Судьба Степана Антипина
Уже больше года шла страшная кровопролитная война. В один из тревожных августовских дней 1941 года пришел черед идти на фронт многим сельчанам из Ванавары. В их числе был и Тимофей Андрианович Антипин. В ту пору ему было 37 лет. Все жители Ванавары вышли на берег Тунгуски проститься с дорогими им людьми. Женщины голосили, дети плакали, а у берега уже стояли наготове лодки-илимки. Прозвучал приказ занять места. Последние объятия, торопливые поцелуи, и вот, оттолкнувшись от берега баграми, мобилизованные медленно отправились в дальний путь.
Против течения 27 километров до Тэтэрэ илимки надо было тянуть на лошадях. Двое отставших – Тимофей Антипин и Михаил Привалихин (они напоследок забежали проститься к дедам, которые сами по старости прийти на берег не смогли), поспешно погрузились в маленькую лодку – «ветку», и на веслах начали нагонять медленно ползущие илимки. А как поплыли, так и запели: «Из виду скрылись родные избенки, дом я покинул родной…» Запели красиво, на два голоса. И покатилась по воде песня далеко- далеко. Стоявший на берегу старый дед сказал:
- Хорошо поют, за душу берет…
А потом вдруг повернулся и добавил:
- Бабы не обижайтесь, а ведь они поехали насовсем…
И еще долго шли по берегу люди, провожая сельчан на фронт.
Старшему брату Анны, Степану было семнадцать лет, когда, прибавив себе возраст, он вслед за отцом добровольцем ушел воевать.
В те годы почту в Ванавару доставляли очень редко. Иногда прилетали самолеты и сбрасывали ее в мешках прямо с воздуха на колхозное поле. Мешки от удара о землю лопались, и собирать почту помогали дети. А поскольку почта приходила редко, писем скапливалось много.
Анна Тимофеевна вспоминает:
- В тот день похоронки пришли сразу на отца и брата. Эти страшные сообщения передали в исполком. Была зима. Маму пригласили в кабинет, а я осталась во дворе и рисовала веточкой на снегу домики. Слышу крик, шум. Мама без верхней одежды бежит вниз по лестнице. Шаль на голове зацепилась за гребенку и развевается позади. Маму догнали на улице, она упала в снег, ее успокаивали как могли, а потом отправили в больницу. Нас, детей определили кого куда: Александра в интернат, меня в детский сад, Игоря в круглосуточные ясли. Мама родила его через полмесяца после того, как отец ушел на войну. Ему исполнилось один год и один месяц, когда пришла похоронка на отца. Папа погиб в Днепропетровской области, защищая украинскую деревню Марьяновка Верхнеднепровского района. На Степана тоже была похоронка, и в ней говорилось о том, где он захоронен и указан номер могилы…
В 1945 году, когда уже закончилась война и отгремели праздничные салюты, когда уцелевшие в живых фронтовики продолжали возвращаться домой, в одну из семей Ванавары пришла телеграмма: «Едем домой с Антипиным Степаном».
Анна Тимофеевна:
- Мама в то время была в тайге, ягоду собирала. Женщины стали ждать ее на выходе из леса, чтобы сообщить радостную весть. Раньше люди были именно такими – душевными, сострадательными. Все были как родные. Маме поверить в чудо было трудно - в селе проживал еще один Степан Антипин, но его семья еще во время войны выехала из Ванавары. Поэтому все мы находились в растерянности: наш – не наш?
Хотя Антониду Васильевну, маму Анны, и одолевали горькие сомнения, она все же тотчас стала готовиться к встрече. Помчалась к председателю рыбкоопа, торопилась выписать спиртное, сахар, продукты. Все, что просила, председатель выдал и сказал:
- Ну что ж, Антонида, если не сын – то поминки справьте.
