НОВОСТИ ДВИЖЕНИЯ Новозавидовский

76 лет назад хмурым осенним утром на станции Завидово шла разгрузка военного эшелона. С низких железнодорожных платформ по стапелям скатывали новенькие, блестевшие заводской смазкой танки. Это были Т-34 с 76-миллиметровой пушкой, на фронте такие еще не видели. Их выпуск только что освоили на Харьковском танковом заводе. Возле здания станции строились танковые экипажи, на перроне катили тележки с военным имуществом, рычали моторы машин, беспрестанно подвозивших горючее и снаряды... Именно отсюда, со станции Завидово, в октябре 1941 года начался беспримерный рейд 21-й отдельной танковой бригады. Рейд, история которого должна бы войти во все учебники военного искусства, но даже специалисты-краеведы сегодня вспоминают о нем нечасто...

Первая декада октября 1941 года. Самое трудное время. Немецкие танковые группы Гота рвутся к Москве. Наши войска отступают. Сдерживать продвижение врага почти нечем. На западном направлении идут ожесточенные бои, советские войска из последних сил держатся против наступающих фашистов. Позднее в мемуарах маршала Шапошникова будет произнесена невероятная фраза о том, что в первой декаде октября 1941 года на Калининском направлении практически не оставалось боеспособных частей. Даже крупный военачальник, отвечавший за оборону Москвы, признавал, что защищать столицу в те дни было некому. 12 октября завязались бои на окраинах Калинина — немецкая 9-я армия получила приказ взять последний крупный город на пути к Москве в кратчайшие сроки. Бои за Калинин были невероятно сложными для наших войск — немцам противостояли совершенно обескровленные многодневными боями части, испытыавшие жесточайщую нехватку всего — боеприпасов, медикаментов, артиллерии.... Самой тяжелой была нехватка свежих резервов. Превосходство немцев в боях за Калинин было практически абсолютным — в артиллерии, в танках, в живой силе, особенно в авиации. «Немецкие самолеты буквально ходили у нас по головам», вспоминали вспоследствии участники боев за Калинин.

В Ставке понимали, что удержать Калинин практически невозможно, но нужен хотя бы единственный шанс, чтобы задержать дальнейшее продвижение немцев. Хотя бы на сутки, хотя бы на несколько часов. Требовалась передышка, чтобы успеть перебросить на клинское направление свежие резервы, подтянуть войска и успеть создать новые узлы обороны. Счет шел буквально на часы. Требовалось стратегическое решение, как можно задержать наступление немцев, и тогда-то и возникла идея танкового рейда. Калинин, набитый немецкими войсками, предполагалось атаковать большим контингентом танков, сковать немецкую оборону и попытаться продержаться сколько получится.

21-я отдельная танковая бригада была сформирована буквально считанные дни тому назад — приказ о ее формировании начальник автобронетанкового управления Красной Армии генерал Федоренко подписал 10 октября. Местом формирования стал Владимир, куда как раз прибыли эшелоны из Харькова и Горького с новыми танками. Эти эшелоны даже не разгружали, а тут же переводили на западную линию и отправляли под Калинин. Туда же отправились танковые экипажи. Переброска танковой бригады, которая только-только успела получить номер и еще не была приписана ни к конкретному фронту, ни к какой-нибудь армии, проводилась в такой спешке, что во многих экипажах танкисты познакомились с боевыми товарищами и увидели свои машины непосредственно перед боем. Времени совершенно не было. Потому и в первый бой танки 21-й бригады отправились в зеленой защитной краске, которую наносили еще на заводе — не было времени даже нанести на боевые машины номера.

