Но коль обстановка требует, солдат должен быть готовым на все. Первым отозвался боец Тхорик, родом из Каменец-Подольской области, вторым – Румянцев. Меня, как командира отделения, назначили старшим. В 11 часов вечера мы отправились к немцам. При нас были карабины, ручные гранаты, ножницы. Подошли к речке. Тихо и спокойно. Она небольшая. Нашли заводь, поросшую осокой, осторожно перебрались и очутились перед проволочным заграждением. Пустили в дело ножницы. Осмотрелись, никого не видно. Пошли. У второй траншеи тоже никого. Подходим к третьей. Видим, дымок из землянки выбивается, значит, там немцы. Уговорились: Тхорик и Румянцев встали у двери, а я закрыл трубу. Вскоре из двери вышел немец. Его тут же схватили, затолкали в рот кляп, руки скрутили и поволокли.
Когда мы были уже у речки, немцы, видимо, спохватились, что нет товарища, подняли тревогу и открыли огонь. Но было уже поздно. Луч прожектора метался по кустам и заводям, но нас не задевал. Притащили «языка» в землянку, развязали рот, фриц попросил курить. На радостях скрутили ему цигарку –  «на, кури, да только Богу душу не отдай или не рехнись, пока доставим по назначению». Захваченный нами «язык» дал командованию ценные показания. 17 июля наши войска перешли в наступление. Дивизион занял села Мориково и Степановку, продолжая наступать в сторону Макеевки…».
Читая эти воспоминания, я узнаю, что мой прапрадед участвовал в Миусской наступательной операции (17.07-02.08.1943), целью которой было силами армий Южного фронта сковать донбасскую группировку противника для недопущения её переброски к Курскому выступу; по возможности разгромить донбасскую группировку противника при взаимодействии с силами Юго-Западного фронта. Войска не смогли прорвать Миус-фронт, но одна из целей была выполнена: донбасская группировка противника была скована и не была переброшена в район Курского выступа.

315 Мелитопольская стрелковая дивизия, в которой он воевал, в октябре 1943 года вела ожесточённые бои за город Мелитополь. 
22 октября 1943 года город Мелитополь был полностью освобожден. 23 октября 1943 года приказом Верховного Главнокомандующего за прорыв сильно укрепленной обороны немцев в районе р. Молочная и за освобождение города Мелитополь от немецко-фашистских захватчиков всему личному составу дивизии была объявлена благодарность, а самой дивизии присвоено почетное наименование «Мелитопольская». За мужество, отвагу и героизм в борьбе с немецкими оккупантами сотни бойцов и офицеров были награждены орденами и медалями. 
При освобождении Мелитополя мой прадед проявил себя как стойкий, выдержанный и бесстрашный командир в борьбе с немецкими оккупантами. За период с 13.10. по 24.10. 1943 года  Асеев К. П. уничтожил пять дзотов и блиндажей, один станковый пулемет, один миномет и до двух десятков гитлеровцев в районе высоты 42.1. За этот подвиг приказом Командующего артиллерией 315 Мелитопольской стрелковой дивизии № 4/н от 30 октября 1943 года  он был награжден  правительственной наградой – медалью «За отвагу».
Участвовал мой прадедушка и в Крымской наступательной операции. 22 апреля 1944 г. Асеев Константин Петрович за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество был награжден орденом «Красная Звезда».
В своих воспоминаниях «В бухте под Севастополем» прадедушка описывает, как в мае 1944 года уничтожались немецкие баржи, пытавшиеся выйти из Северной бухты. Их противотанковый истребительный дивизион выполнил приказ командира дивизии, и ни одна немецкая баржа не смогла выйти из бухты, все были уничтожены.

Спасибо Всем участникам войны за то, что сейчас мы живем под мирным небом! Я горжусь ими!