Я родился 15 июля 1922 года на Дону, в станице Луковской, стоящей на реке Хопер. Родился в поле. Отец косил, а мать за ним снопы вязала, и тут я выпал. Меня в рядно завернули и быстрей привезли в станицу. Дед посмотрел - одна кожа да кости. Говорит: "Быстрей несите к попу, а то умрет не крещеный". Привезли, священник окунул меня в купель, я как начал чихать. Он говорит: "Здоровый казак будет!"
У отца с матерью я был единственный ребенок, но поначалу мы жили в доме деда. Семья была очень большая - у отца было два брата, у них свои жены, свои дети, но жили вместе девятнадцать человек. Все вместе садились кушать за длинный стол.

Из станицы мы уехали в Сталинград. Там отец работал на заводе "Баррикады", потом мы переехали на Украину на Зуевскую электростанцию. Потом переехали в Луганск. Там я окончил 7 классов. Поступил в железнодорожный техникум. Когда уже заканчивал Луганский техникум, послали на практику в Днепропетровск на паровозоремонтный завод. Там меня застала война. Встал в воскресенье, хотел сходить на рынок… вокруг крик: "Война! Война!" Бегут посыльные с повестками. Буквально на следующий день пришла телеграмма: "Срочно явиться в Луганск, в техникум. Свои производственные отчеты по практике считать дипломными работами". Тут же мы выехали в Луганск. На второй или третий день пришли две повестки - мне и отцу одновременно. Сзади на повестке было написано: "При себе иметь вещевой мешок с наплечными ремнями, две пары белья, кружку, ложку и сухой паек на трое суток". На утро нас мать провожала на сборный пункт… Отец был кавалерист, старшина. Его отделили в одну команду, а меня в этот же день на погрузку и увезли в Харьков, во 2-е харьковское танковое училище.

Начались занятия. И тут немцы высадили большой десант в 150-200 человек. Наше училище бросили на борьбу с этим десантом. Меня посадили пулеметчиком в танкетку Т-27. Били мы немцев здорово - у них практически на было противотанковых средств. Столько их набили! На каждом метре фрицы лежали… Одиннадцать человек взяли в плен. Правда мой танк был подбит - попали, видимо бронебойной пулей, в двигатель. Мы его подтащили на окраину города, зарыли, как неподвижную огневую точку, и сдали пехоте, которая занимала оборону.

Вскоре началось отступление. Немецкая авиация ходила по головам. Днем нельзя было идти колонной - шли только ночью. Дошли до Валуек. Пришли ночью. Эшелон стоит. На погрузку! Быстрей, быстрей! И погнали нас на восток. Тогда были такие дощатые щиты, стояли вдоль железной дороги для снегозаграждения. Сейчас их нет. Мы эти щиты набрали, сделали нары, натащили соломы… Приехали в Самарканд. Год учили Т-26, БТ-5. Заканчивал училище осенью 1942 года на легком танке Т-60, вооруженным пушкой ШВАК. В конце 1942 года и нас бросили под Сталинград, а там я принял танк Т-34 20-го танкового полка 59-ой механизированной бригады 4-го мехкорпуса. Механиком-водителем был отличный парень из детдома, из блатных. Фамилии своей он не знал, как была у него кличка "Козырь" так ее и записали фамилией. Стрелок-радист Никитин и заряжающий Дедовских.

В скором времени мы пошли в наступление. Первые бои были относительно легкими. Хотя мне пришлось дважды натягивать гусеницу, разбитую немецкими снарядами. Наш 4-й механизированный корпус шел к Калачу с юга, а с севера шел танковый корпус Баданова. В районе Калача встретились и окружили немецкую группировку. После этих боев наш корпус стал 3-м Гвардейским Сталинградским механизированным корпусом, бригада - 8-й гвардейской, а полк в котором я воевал - 44-м гвардейским танковым полком. В нем я прошел всю войну.

Летом участвовали в боях по освобождению Левобережной Украины. В одном из боев заметил, как слева выходит "Тигр". Развернул пушку. Кричу: "подкалиберный!" Как в борт засадил, он весь запылал. Тут же и сам получил снаряд. Слышу: "Лейтенант, горим!" Выскочили. Вступили в рукопашную с немецкими танкистами. Справились.

Форсировать Днепр мы должны были в район Канева Заняли плацдарм шириной километра два, и глубиной метров пятьсот. Окопались. Поскольку танков оставалось мало, нас отвели на отдых.

Получили новую матчасть - "Шермана". Как мы не хотели садиться на эти танки! Броня у них не наклонная. У Т-34 фрикционы - он может крутиться на месте. А у них сателлиты, разворачивался он как автомобиль, по кругу. Короткоствольная 75-мм пушка была слабенькой. Из положительных моментов можно отметить наличие зенитного пулемета. Внутри танка очень комфортно - все покрашено белой краской, ручки никелированные, сиденья обтянуты кожей. Резинометаллические гусеницы очень тихие. На нем можно было именно подкрасться к противнику. У меня такой случай был в Прибалтике.