Следовало торопиться: пока эшелоны с танками перегоняли на калининское направление, пришло сообщение о том, что Калинин взят немцами. Отдельные поздразделения советских войск держали оборону на восточных и южных окраинах города. Сколько они продержатся — было вопросом времени. В Калинин непрерывно поступали пополнения, техника и боеприпасы, которые подвозили со стороны Старицкого шоссе. Поэтому 21-й бригаде поставили задачу внезапным ударом ворваться в Тверь со стороны Мигалово и Старицы, пройти с боем через весь город и соединиться с нашими войсками, державшими оборону в восточных кварталах. Главная задача заключалась в том, чтобы не дать немцам перегруппироваться, вырваться из города и начать наступление на Москву — остановить их на пространстве между Калинином и Москвой было бы некому. В свою очередь, возвращаться танкистам 21-й бригады из рейда тоже было некуда: они шли в бой без пехотного сопровождения, без поддержки артиллерии и авиации, через боевые порядки немцев, и это был смертельно опасный маневр. Все это понимали — и командарм-16 Константин Рокоссовский, и командующий Западным фронтом Георгий Жуков, и, само собой, понимали это танкисты. Но приказы не обсуждаются: танкистам предстояло погибнуть, чтобы на несколько часов задержать подготовку к новому немецкому наступлению.

Несмотря на то, что бригаду формировали наспех, в ней собрались опытные танкисты, имевшие за плечами опыт боев на Халхин-Голе и в финскую. Многие были зачислены в бригаду после госпиталей, куда попали после летних боев на Украине и в Белоруссии. Среди командиров бригады были недавние слушатели командного факультета Военной академии механизации и моторизации РККА (ныне Военная академия бронетанковых войск). Командир 21-й бригады Михаил Лукин еще в 1039 году получил звезду Героя Советского Союза за беспримерный рейд по тылам японцев в боях у озера Узур-Нур. Тогда его танкисты прошли маршем около ста километров, стремительно ворвались в расположение японской армии, уничтожили штаб, артиллерийские батареи и склады с боеприпасами. Другой командир бригады, командовавший первым батальоном, Михаил Агибалов, бывший детдомовец из Самары, добровольно вступивший в ряды Красной Армии, в 1939 году в боях на Халхин-Голе попал с танком в окружение, но не покинул боевой машины, пока не спас экипаж. Это были по нынешнем меркам совсем еще не старые командиры — Лукину недавно исполнилось 34, Агибалову — 29 лет.

Лукин понимал, что по меркам мирного времени бригада к бою не готова: технику следовало проверить, людям предстояло познакомиться, командирам — изучить личный состав своих подразделений... В бригаду собрали всю бронетехнику, которая была «под рукой»: 61 танк, из которых 19 — новенькие, еще не виданные на фронте Т-34/76. Танковой техники в те дни катастрофически не хватало. Есть свидетельства о том, что в Ставке Сталин лично распределял единицы бронетехники по фронтам и армиям. И если 21-й бригаде отдали все оставшиеся танки, это говорило о том, что ситуация действительно катастрофическая.

15 октября утром танки 21-й бригады прибыли на станцию Завидово. Первыми их встретили железнодорожники, сообщившие, что следующая станция Редкино уже эвакуирована и вот-вот там будут немцы. В Завидово прибыли эшелоны с танками, остальные — с кухнями, лазаретами и прочим необходимым имуществом — разгружались в Решетникове. Танкистам невероятно повезло: накануне повалил густой мокрый снег, и прибытие танковой бригады в Завидово осталось незамеченным немецкой авиаразведкой. С другой стороны, танкистам Лукина предстояло идти в бой, не зная ничего о составе и численности противника в Калинине. Уже позже стало известно, что к тому времени в Калинине скопились две пехотные дивизии, одна танковая полного состава, более 100 самолетов и как раз прибыл дополнительный моторизованный полк, который предполагалось поставить в авангард наступления на Москву. Количество немцев в Калинине превышало численность всей 21-й бригады не меньше чем в десять раз. Вечером пришел уточненный приказ: выйти к Калинину с запада и юга, ворваться в Калинин, и нанести противнику как можно больший урон. Поскольку пехотного сопровождения не предвиделось, танкисты прекрасно понимали, что их ждет. Капитан Агибалов, собрав командиров своего батальона, прочитал приказ и сказал - «уверен в каждом из вас. Жалеть себя мы не имеем права».

