Боевой путь

В апреле 1942 года Арутюнов А.Н. выезжает в распоряжение начальника Политуправления Крымского фронта и назначается начальником политотдела армейской дивизии.

К началу мая на Керченском полуострове сложилась следующая обстановка. Войска Крымского фронта, в составе уже семнадцати стрелковых, двух кавалерийских дивизий, трех стрелковых и четырех танковых бригад, после пополнений достигли численности в триста тысяч человек при трехстах пятидесяти танках. Им противостояли всего семь пехотных, одна танковая дивизия и одна кавалерийская бригада 11-й армии генерала Манштейна численностью около ста пятидесяти тысяч солдат. Пять дивизий армии (порядка семидесяти тысяч) было оставлено под Севастополем. 
Однако, несмотря на столь серьезное неравенство сил, позиция советских войск оказалось довольно шаткой. Основная ударная группировка в составе 47-й и 51-й армий сосредоточилась в выступе, образованном на северном участке фронта февральским наступлением. Их ближайшая задача была поставлена предельно примитивно: занятие Кой-Ассана и дальнейшее развитие наступления по двум расходящимся направлением — на Феодосию и на Кировское-Джанкой. 44-я армия в первом этапе наступления не участвовала — она продолжала занимать старые позиции между Парпачем и Черным морем, не изменившиеся с января. Готовые к наступлению части сгрудились на узком перешейке, ширина которого в этом месте не превышает 20 километров — такой высокой плотности войск со времен Первой Мировой войны еще не бывало. Практически до самого последнего момента возможность наступления противника в планах командования фронтом не учитывалась вообще. Войска были выстроены в два эшелона, однако второй эшелон оборонительных позиций не имел вообще — руководство армиями готовилось вводить его в бой сразу же после прорыва дивизиями первого эшелона обороны противника. Передовые оборонительные позиции не имели развитой сети окопов, а войсковые резервы располагались максимально близко к линии фронта — на побережье Азовского моря, в районе поселка Ак-Монай. 
Тыловая оборонительная позиция фронта проходила по Турецкому валу — цепи старых, еще античных времен укреплений, располагавшихся на холмах в восточной, самой широкой части полуострова. Именно здесь весной 1919 года частями Добровольческой Армии генерала Деникина были остановлены занявшие Крым советские войска. Но оборудованы позиции были еще хуже, чем на линии фронта — к обороне здесь вообще никто не готовился. В ожидании грядущего наступления практически все силы были максимально придвинуты к линии фронта, а тылы остались почти обезлюженными. 
Черноморский флот, помимо переброски подкреплений на Керченский полуостров, никакого участия в планируемой операции не принимал — хотя прошедшей зимой именно он сыграл в освобождении полуострова решающую роль. Видимо, над командованием флота продолжали довлеть неудачи январских десантов в Евпаторию и Судак. Действительно, высаживать десант во время зимних штормов на необорудованное побережье без специализированных высадочных средств — занятие исключительно неблагодарное. Шлюпки, перевозящие солдат и технику с крейсеров и эсминцев на берег, переворачиваются волнами или разбиваются о камни, войска несут потери даже без противодействия сил противника, управление войсками, разбросанными на протяженном и изрезанном участке побережье, чрезвычайно затруднено. Однако к маю штормы давно прекратились и единственной угрозой десанту стала вражеская авиация. Видимо именно патологическая боязнь немецких пикировщиков и сыграла основную роль в пассивности флота в критические дни мая 1942 года. 
Между тем, в глубине вражеской обороны имелось множество мест, удобных для высадки десанта — Коктебель, Судак, Орджоникидзе да и сама Феодосия. Высадив войска в любой из этих точек, можно было нанести удар как в тыл немецкой обороне, так и вглубь самого полуострова — за цепью прибрежных гор расстилалась ровная и голая крымская степь. Серьезные же силы для укрепления всех этих пунктов немцы выделить были просто не в состоянии — реально все южное побережье Крыма на этот момент охранялось лишь одной 4-й румынской горной бригадой, остальные их войска находились под Севастополем и Ак-Монаем. Армейская полевая артиллерия ни при каких условиях не могла противостоять 130- и 180-мм корабельным орудиям. А приемлемая погода и близость баз на Кавказе и в Керчи давала возможность использовать для высадки малые быстроходные корабли — торпедные катера, морские охотники и катерные тральщики. Кроме того, крымский берег в этом районе даже вне бухт имеет большое количество удобных для высадки чистых галечных пляжей, а голые песчаниковые обрывы, столь неприступно выглядящие издалека, вполне преодолимы пехотой и даже легкой артиллерией. Чтобы организовать тут серьезную противодесантную оборону, необходимо на порядок больше войск, чем имел Манштейн. Основную опасность для десантных соединений и высаживающихся войск действительно могла представлять лишь немецкая авиация, возможности которой советским командованием чрезвычайно преувеличивались. Собственно, именно страх потерь крупных кораблей из-за ударов с воздуха и привел к тому, что абсолютное господство на море так и не было использовано. Черноморский флот бездействовал всю весну — вплоть до последнего сражения за Севастополь. Прямым результатом этого стала критическая ситуация под Севастополем, и не исключено, что потери флота в случае использования его в мае были бы куда меньшими, чем во время суматошной перевозки войск и снаряжения в Севастополь месяц спустя и из Севастополя — спустя еще месяц.
