Была весна 1945 года. Осенью мне предстояло идти в 1 класс. Галя, моя старшая сестра, уже училась в 1 классе, но, по старой памяти, иногда приходила к нам в детский сад на особо важные выступления, концерты - обычно выступали мы дуэтом.
Вот и на этот раз предстоял праздничный первомайский концерт в госпитале, где мы должны были исполнять в лицах две песни - сценки.
Хотя я была младше, однако более рослая, чем сестра, поэтому мне обычно доставались мужские роли.
Одна песня называлась "Провожала мать сыночка".
На Галю надевали цветастую бабью юбку, какую - то большую кофту, косынку; на меня - штаны, ватник, подвязанный веревкой, кепку.
Начинали мы вместе:
Провожала мать сыночка,
Крепко-крепко обняла,
Не отерла глаз платочком,
Горьких слез не пролила.
Потом Галя - мать:
Я дарю тебе платочек,
Вытирай им пот и кровь,
В тот платочек, в узелочек
Завязала я любовь.
Обнимает меня и даёт платочек, завязывая один из уголков...
В другом номере, я играла - пела роль партизана, а Галя - старушку.
Я начинала:
Бабуся, бабуся,
Зачем же седая,
В отряд к нам пришла ты сюда?
Галя:
По делу, родимый,
По делу, сыночек,
Я шла не жалея труда.
- и она передает очень важные сведения об оккупантах. Партизан, поблагодарив её, провожает из леса.
Всегда, все наши выступления в госпитале принимались очень тепло и серьёзно - не помню улыбок или смеха по поводу несуразности юного возраста исполнителей и серьезности, даже трагичности номеров.
Но в этот раз мы получили совершенно немыслимую, роскошную по тем временам, премию - гимнастерку и юбку. Конечно, взрослого размера.
Все это перешила на меня мамина знакомая. И, возвращаясь домой с драгоценной ношей, безмерно счастливая, приплясывая и напевая, я... потеряла юбку.
Моё горе было таким огромным, что мама даже не ругалась, хотя и для неё эта потеря была ощутимой.
А гимнастёрку я проносила три года, пока не выросла из неё.
И по сей день испытываю к гимнастерке глубокое уважение.

Однажды мама приходит домой радостная - получила премию.
"Дыр", которые требовалось залатать этими нужными деньгами немедленно, было предостаточно. Мы долго - долго обсуждали, куда же нам истратить их. И вдруг, мама говорит:
- А давайте, дети, купим патефон!
Несмотря на огромную нужду, даже нищету, полуголод, никаких прений по этому предложению не было. Мы купили патефон и две пластинки.
Одна, с "Песенкой фронтового шофера" в исполнении Марка Бернеса - её заводили без конца, все, слушали, знали мелодию, ритм, слова, паузы...
А другая была куплена по моей слезной просьбе. На ней была записана музыка необыкновенной красоты, нежности и мощи - вальс из балета П.И. Чайковского "Спящая красавица". Эту музыку я слушала, пела, танцевала, когда была одна. Не потому, что она больше никому не нравилась, а потому, что когда играла эта музыка мне хотелось быть одной.
Потом были пластинки с песнями К.И. Шульженко, Р. Бейбутова, В. Бунчикова и В. Нечаева и много - много других. была и классика.
Но та, первая в моей жизни большая музыка осталась со мной навсегда.