Рейд начался утром 17 октября. Колонна из 35 танков вышла из Новозавидовского, форсировала Шошу и Ламу, после чего бригада разделилась на три группы. Первая, под командованием Лукина, ушла на запад к Волоколамскому шоссе. Вторая, которой командовал Агибалов, должна была штурмовать Калинин со стороны деревни Пушкино. Третья группа под командованием старшего лейтенанта Маковского шла в город по Тургиновскому шоссе. Рейд был спланирован грамотно с военной точки зрения: советские танки должны были одновременно появиться в разных местах города и вызвать максимальный переполох.

Известный эпизод. Встретив на дороге женщин, идущих из Калинина, танкист высунулся из люка - «много в городе немцев?». Ой, много, заголосили женщины, и танки там, и пушки, поворачивайте, на верную смерть ведь идете! Танкист молча захлопнул люк.

Примерно в полдень советские танки с боями прорвались к окраинам города. Для немцев появление танковой бригады в их тылах было не просто полной неожиданностью — они даже не знали, что у русских появилась танковая бригада, танки которой теперь давили немецкую технику, опрокидывали в кювет грузовики с пехотой, таранили машины... Сработал эффект неожиданности: пока немцы разобрались, что происходит, немецкй гарнизон Калинина лишился нескольких десятков грузовиков с пехотой и боеприпасами. На окраине города, в Мигалово, танки из группы Агибалова раздавили немецкую батарею. В Володино танки Маковского проутюжили штаб пехотного полка. В Трояново советские танки смяли противотанковый заслон.

Понадобилось около двух часов, прежде чем немцы организовали оборону. По радио были вызваны несколько эскадрилий «юнкерсов», и теперь все передвижения советских танков сопровождали пикирующие бомбардировщики. В самом городе разворачивались противотанковые батареи, прогревали моторы танки. Еще не остывший после недавних боев Калинин вновь превратился в поле боя. Прорвавшись в город, советские танки буквально сокрушали немецкие порядки, неожиданно появляясь в разных местах. Среди немцев началась паника: никто не знал, откуда в следующую минуту появится советский танк. Известно, что несколько танков прорвались в Мигалово, где немцы устроили аэродром, и принялись давить фашистские самолеты, которые не успели взлететь. В небо успели подняться только три самолета, остальные проутюжили наши танки. Восемь танков через южную окраину двинулись к железнодорожному вокзалу. К сожалению, все восемь экипажей погибли в неравном бою — к этому времени немцы уже успели создать прочную оборону в городе.

Советские танки непрерывно атаковали с воздуха немецкие бомбардировшики. Поэтому чтобы не стать неподвижными мишенями, танки передвигались на максимальной скорости. Это была невероятная картина — поединок «юнкерсов» и танков. Ворвавшись в город, танковая бригада перестала представлять собой бронированный кулак, теперь танки рассыпались и действовали поодиночке. Именно в эти часы произошел беспримерный бросок танка №3 («тройки») старшего сержанта Горобца, который из района Мигалово прорвался на проспект 50 лет Октября, оттуда на проспект Ленина, оттуда — в центр города и дальше, к восточным кварталам, где держали оборону советские войска.

Спустя много лет один из членов экипажа «тройки» стрелок-радист Иван Пастушин вспоминал, что страха тогда не было — было сильное возбуждение, близкое к опьянению. Танкисты понимали, что терять им нечего. Шансы прорваться к своим были ничтожными — для этого нужно было пересечь огромный город, забитый вражеской техникой. К тому же танкисты впервые были в Калинине, топографию города они представляли себе плохо и по сути, двигались вслепую. Карт города у них не было.

