Выдержка из Ордынской газеты, статья "Это было подОршей"

Вообще-то я потомст­венный военный, — говорит Василий Константинович. — Мой отец, Константин Нико­лаевич, служил в звании штаб-капитана. Участвовал в войне с Японией в 1905 году, был в Порт-Артуре, в Китае. Брат Иван Констан­тинович, так же военный, он офицер.

В армию меня призвали в декабре 1941 года, продол­жает сдой рассказ Василий Константинович. В Новоси­бирске определили в военно-пехотное училище с двухго­дичной программой обуче­ния. Но во время войны пол­ные программы не выдержи­вались, так как на фронте пос­тоянно требовалось пополнение. Вот и нас с однокурсниками постигла та же участь — доучиться не пришлось. В июле 1942 года шло фор­мирование восьми сибирских дивизий и нас 30 курсантов училища направили в ряды этих воинских подразделе­ний.

Довезли до Звенигорода, а там в монастыре в это время формировалась целая армия. В звании младшего лейтенан­та я стал командиром пуле­метного взвода. С отправ­кой на фронт, на передовые позиции большой задержки не было, обстоятельства не допускали промедления.  20 августа 1942 года в Брян­ской области, под городом Ухшничеммы вступили в свой первый бой. Но про­рвать линию обороны немцев не смогли и нас окружили. В этом бою командира роты Дроздова убило, а я получил тяжелое ранение.

Вот сейчас рассказываю, а перед глазами стоит как наяву все случившееся: куда ни сунься — везде немецкие танки, пехота. Одним сло­вим, оказались мы в кольце вражеских войск. Чуть позд­нее, видимо, сориентировав­шись, наши открыли шкваль­ный огонь по позициям нем­цев и те начали отступать. На войне, как на войне: все движется, все быстро изме­няется. Я раненый, передви­гаться мог только ползком. И вот таким способом до­полз до шоссе Москва — Минск. По нему в это время двигались наши артиллерис­ты. Меня подобрали и от­правили в медсанбат, а отту­да в госпиталь города Гусь-Хрустальный Владимирской области. И пробыл там до 11 марта 1943 года.

Раненые после лечения в госпитале проходят гарнизон­ную комиссию. Прошел ее и я. Получил предписание. Пос­ле этого с палочкой в руке отправился на фронт искать свою часть. Но ее к этому времени расформировали. В другой воинской части, где меня приняли, получил под Свое командование пулемет­ный взвод. В те дни шло на­ступление на Можайск, Гжатск, Вязьму. Здесь под этими городами было осво­бождено много наших пленных.

И вот мы под Ельней. 5 августа 1943 года пошли в наступление, но немцы оказали сильное сопротивле­ние. 11 августа, как это слу­чается после кровопролит­ных боев, нас отвели на по­полнение. В мой взвод дали 15 человек, среди них были и молодые, и «старички» — стрелянные, бывалые сол­даты.

20 августа ночью подняли по тревоге — ив поход. С собой взяли только то ору­жие, что могли унести, ос­тальное уничтожили на мес­те. Ночью идем, а днем в ле­су, в укрытии отдыхаем. На третьи сутки под вечер ко­мандир батальона показал нам карту. Это была Смо­ленская область, город Слаедеменск. Утром, подняли в атаку. Захватили вокзал, не­мец начал отступать. С боя­ми дошли до Смоленска, ос­вободили его.

На границе с Белоруссией есть станция Крачино, вот оттуда меня и направили на переподготовку на команди­ров рот в город Мстиславль. Это небольшой городок. Нем­цы там за время войны рас­стреляли 30 тысяч евреев. Вот где мы встретились с предательством местных жи­телей, хотя оно было, види­мо, везде. Один из них убил капитана и младшего лейте­нанта. Поймали, повешали. Женщина - предательница выдавала немцам коммунис­тов, евреев.

Окончив курсы, получил аттестат. До 11 января 1944 года был в резерве. После собеседования принял отдель­ную разведроту, подчинен­ную непосредственно корпу­су. Сменилась и воинская часть: до этого был в пятой армии, а попал в сорок де­вятую. Месяца полтора «ла­зили» по передовой. И вот наши части пошли в наступ­ление. Мы разведчики, про­вели танки по безопасным местам.

Однажды дал согласие лич­но сходить за линию фрон­та в тыл к немцам. Передо­вую знал хорошо, карту читал отлично. Ночью перешли линию фронта. Даю указа­ние: взорвать железнодо­рожное полотно и вести кор­ректировку огня нашей ар­тиллерии. Но, видимо, с кор­ректировкой местности полу­чилась какая-то ошибка, не­увязка. Наши пушки — бьют по нам же. Все погибли, нас осталось трое. Перебежками, из воронки в воронку проби­раемся к своим. Это было под Оршей 11 Марта 1944 года, а очнулся только 25 марта. Подорвался на мине, к своим вынес меня орди­нарец. Лишился левой ноги и получил 26 осколочных ран. Как не хотелось тогда жить, знал бы кто...

Василий Константинович на время умолкает. Всмат­риваюсь и в старости в пре­красное лицо сидящего пере­до мной человека. Одно дело просто слышать о войне, и совсем другое — пережить ее.

— О наградах. В начале войны на них скупо было. Имею орден Отечественной войны и медаль «За отвагу», а также юбилейные награды. После войны работал в рай­коме партии, в райисполкоме, потом директором совхоза «Ордынский» (а в те годы хозяйство числилось под но­мером 212) — попросили вернуться в хозяйство. За­ведовал отделом кадров и опецчастью. Вновь просьба: поработать техкологом-молоковедом в маслозаводе, здесь же в Петровском. Позднее принял на свои плечи масло завод полностью. Оттуда в 55 лет (было это в 1974 году) ушел на пенсию. По ин­валидности, разумеется.