Ранним утром нас вызывают на командный пункт полка. Нашему звену и звену из третьей эскадрильи под командованием летчика Николая Жугана и штурмана Ивана Чиссова ставится срочная боевая задача: поддержать наступающие части кавалерийского корпуса. Первым взлетает наше звено, за нами — звено Жугана. Его цель — скопление вражеских войск — расположена в том же районе, что и наша, только несколько севернее. Погода стоит ясная, как и в тот новогодний день. Видимость хорошая. Дымки нет, а это не в нашу пользу. [76]
Как и прежде, днем, мы без сопровождения истребителей. Опасно, но так надо: этого требует обстановка. Учитывая метеорологические условия, решаем на этот раз высоко не забираться, чтобы в случае чего можно было быстро снизиться и перейти на малую высоту. Этим маневром нам и раньше удавалось избегать встречи с вражескими истребителями и выполнять боевые задания. И теперь эта тактика оказалась правильной. Все экипажи нашего звена вернулись на аэродром. Из другого звена нет экипажа Жугана. Его ведомые доложили, что самолет командира звена подбит вражескими истребителями и члены экипажа выбросились с парашютами. Вскоре командир звена прибыл в полк.
Вот что рассказал об этом полете старший лейтенант Николай Жуган.
Мы следовали сзади звена Харченко на расстоянии примерно трехминутного интервала и после удара по цели набрали высоту 7000 метров. Мы уже подходили к линии фронта на высоте 8000 метров, когда нас перехватили два звена «мессершмиттов». Завязался неравный бой. В одной из атак противник вывел из строя правый мотор нашего самолета, и мы стали отставать от других в звене. Противник, несмотря на наш ответный огонь, атакует еще и еще. Оба воздушных стрелка получили смертельные раны. Перебита тяга руля высоты, самолет неуправляем, круто снижается.
— Прыгать с парашютами! — приказываю экипажу.
— Понял, прыгаю, — ответил Чиссов. Остальные молчали — их уже не было в живых.