Мы шли по дороге через поле обрамленное лесом. Перед населенным пунктом нас обстреляли. У немцев в обороне стояла САУ и противотанковое орудие. Отошли чуть-чуть назад и по кромке леса, давя кустарник на малом газу вышли им во фланг. Я шел пешком с четырьмя автоматчиками, а танк сзади. Вышли немцам во фланг, подкрались метров на триста. Автоматчикам приказал занять оборону, чтобы никого не подпустить, а сам вернулся к танку. Бронебойным сожгли самоходку, а потом уничтожили орудие. Немецкая пехота разбежалась. Таким образом открыли дорогу.

Воевали мы на "шерманах" не долго и уже к осени 44-го года нам их заменили на Т-34-85.

- С ленд-лизовской техникой подарки приходили?

- Никогда не получали. После Парада Победы нам дали американские посылки из расчета одну на офицера, а солдатам - одну на двоих. В ней были виски, галеты, шоколад. Мне достался свитер, женские чулки.

Взяли Шауляй. Командир батальона приказывает: "Александров, иди и перекрой своим взводом дорогу, идущую с запада на Шауляй". Вышли на дорогу. Слева была возвышенность. Я свои танки поставил за возвышенностью, а свой танк вывел на дорогу. Глядь, идет легковая машина, сидит генерал с девкой латышкой, а сзади ее мать с барахлом. Я механика-водителя посадил за наводчика, а сам с экипажем взяв автоматы залегли в кусты по обе дороги. И только он… мы сразу его убили в машине. Сзади шли артиллерийские тягачи, тянут батарею, четыре пушки. Мои танки их уничтожили, а расчеты взяли в плен. Мы их построили, Автоматчикам, которые у нас на броне сидели, приказал отвести их в Шауляй. Девку, что с генералом ехала, поставили в голову колонны. Солдаты нагрузили на нее мешок с песком и приказали иди впереди.

Под Жагаре мой взвод из засады уничтожил более двадцати бронеобъектов. Удачно заняли позицию, и утором, когда солнце только встало, мы расстреляли немецкую колонну, двигавшуюся с запада. Солнце слепило им глаза и они ни как не могли нас обнаружить. Правда за этот бой я ничего не получил. Наградить не наградили, а денег за подбитые нам и не платили. Кстати за войну я подбил одного "тигра", две "пантеры", несколько других танков, шесть бронетранспортеров - всего штук двенадцать бронеединиц. Награжден двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны I степени.

Пришлось освобождать концентрационный лагерь, Салспилс. Я уже командовал танковой ротой. Прорвался туда. Стоят вышки с пулеметами. Я одну вышку снарядом развалил. Почему-то там были одни девочки, от восьми пятнадцати лет. Стояли длинные бараки. Я заглянул в барак, там четырехэтажные нары. На нарах ничего нет, только солома и лапник на котором они спали. По краям барака стояли бочки для отопления. Страшная холодина. Мы всю охрану, которая осталась, уничтожили. Детей всех собрали и отправили на машинах на станцию.

- Как Вам Т-34 с точки зрения командира танка?

- Прекрасный танк. Прост в обслуживании, легко ремонтировался, надежная коробка передач, надежные гусеницы. У Т-27 или Т-26 гусеницы дрянь - крутанулся, и они слетели, а у Т-34 хорошие. Что ломалось? Иногда тяги, которые идут по днищу танка заклинивало. Аккумуляторы были тяжелые. Очень слабые были вентиляторы в башне. Гильза после выстрела падает вниз на боеукладку. Ее же не возьмешь, она горячая. Дыма, гари, как в газовой камере.

- Огонь вели сходу или с коротких остановок?

- И с ходу, и с коротких остановок. Но больше с коротких остановок. А с ходу, когда идет масса, некогда останавливаться. Скорее пугающий огонь, но попасть тоже можно. Когда вниз ствол идет эффективнее вероятность попадания.

- Вы что-нибудь писали на танках?

- Писали (смеется). Сначала писали: За Родину! За Сталина! А я написал: "АНЗ". Замполит спрашивает: "Что это такое?" - "Александров Николай Захарович". - "Ах ты такой сякой! Сотри немедленно". Ну я и стер.

- Какая в атаке скорость?

- Смотря, какая атака, если идем на сближение в предполье - километров 30-40 от укрытия к укрытию. А когда идешь по боевым порядкам противника, там скорость снижается - ты ведешь огонь, давишь.

- Приметы или предчувствия у вас были?