Стали ждать. А тут, откуда ни возьмись, и почта. Пришло письмо из Красноярска от тетки Настасьи. Она писала, что своими глазами видела - Степка живой и домой едет. Теперь Степана, которого уже и оплакали давно, ждала уже вся Ванавара. Вместе со Степаном ехали еще двое фронтовиков, Кубышкин и Александр Красников. Когда они добрались до Кежмы, им выдали три колхозные лошади, чтобы верхом по тайге добираться до родных мест было легче и быстрее. Стояло время покосов. На берегу реки высились зароды сена, огороженные жердями, погода была отменная, солнечная.
- Помню, - рассказывает Анна Тимофеевна, - бегут к нам отовсюду люди, кто с огорода, кто с улицы, стучат в окна и радостно кричат: «Приехали! Фронтовики приехали! Кричат, чтобы их перевезли с той стороны реки». С мамой в лодку посадили врача – мало ли что от волнения может случиться. Позже она рассказывала: «Смотрю, а на берегу только двое дядек в форме стоят, Степана нигде не видно». Маме стало плохо, и она тут же потеряла сознание. Пришла в себя, когда услышала голос сына. Он ее обнимает и приговаривает: «Мама, мама, я здесь, я живой. Я лошадей треножил, их покормить надо». Когда все собрались у нас в доме, мы с братом Игорем залезли под самодельный диванчик и наблюдали за тем, что происходит в избе. Глядим, заходит молодой солдат в шинели, на голове пилотка, на плече рюкзачок висит, а шея, вся бинтами перевязана. Это был наш брат. Он сел на табурет у стола, выложил из рюкзака банку сгущенки и пачку печенья. Это он сберег гостинцы для нас, младших. В дом стали еще приходить люди. Наперебой расспрашивали, не видал ли он кого из их родных? И как так получилось, что пришла похоронка, а он жив – здоров? Когда Степан увидел «свою» похоронку, жестко сказал: «Все здесь собрались? Рассказываю один раз, и больше никогда».
…Услышав немецкую речь, боец Степан Антипин очнулся. Рядом еще несколько солдат. Все были придавлены большой, с корнем выкорчеванной сосной. Немцы расстреливать не стали, вытащили, забрали в плен. Военнопленные жили в сараях и камерах. После каторжных работ немцы им не давали отдохнуть, а от нечего делать развлекались, устраивая всякие издевательские соревнования. К примеру, за короткое время, нужно было подоить коров. Того, кто больше надоит, не трогали, а проигравших забивали до смерти. Смерть витала над головами пленных каждый день. Степану и немногим другим повезло, они мужественно перенесли все зверские испытания и чудом выжили в этом чудовищном пекле. Однажды за Степаном пришли и привели к немецкому офицеру. Все ожидал в тот момент русский солдат, но то, что произошло, было почти фантастичным. Офицер предложил ему подойти к накрытому столу и приказал: «Ешь». Когда Степан начал есть, то украдкой взглянул на немца и опешил: облокотившись на стол, тот… плакал. Оказалось, что на Восточном фронте, погиб его сын, офицер. И он был очень похож на Степана.
После этого 29 русских военнопленных, в том числе и Степана, посадили в грузовики и повезли в неизвестном направлении. Думали, на расстрел. Но их привезли в другой лагерь. Там такие же военнопленные вели подземные работы, и тайно рыли подземный ход. Мысль о побеге не покидала никого из них. Правда, воспользоваться этим замыслом так и не удалось. Однажды началась сильная бомбежка, и местные партизаны помогли вывести пленных из-под обстрела. Начались долгие скитания по лесам и болотам. В это время советские войска уже заняли Восточную Пруссию. И здесь военнопленные, крайне изможденные, присоединились, наконец, к своим. А дальше был госпиталь и возвращение на родину. Фронтовые раны нужно было лечить и залечивать основательно. Степан было сделано несколько операций. Но солдат так и не оправился. Степану Тимофеевичу Антипину было всего сорок три года, когда он умер в краевой больнице…