В середине октября 1941 года, когда уже чувствовалось дыхание ранней зимы, группа дальних бомбардировщиков получила приказ совершить дневной полет в район Вязьмы, где вела тяжелые бои большая группировка наших окруженных войск. Звено во главе с капитаном Вавиловым оказалось единственным, которому удалось прорваться через заслон истребителей врага, выйти к цели и сбросить окруженным мешки с боеприпасами, продовольствием и медикаментами.

Но на обратном пути на три наших бомбардировщика навалились две пары «мессершмиттов». Как назло, небо оказалось безоблачным и укрыться от врага было негде. Завязался неравный воздушный бой. С первого захода вражеским истребителям удалось разбить правый мотор машины ведущего. А через несколько минут от новых попаданий снарядов она загорелась. Никакой возможности спасти ее не было. Оставалось одно — покинуть самолет. Первыми это сделали по приказу командира стрелок сержант Дубино и радист старшина Пикалев. С наседавшими вражескими истребителями продолжал вести бой штурман Антонов. Его пулемет жадно пожирал последние патроны, когда Саша почувствовал «клевки» самолета. Это Вавилов дублировал команду «Покинуть машину». Антонов прекратил огонь, обернулся. На приборной доске, уже окутанной дымом, тревожно мигал сигнал бедствия, пламя все ближе подбиралось к кабине пилота. Дотянувшись до люка, Саша открыл его и вывалился. Вавилов покинул самолет последним, когда до земли оставалось не более 150 метров.

Экипаж в полном составе приземлился западнее Малоярославца, недалеко от переднего края нашей обороны. Наши пехотинцы хорошо видели, как авиаторы покидали охваченную пламенем машину, и сделали все для того, чтобы помочь боевым товарищам быстрее добраться до штаба, а потом до своей части.

Очень важное и ответственное задание экипажу капитана Вавилова пришлось выполнять 14 декабря 1941 года. Надлежало нанести удар по железнодорожному вокзалу в Варшаве и разбросать над оккупированной территорией листовки с выступлениями И. В. Сталина 6 и 7 ноября. Расстояние до цели превышало тысячу километров.

Весь экипаж готовился к полету, как к серьезному испытанию. В его составе в качестве контролера результатов бомбометания летел заместитель начальника политотдела майор Илья Иосифович Срывков. Штурману Александру Антонову накануне нездоровилось, у него поднялась температура. Но он никому об этом не сказал. Таким уж он был человеком: если экипажу приказано выполнить очень сложное задание, значит, штурману не пристало искать замену, его место только с боевыми товарищами.

В заданное время бомбардировщик Вавилова достиг цели. Штурман хорошо видел, как одна из бомб попала в угол вокзала и срезала его сверху донизу. Здание охватило пламя. Но на обратном пути, при подходе к линии фронта, вражеским истребителям удалось перехватить наш бомбардировщик. Когда машина загорелась, у Вавилова осталось только два выхода: или приказать экипажу немедленно покинуть самолет, или в сгущавшихся сумерках попытаться посадить его на незнакомой местности. Каждый из этих вариантов имел свои положительные и отрицательные стороны: в случае благополучного приземления экипаж при необходимости мог дать бой врагу. Но посадка была сопряжена с большой опасностью для штурмана, находящегося в носовой части самолета. И тогда Вавилов приказал Антонову и Срывкову:

— Прыгайте!

— Будем садиться всем экипажем, — решительно возразил Антонов.

И Вавилов повел бомбардировщик на заснеженное поле, упиравшееся в опушку леса. Посадка прошла удачно. Теперь надо было побыстрее уйти от машины, пока не взорвались бензобаки. Антонов и Срывков успели прихватить автомат и гранаты, которые всегда брал штурман в полет, остальные приготовили к бою пистолеты. Отбежав метров на пятьсот, авиаторы залегли. Рядом высилась стена таинственно притихшего леса, впереди огромным костром пылал бомбардировщик, озаряя снег багровыми отсветами. Вскоре неподалеку появилась группа немцев. Осматриваясь вокруг, они о чем-то переговаривались. Видимо, гадали вслух, что произошло с экипажем: то ли он остался там, в бушующем пламени, то ли успел уйти. Хорошо, что погода выручила наших летчиков: с неба сыпался мелкий снег, мела поземка, быстро темнело. Постояв еще несколько минут, немцы ушли от догорающего самолета.

— Пусть считают нас погибшими, — заключил Вавилов. — В путь...

Всю ночь советские авиаторы пробирались по лесу на восток. На рассвете заметили занесенную снегом проселочную дорогу. Она вывела к небольшой деревушке. Кто там — свои или чужие? В разведку пошел Александр Антонов. Соблюдая все меры предосторожности, он незаметно пробрался к крайнему дому. К счастью, в деревне находились одиннадцать наших бойцов во главе с лейтенантом. Это было последнее подразделение отошедшей советской воинской части. Вместе с ними экипаж Вавилова добрался до ближайшего железнодорожного разъезда, а спустя несколько дней снова встретился с боевыми друзьями...

Такими были лучшие экипажи полка. Они задавали тон остальным, на них мы всегда равнялись, у них учились бить врага.