- Нет. Но вот однажды мы совершали ночной марш. Мой танк шел вторым. Вдруг впередиидущий танк останавливается. В чем дело? Механик танка говорит: "Я ничего не вижу" - Я на него "А ну-ка вперед!" - "Я не вижу". Заладил и все тут. Ротный механик-регулировщик говорит: "Ладно. Я поеду". Этот залез на мой танк. Проехали буквально метров сто, как передний танк подрывается на фугасе. Башня отлетела метров на 15. Как чувствовал зараза, этот механик-водитель... Вроде боевой такой парень, а вот не поеду - и все…

- Я слышал такое выражение, войну выиграли молодые. Только молодой мог такое пережить. Это действительно так, как вы считаете?

- Действительно, экипажи почти все были молодые... Сорока- пятидесятилетние они, я сейчас анализирую, были похитрей, служили в комендантской роте, роте охраны. Правда, тогда я просто не обращал на это внимания.

- Пехотинцы всегда десантом были на танке?

- Нет, не всегда. У нас в полку была рота автоматчиков. Во время боев их распределяли по три-четыре человека на танк. Они своих командиров почти и не знали подчинялись нам, кушали с нами, несли охрану в ночное время

Был у нас автоматчик украинец Трутень. Пожилой, ему тогда было лет под 30. Его поставишь дежурить…а спали мы… я за всю войну ни одного дня не спал на кровати - то на нарах, то на досках. Механик и радист обычно у себя на сидении устраивались, а мы на боеукладке. Иногда доску на борту возили - внутрь на погон башни поставишь и спишь. Если весь полк ночует, то на моторном отделение расстилаешь брезент, от двигателя тепло…Так вот только поставлю Трутня, иду проверять - спит: "Ты почему спишь?!" - "Да, товарищ лейтенант, я тильки что! Я же усе бачю". Где-то в Прибалтике остановились на ночлег. Вдруг под утро, как открылась стрельба! Ракеты! Мы выскочили. Потом разобрались. Оказалось, что немцы следили за нами. Рядом стояла печная труба сгоревшего дома, немец сидел в трубе, кирпичи выбил и наблюдал. Когда увидели, что Трутень закимарил, они его схватили, кляп в рот, мешок на голову и потащили. Хорошо ребята заметили, открыли огонь. Немцы его бросили и драпать. Когда мы подошли к нему, от него так воняло! После этого он и сам на посту не спал и другим не давал, говорил: "теперь я знакоме, як на посту спатиме".

- Вши были?

- Даю слово, не было! У нас же вся одежда пропитана газойлем. Вот у пехотинцев, автоматчиков были. Конечно, периодически мы делали санобработку. Ставили бочку, в нее клали решетку, наливали воды, набрасывали обмундирование, белье и разводили огонь - прожаривали обмундирование. Так что у нас даже зимой вшей не было. Полушубков нам не давали - ватные штаны, телогрейка, офицерам выдавали меховую жилетку. На ногах валенки и сапоги. Я валенки никогда не носил - ноги замотаешь шерстяной портянкой и нормально.

- Как командир экипажа выполнял работу по обслуживанию танка?

- А как же. Командир танка, взводные, ротные - все офицеры работали. Особенно чистка орудия. Его же надо прочистить, а потом пропыжывать, чтобы очистить от омеднения (остатков меди с пояска снарядов). Деревянную болванку обматывали ветошью и плотной бумагой. Вот этот пыж весь экипаж бьет шестом, пробивая его через ствол. Требовалось, чтобы при ударе пыж продвигался не больше чем на три-пять сантиметров.

- Кормили нормально или были на подножном корму?

- Нормально кормили. А потом, когда стали немцев бить, громить их склады, так у нас танки были, как бакалейные магазины - консервы, шоколад, сгущенка, алкоголь. Что брали в качестве трофеев? Часы. У того генерала, что я застрелил взял фуражку, нопотом выбросил. …

- Посылки домой посылали?

- Какие посылки?! Ничего не посылал. Ни я, ни другие ничего не посылали. Единственное, что посылали по аттестатам деньги своим родным.

- Случаи трусости или преднамеренного выведения из строя танка у вас в роте были?

- Нет. Проходит зампотех роты, батальона, механик-регулировщик, из ремонтной бригады. Они все проверяют.

- Были ли женщины в бригаде? И как к ним относились?

- Была у нас санитарка Люба. Если за ночь два или три экипажа не облазает, не заснет. Я как-то дежурил в штабе, сижу в углу. Командир полка ее вызывает: "Ты мне блядство в полку не разводи. Еб…ся, так еб…сь с одним". - "Что хотите делайте, с одним не могу!" Ее от нас отправили в отдельный дивизион противотанковых орудий. Еще одна хорошая девчонка, была санитаркой. Потом начальник штаба полка перевел ее писарем, на ней женился. Как-то раз пришел эшелон с женщинами к нам на пополнение. Командир корпуса посмотрел: "Отправьте их назад, что мне через 9 месяцев открывать родильные дома?!" Так и не принял.