Сегодня маршрут этого отчаянного и легендарного рейда советского танка восстановлен во всех деталях. Во Дворе "Пролетарки" танк подожгли из противотанковой пушки. С огнем танкисты справились сами, сбивая его телогрейками, вещмешками и всем, что под руку попадется, главное – не потеряли ходу. Берегом Тьмаки через монастырь вышли к мосту и нынешней улице Софьи Перовской. Там наткнулись на оставленные нашими противотанковые ежи, но "тридцатьчетверка" сумела подвинуть сваренные из трамвайных рельсов конструкции и устремилась вперед по забитой немцами улице. Поначалу никто не обратил внимания на закопченный танк без опознавательных знаков. Но когда в дальнем конце улицы показалась автоколонна машин с пехотой, и Горобец повел свой танк на таран, началась паника. Только после этого немцы поняли, что один из советских танков прорвался в эту часть города. Дорогу перегородили средним танком, но «тридцатьчетверка» тараном сдвинула его на тротуар и двинулась дальше — правда, с заклиненной башней. На Советской улице «тройка» раздавила с тылу артиллерийскую батарею и рванула по шоссе — до переднего края советских войск оставалось около двух километров. Наши артиллеристы, не разобравшись, открыли огонь. Никому из них и в голову не могло прийти, что один танк прорвется с боем через весь город. Такого в истории боевого применения танков еще не было. Когда  закопченных и покрытых ссадинами танкистов спросили, откуда они, Горобец ответил за всех - «из ада».

После ремонта танк Горобца еще участвовал в боях за Ржев. 8 февраля 1942 года командир танка Степан Горобец написал заявление о приеме в партию. В этот день он участвовал в штурме деревни Петелино, подавлял огневые точки, расчищал путь атакующей пехоте. За один день танк Горобца раздавил 12 минометов и 22 пулемета. Благодаря умелым действиям танкистов удалось очистить от немцев Петелино. Сам Горобец в том бою погиб и именно на бой под Петелино ему присвоили звание Героя Советского Союза. Как ни удивительно, но за беспримерный рейд «тридцатьчетверки» через Калинин командир танка не получил Героя (хотя заслуживал), члены его экипажа — Федор Литовченко, Иван Пастушин, Григорий Коломиец — были награждены орденами.

Судьбу экипажей восьми танков, прорвавшихся в Калинин, впоследствии восстановили тверские краеведы. Танк старшего сержанта Рыбакова прорвался на аэродром, был подбит, сам Рыбаков попал в плен, ночью сбежал из дома, где немцы держали пленных, неделю прятался в лесу и потом дошел до своих, воевал до Победы. Танковый экипаж Алексея Шпака был подбит недалеко от дома в южной квартале Калинина, где держали оборону ополченцы из отряда рабочей самообороны. Весь экипаж погиб. Неподалеку вел бой в окружении танк лейтенанта Воробьева (весь экипаж погиб), танк лейтенанта Малеева успел уничтожить несколько грузовиков с пехотой, прежде чем танк сожгли вместе с экипажем. О судьбе танкистов из экипажа одного из танков 21й бригады стало известно совсем недавно. В «Бундесархиве» обнаружили фотографии некоего Бремера, солдата 660-го германского дивизиона штурмовой артиллерии. На снимках, сделанных 17 октября на  одной из улиц Калинина, видно, как немецкие солдаты вытаскивают из подбитого советского танка раненых и контуженных танкистов... Дальнейшая их судьба осталась неизвестна.

