Воспоминания Александрова В.С. об участии в ВОВ 1941-45 гг.
Был призван на действительную военную службу 1 апреля 1943 г.,
присягу принял 27 апреля 1943 г. в воинской части 1644 аипап (армейский
истребительный противотанковый артиллерийский полк) 49 гвардейской
дивизии 2-го Белорусского фронта. (док. 1-го Украинского фронта), командир
полка Чапаев Александр Васильевич (док. Натоптанный А.М.) Боевое
крещение получил в 70 км от Киева в октябре 1943 г. в г. Радомышль. В первом
бою снарядом оторвало голову у моего товарища Ивана Зинченко. В одном из
боёв 11 декабря 1943 г. меня контузило, в результате подрыва снаряда я
получил черепно-мозговую травму, парез лицевого нерва с парализацией,
разрыв обеих барабанных перепонок. С таким ранением развились сильные
головные боли, глухота. В результате вражеского окружения попал в плен
(всего нас было около 200 человек) – остатки 76 дивизионной батареи (док.
батареи 76-мм пушек артиллерийского полка стрелковой дивизии) Первое
время держали в сарае, потом перевели в лагерь военнопленных в Житомир,
далее в Бессарабию, через Польшу в Германию (везли в вагонах) В Германии
находился в местечке Хаммерштейн (Stalag 315) За всё это время никакой
врачебной помощи мне не оказывали, перевязывали сами военнопленные,
лишь после того, как вся рана на голове загноилась и появились вши, мне была
сделана обработка раны и перевязка. Я ничего не слышал, мучили постоянные
головные боли, глазное веко не закрывалось, рот был «на боку». Немцы
заставляли нас строить лагерь для военнопленных югославских офицеров в
Баркенбрюгге (Stalag 302). Несмотря на то, что мы были постоянно под
конвоем, однажды удалось бежать – втроем: лейтенант Терских Василий
Григорьевич, Василий из Омска и я. Спрятались в стогу сена недалеко от
местечка Нойхоф. Наступали советские войска и мы вышли к своим (ехали в
повозке и ругались матом, так мы и поняли, что свои) Нас переписали, еще
присоединили человек 15 и отправили к воинской части, что располагалась в
6 км, где находилась ветлечебница. Нам дали лошадей и повозки, и мы поехали
по шоссе. Справа от нас стояла танковая рота на ремонте, вдоль шоссе росли
высокие деревья. Немного проехав влево, как нам объяснили, мы попали под
пулемётный огонь немецкой засады. Я сидел на одной из повозок, кто был на
лошадях верхом постарались скрыться, но не смогли – убили. Опять попал в
плен. Нас осталось человек 18, шли под конвоем всю ночь, к утру пришли к
какому-то населённому пункту. Выстроили нас около здания, вышли 4
немецких офицера и встали перед строем. Отобрали четверых, в том числе и
меня (на мне были сапоги, переделанные из немецких, которые я надел,
выбираясь из немецкого плена) «Дойч», – показал на них немец, («немецкое»),
«Аусциен», – снять. Меня, зубтехника, Ваньку Кожевникова из Александрова
и Ялдака вывели из строя на два шага вперёд. Ко мне подошла немецкая женщина и спросила: «Сколько тебе лет?». Я ответил: «Девятнадцать». Она
отошла к немцам, о чём-то переговорила и меня вернули из четвёрки в строй,
а оставшихся потом расстреляли (на них тоже были немецкие вещи) Далее нас
перевели в другой населённый пункт, разместили в сарае. В этот раз я был в
плену около полутора месяцев. Однажды началась сильная стрельба, немцы
отступали и нас освободили русские войска. Меня направили в Штеттин, где
был до осени 1944 г. Проверяли. Кто был в чём-то заподозрен, того направляли
далее по инстанциям. После проверки меня перевели в госпиталь в г. Брест
(Брестский окружной эвакогоспиталь 80 или 86), так как загноилась и
открылась рана на голове. В госпитале лечили меня 8-9 месяцев, военврачи
майор Нилов и подполковник Нарынский. Лечили токами высокой частоты.
Приехал проверяющий генерал-майор Петровский (или Покровский),
посмотрел историю моей болезни, перечеркнул все лечение и назначил новое.
Торфяное лечение – голову укрывали плотной тканью и опускали в торфяную
ванну, температуру которой поднимали через день на градус с 38 до 52, а затем
снижали с 52 до 38 также через день на градус. Когда температура дошла до
40, у меня замигал глаз. Через дыру в заборе я пробрался к лечащему врачу
домой. Он сказал: «Я же говорил тебе, мой мальчик, что всё будет хорошо». В
конце лечения почти встал на место рот. Выписали меня в ЦАРМ (центральная
ремонтно-механическая мастерская), водил роту солдат на ремонт техники.
Потом меня направили в 7 отдельный военно-строительный батальон. Далее в
в/ч 51035, уехали в Евпаторию строить военный объект.