- Как вы лично относились к немцам?

- Я ненавидел. Особенно, после того как получил известие, что погиб отец. Весной 1943-его под Харьковом взяли пленных. Сидели на бревнах. Нам привезли завтрак. Мы сами кушаем и им даем. Они держали себя нахально. Один говорит "Сдавайтесь, все равно мы вас разобьем в пух и прах". Ему старшина, как даст. Немец так и упал. Он "Ух, ты, сволочь". Пистолет достал и пристрелил. Но обычно пленных не расстреливали.

На Украине был такой случай. Возле расположения ходил молодой парень лет пятнадцати- восемнадцати с костылем. Мы ему: "Ты чего ходишь?" - "Матка послала корову искать". Один день ходит, второй день ходит. Потом заметили, что он за снопами спрячется, костыль в сторону и пошел. Оказывается, он жил на соседнем хуторе, но на территории еще занятой немцами и те посылали его в разведку. Его разоблачили и взяли. Через три дня приказ: "Выделить из каждого подразделения по два человека и направить в тыл". Послали меня, я взял с собой еще одного автоматчика. Трибунал. И его за измену Родине… выкопана была могила, стоят человек семь солдат. Зачитали приговор: "Кто будет стрелять?" - Какой-то нацмен из контрразведки. - "Я буду стрелять". Поставили его перед окопом на коленях, он ему в затылок бах, тот, как ласточка упал в окоп.

- С власовцами приходилось сталкиваться.

- Да. В Белоруссии. Был в моем взводе командир танка Ваня Мешков с Курской области. Мы тогда наступали, громили тылы. Захватили одного в немецкой форме - на подводе ехал, вез боеприпасы. Стали с ним говорить по-немецки. Он: "Да я русский! - "Ах, ты сволочь такая! Откуда?" - "С Курска". - Кричи - "Ваня, иди сюда, побеседуй с земляком". Он стал с ним разговаривать, оказывается, они с ним ходили в одну школу - он из одной деревни, а Ваня из другой. Как выяснил, так он этого власовца и хлопнул, застрелил. А тут как раз комбриг: "Почему пленных расстреливаем?!" - "Власовец". - "Ну хотя бы отвели подальше!" Власовцев в плен не брали...

Бои с Курляндской группировкой продолжались 9-го мая 1945 года. В июне я и еще три человека с нашей бригады были отобраны для участия в параде Победы в Москве. Я нес знамя своей 8-й Гвардейской механизированный бригады. Жили мы в Москве в Алешинских казармах. Тренировка каждый день по 8 часов! Вечером у проходной собирались девушки. Как-то смотрю, один пьяный подполковник сидит, а на груди белая полоса. Оказывается, у него все ордена срезали…

День парада запомнился на всю жизнь. Я стоял недалеко мавзолея. Первым взошел на трибуну Калинин. Вышел, фуражкой помахал, и ушел в глубину. Потом вдруг крики "Ура!" Аплодисменты. Думаю, к чему бы это?! Это не войска кричали. Оказывается, Сталин входил на трибуну. Я думал, что выйдет такой громила, а он такой маленький. Потом начал накрапывать дождь. Кто-то подошел сзади Сталина и положил ему накидку на плечи…

Вечером нас повезли показать Москву. Москва сияла. Была оцеплена пятью огневыми кольцами. Вокруг Кремля, вокруг вокзала, вокруг окружной железной дороги, вокруг кольцевой дороги, пять световых колец, все освещено прожекторами. Над Красной площадью был поднят в воздух на аэростатах портрет Сталина, величиной с футбольное поле. На него светили из прожекторов, зрелище было неописуемое. На второй день был прием у Сталина в Георгиевском зале.

В августе нашему корпусу пришлось повоевать в Манчжурии. Боев как таковых там не было. В основном трудные марши. Остановились под Харбином. Харбин это русский город. Можно сказать кусочек Ленинграда - улица Пушкина, улица Лермонтова, товары московские, ленинградские. Мы жили в подворье Никитина. Вообще китайцы к нам очень хорошо относились, в каждом окне красный флаг. Мы им потом всю технику оставили и вышли на Дальний Восток. В Уссурийске сначала были, а потом я попал в Австрию. Австрия была разделена, как и Германия, на четыре оккупационные зоны. Так же ездили "сердца четырех" Что это значит? Патрули - русский, француз, американец и англичанин. Оттуда поступил в академию БТМВ.

- Война для вас самый яркий эпизод в жизни?

- Конечно самый яркий! Его никак нельзя обойти, ни с какой стороны. Война мне напоминает и ранами, и здоровьем. Другой раз думаю: как ты остался жив? Судьба так распорядилась...

Источник: http://iremember.ru/memoirs/tankisti/aleksandrov-nikolay-zakharovich/