Во время рейда погибли оба командира бригады, Михаил Лукин и Михаил Агибалов. Тело Лукина фашисты вытащили из танка и поставили охрану. Ночью мальчишки-подростки из деревни Трояново, возле которой погиб комбриг, тайком вытащили тело погибшего и похоронили его на холме на берегу реки Каменки. Танк Агибалова был подбит в нескольких километрах от южной окраины Калинина. В штабе бригады получили последнюю радиограмму: «Разгромлен немецкий штаб. Иду на...». Поскольку погибли все, кто был в группе Агибалова, долгое время не могли установить обстоятельства его гибели. И только потом, из показаний пленных и свидетельств местных жителей, восстановили полную картину. Танк Агибалова был подбит, немцы подкатили артиллерийскую батарею и принялись расстреливать неподвижную машину прямой наводкой. После этого, осмелев, немецкая пехота пошла в атаку на молчавший танк. И была встречена смертоносным огнем почти в упор: один из танкистов с пулеметом занял позицию под разбитым танком и в упор расстрелял пехотинцев. Немцам понадобилось 15 атак, прежде чем пулемет замолчал. Из-под танка вытащили убитого рослого танкиста в обгоревшем комбинезоне. Это и был Агибалов. Местные жители потом рассказали, что на месте последнего боя комбата Агибалова немцы нагрузили трупами своих солдат три грузовика…

Внезапный прорыв танков 21-й бригады на ближние подступы к Калинину вызвал замешательство противника. Уже потом, в ноябре, командующий 9-й германской полевой армией наградит Железным крестом военного коменданта Калинина полковника фон Кестнера «за руководство гарнизоном при ликвидации танкового отряда Советов, который прорвался непосредственно в город». То есть даже немцы не смогли обойти молчанием беспримерный танковый рейд, сорвавший планы немедленного наступления немецких войск на Москву.

По далеко неполным данным, в результате рейда было уничтожено под Калинином и в самом городе 17 октября 1941 года 38 вражеских танков, до 200 автомашин, 82 мотоцикла, около 70 орудий и минометов, не менее 16 самолетов на аэродромах, 12 цистерн с горючим, много живой силы врага. При этом разгромили 3 штаба.

Но и наши потери оказались велики. По официальным данным, 21-й танковый полк 17 октября потерял 11 танков Т-34, 35 человек убитыми и ранеными. Но, по сведениям политотдела 21-й бригады (поименному списку павших), погибло 89 человек. По другим архивным данным, было потеряно 25 танков, в том числе Т-34 - 21, БТ - 3 танка и один танк Т-60, а также 450 человек личного состава 21-й танковой бригады - в упорных боях с 16 по 19 октября 1941 года.

Впоследствии стало известно, что в танковом рейде были как свои герои, так и свои трусы. Батальонный комиссар 21-й танковой бригады Закалюкин, командовавший одной из танковых колонн, вывел машины из боя и спрятался в лесу близ деревни Трояново. 12 танков простояли в лесу до вечера 18 октября, не израсходовав ни одного снаряда, а после вернулись к месту дислокации бригады. Закалюкин сказал, что выполнял приказ самого Лукина, и проверить это было невозможно – Лукин, как и большинство других командиров бригады, погибли во время рейда. «Нет сомнений, - писал один из тверских историков, - что если бы за танком Лукина (как он и приказал перед боем) решились идти еще двенадцать Т-34, выведенных из рейда Закалюкиным, то они смогли бы, по крайней мере, прикрыть, спасти своих командиров. Но этого не случилось». Никакого наказания Закалюкин не понес. В приказе написали, что батальонный комиссар «вывел из-под удара танки, и оборонял взятый рубеж до получения приказа о занятии более выгодной позиции». Оставшиеся после рейда танки заняли оборону в боевых порядках пятой стрелковой дивизии в районе элеватора (это где сегодня находится поселок Химинститута), и продолжали вести бои до середины ноября 1941 года.