В первых числах мая советская разведка наконец-то получила информацию о немецких планах. 7 мая вопросы, связанные с отражением предполагаемого наступления противника, обсуждались на заседании Военного совета фронта. Однако советское командование уже не успело ничего сделать. Генерал-полковник Манштейн успел раньше. Он вообще любил успевать раньше. На рассвете 8 мая германские части нанесли удар по силам 44-й армии вдоль побережья Черного моря. Несмотря на общее численное превосходство советских войск, на узком участке фронта, где велось наступление, немцам удалось создать локальный перевес в силах — три пехотных и одна танковая дивизии 11-й армии против двух или трех (по разным источникам) советских. На побережье Феодосийского залива, в нескольких километрах за линией обороны советских войск со штурмовых мотоботов высадился тактический десант численностью до батальона, дезорганизовавший тылы обороняющихся дивизий. Бомбардировщики приданного 11-й армии 8-го авиакорпуса господствовали над полем боя, а советские самолеты в воздухе почти не появлялись. 
К исходу дня советская оборона была прорвана. На участке шириной в пять километров немецкие дивизии продвинулись на восемь километров в глубину — при такой плотности фронта и этого оказалось достаточно — операция Манштейна прошла 1-ю критическую точку и вступила в фазу нарастания. Крымский фронт потерял оперативную устойчивость. В прорыв вошли танки, лишь ненадолго задержанные старым противотанковым рвом. Утром 10 мая Ставка приказала отвести войска Крымского фронта на Турецкий вал. Однако к этому моменту немецкие ударные части, оказавшись восточнее Парпача, повернули на север и вышли в район дислокации советских резервов. Резервы были разбиты, так и не развернувшись в боевые порядки, часть из них поспешно отошла на восток, а часть очутилась в котле. Утром 11 числа штаб Крымского фронта окончательно утратил связь со штабами 47-й и 51-й армий, основные силы которых (восемь дивизий) оказались в плотном окружении на побережье Сиваша.
Флот практически продолжал бездействовать — если не считать периодических ночных обстрелов одним-двумя эсминцами побережья Феодосийского залива. Смысла в ночной стрельбе 130-мм калибром по площадям не было никакого, тем более, что большинство этих налетов проводилось с 12 по 14 мая, когда линия фронта отодвинулась уже далеко на восток. Единственной дневной акцией флота стал смехотворный обстрел 11 мая двумя катерными тральщиками Азовской флотилии немецких войск в районе Ак-Моная. Не исключено, что поддержка с моря в районе Феодосийского залива в критические дни 9-10 мая могла бы еще переломить ситуацию. Противник наступал по побережью плотными порядками, по которым в дневное время легко было нанести массированный артиллерийский удар с привлечением не только крейсеров, но и 305-мм орудий линкора «Парижская Коммуна». Истребители с аэродромов в Керчи еще могли организовать прикрытие этой корабельной группы, так что риск потерь оказывался не так уж велик. Кроме того, мелководье залива сильно затрудняло уничтожение крупных кораблей даже в случае нанесения им тяжелых повреждений — сев на грунт, линкор или крейсер не терял боеспособности, а при успешном исходе боев за этот район вполне мог быть поднят вновь — как это произошло на Балтике с линкором «Марат» и недостроенным крейсером «Петропавловск». 
Ничего этого сделано, конечно, не было. Попытка командования фронтом 12 мая организовать оборону Турецкого Вала силами отходящей 44-й армии, а также частями, которым удалось вырваться из окружения, не увенчалась успехом. Утром 13 мая тыловая позиция была прорвана, а к исходу 14-го немецкие войска вышли к окраинам Керчи. Началась спешная эвакуация города и оставшихся войск через пролив на Тамань, проходившая под постоянными атаками германской авиации. 15 мая Керчь пала, остатки советских войск отступили на полуостров восточнее города. Лишь 16 мая командование Черноморского флота наконец-то решилось на дневное использование корабельной артиллерии — в этот день лидер «Харьков» обстреливал скопления войск противника в районе селений Узунлар и Дуранде. Вывоз остатков войск с полуострова продолжался до 20 мая. Не успевшие эвакуироваться части численностью около пятнадцати тысяч человек ушли в Аджимушкайские каменоломни, где очаги сопротивления продержались до сентября. Всего из Керчи удалось эвакуировать сто двадцать тысяч солдат и некоторое количество оборудования, в том числе почти всю реактивную артиллерию. Сто семьдесят шесть тысяч человек погибло и попало в плен, противник захватил двести шестьдесят танков и 1.130 артиллерийских орудий, потеряв при этом всего около восьми тысяч солдат. 
После 20 мая 1942 года немцы полностью овладели Керченским полуостровом.

12 мая 1942 года Арутюнов А.Н. был тяжело ранен в ногу осколком снаряда под Керчью.
Добраться до моря ему помогли бойцы морской пехоты, а дальше он , несмотря на тяжелое ранение  смог доплыть до катера уходившего через Керченский пролив.
Несколько месяцев он провел в разных госпиталях и в 1943 году вернулся в строй.

Закрнчил войну Арутюнов А.Н. в 1944 г. после второго ранения.

В этом же, 1944 году, он был назначен начальником Московской Радиовещательной дирекции и 9 мая 1945 года передавал в эфир на всю страну речь Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина.

За годы войны Арутюнов А.Н. был награжден орденами  "Октябрьской революции","Трудового Красного Знамени", "Отечественной войны", "Красная Звезда", медалями "За боевые заслуги", "За победу в Великой Отечественной войне" .