В конце сентября 1943 года Советские войска вышли к Днепру. В составе этих войск и находился я - рядовой Синикин, мне тогда было всего 18 лет. Неопытный, необстрелянный, был брошен на форсирование Днепра. Для меня это был первый бой. Нам было приказано переправиться через бурную реку. Ее приходилось преодолевать на рыбачьих лодках, наскоро сколоченных плотах, досках, пустых бочках. Я попал в лодку вместе с командиром роты и уступил ему место на лавочке, а сам сел на дно лодки. Кроме меня было в лодке 10 человек. На носу лодки стоял станковый пулемет. Берег, от которого мы начинали форсировать реку, был пологим. До середины реки доплыли благополучно, потому что стоял густой туман. Как только мы вышли из тумана, оказались как на ладони перед немцами. Противник вел огонь с западного крутого берега. В первые же минуты боя весь состав лодки погиб. Командиру прошило пулеметной очередью грудь. В лодке остались в живых только я и старослужащий, который сидел на руле. У него были перебиты ноги. Он мне крикнул, чтобы я прикрыл голову саперной лопаткой, касок-то на всех не хватало. Только я прикрыл голову, как пуля ударила в саперную лопатку, от боли, казалось, искры полетели из глаз. Когда я получил ранение в ногу, я даже и не почувствовал. Две пули прошли насквозь, а третья застряла в коленке, где находится и сейчас. Лодку снесло течением обратно в туман, мы смогли добраться до своего берега. Наскоро перевязали друг друга, и я отправился за санитарами. Как только я выбрался из тумана на берег, немцы обнаружили меня и открыли минометный огонь. Впереди была спасительная лощина, в которой я бы мог укрыться от огня. Они гоняли меня как зайца по полю. Немного я не добежал до лощины, мина разорвалась рядом и осколками изрешетила всю спину. Здесь меня и подобрали санитары, которым я сообщил о раненом в лодке. Меня перевязали бинтами поверх гимнастерки и отправили санитарным обозом. Дня три нас везли на лошадях от одного санбата до другого, нигде нас не брали, потому что везде было очень много раненых. Так нас и довезли до санитарного эшелона. Наскоро перебинтовав меня поверх старых бинтов, отправили в госпиталь города Тулы. Врач – старенький профессор, когда снимали с меня бинты, удивленно покачал головой и сказал: «Как же они хорошо тебе обработали раны». Я удивился, ведь никто мне раны не обрабатывал. А выяснилось, что в пути мухи под бинты отложили яйца, и опарыши объели всю мертвую ткань, очистив рану. В госпитале я пробыл шесть месяцев, до марта 1944 года.
Прошло много лет с того первого боя, но до сих пор перед глазами тот капитан, которому я уступил место на лавочке в лодке и свою смерть.
После выздоровления был направлен в маршевую роту. Узнав, что я работал трактористом, меня посадили на мотоцикл «Харлей» возить штабного офицера. Закончил войну в Потсдаме, где еще после войны четыре года находился в оккупационных войсках. Демобилизовался в 1949 году.