О рейде 21-й танковой бригады 17 октября 1941 года долгое время почти не упоминалось. Писали, например, о легендарном броске танка Степана Горобца через весь занятый немцами Калинин, но при этом не упоминалось, каким образом этот танк оказался на окраине города. Только в 60-е годы эту тему снова начали поднимать. В деревне Напрудное новому клубу дали имя М.П.Агибалова, были найдены останки командира бригады Лукина и перезахоронены в центре Твери (на площади Ленина). Подвиг советских танкистов оказался не то чтобы забыт, но не оценен потомками должным образом. Нынешние школьники практически ничего о нем не знают. В экспозиции школьных музеев боевой славы в Новозавидовском, откуда начинался беспримерный рейд 21-й танковой бригады, это событие никак не отражено.

При этом еще в 70-е годы студенты исторического факультета Калининского университета, собиравшие информацию о боях за Калинин и оккупации города, записывали рассказы местных жителей, которые хорошо запомнили 17 октября 1941 года и советские танки, ворвавшиеся в горящий город. К тому времени народная молва значительно исказила и преувеличила реальные события. Людям хотелось так думать. Говорили о том, что у «тридцатьчетверок» были специальные снаряды, сносившие начисто дома, занятые фашистами, что против них немцы подняли полк «юнкерсов», который впопыхах разбомбил своих, что танкисты захватили в плен немецкого генерала… На самом деле, как мы сейчас знаем, даже красных звезд на башнях танков, отправившихся в рейд, не было: не успели нарисовать, и в бой танки шли в заводской «камуфляжной» окраске.

Известно, что после освобождения Калинина в город приехал наш земляк, журналист и писатель Борис Полевой. Но даже он по горячим следам не узнал ничего толком. В феврале 1942 года в боях подо Ржевом погиб Степан Горобец. И только спустя четверть века, известный в 60-е писатель, автор «Брестской крепости» Сергей Смирнов задал тон расследованию загадочной и героической истории, как в захваченный немцами Калинин ворвались советские танки. Именно после этого за историю ухватились калининские журналисты П. Иванов и С. Флигельман, им удалось встретиться с одним из членов экипажа "тройки" Ф.И. Литовченко и распутать весь клубок тайн и подвигов танкистов. В честь того октябрьского дня на угловом здании по ул. Советской, где сейчас находится Художественный салон, висит мемориальная доска, а на развилке Ленинградского шоссе при въезде в город стоит танк – не тот самый, и даже не такой же, но это памятник беспримерному рейду 21-й танковой бригады в октябре 1941 года. Молодожены любят засовывать в ствол его пушки букеты свадебных цветов.

«Я задался целью отыскать случаи повторения подвига Горобца на других фронтах, - писал калининский журналист Иванов. - Перечитал мемуары всех маршалов Великой Отечественной, в том числе воспоминания командующих танковыми армиями, проштудировал много другой военной отечественной и зарубежной литературы. Но ничего похожего на рейд Горобца по оккупированному Калинину не нашел».

И еще: «Как чтут память Горобца тверитяне? Плохо. Очень многие даже не знают, где похоронен Горобец. Я участвовал в обзорной экскурсии по Калинину. Девушка-экскурсовод упомянула про подвиг Горобца. Когда ее спросили о месте захоронения Горобца, она ответила, что он похоронен на Советской площади в Твери. На самом же деле Горобец похоронен в деревне Братково Старицкого района в братской могиле у церкви, в 10 метрах от шоссе Старица - Берново, на Пушкинском кольце».

А какой бы был замечательный сценарий для кинокартины про рейд Горобца! Подобный рейд был единственным в годы войны, как и побег на самолете летчика Девятаева из немецкого плена. На Западе порой о подвигах наших героев знают едва ли не больше, чем у себя на Родине. Америка поставила фильм о сталинградском снайпере Василии Зайцеве (фильм «Враг у ворот»). Прославила она и собственных танкистов, воевавших на западе Европы – фильм «Ярость», где главную роль героя-танкиста сыграл Брэд Питт. Нет сомнений, что и подвиг наших танкистов, чей беспримерный героический рейд начался на станции Завидово, когда-нибудь станет темой для фильма или книги.