Мой Герой

Мой Дедушка Шапкин Георгий Александрович родился 20 марта в 1911 году в Рязанской области в деревне Тимофеевка.  Был Георгий самым младшим в семье. У дедушки были два старших брата Василий и Александр и две старшие сестры Евдокия и Клавдия. В двадцать седьмом году Шапкины переехали в Москву и построили большой бревенчатый дом на всю семью в Останкино, которое только в 1917 году стало считаться Москвой. Здесь мой дедушка женился на моей бабушке -  Елене Прокофьевне Шапкиной.

До войны дедушка работал на фабрике, помогал налаживать оборудование, потом служил шофёром. 

Из семейного архива: «Грамота. 33 год. Новая игра. Третий слёт ударников фабрики дошкольных пособий. За подлинное самоотверженное участие и проявленный энтузиазм в социалистическом соревновании и ударничестве по повышению производительности труда и улучшению качества продукции награждает тов. Шапкин Георгий Александрович званием ударника. 20 января 1933года. Подпись: Бробуш.

Из воспоминаний моей бабушки Елены Прокофьевны:

«Неспокойное тогда перед войной время было. Помню, иду по улице, 39 год, смотрю на огромный плакат, где Сталин руку Риббентропу жмёт. Оба улыбаются во всё лицо. Только что Германо-Советский договор подписали о дружбе и ненападении. А у меня одной дочке, Марте, годик с небольшим, другой, Алле, всего полгодика. Ну, думаю, успеют вырасти. Не успели...»

Сначала дедушку забрали на Финскую. Не успел прийти с одной войны, как началась другая - Великая Отечественная. Моя мама, Алла Георгиевна, когда училась в школе, не могла понять, на какой первой войне отец воевал, тогда в учебниках Финской войны не было.

С первых дней Великой Отечественной войны Георгий Александрович Шапкин был призван из 3-его Ново-останкинского проезда, дом 33 в 8 лебёдочный полк 2 дивизии Аэростатов Заграждения.

В 4 часа 20 минут 22 июня командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор артиллерии Д. А. Журавлёв отдал приказ всем подчинённым частям прибыть из лагерей и встать на боевые позиции, принять приписной состав (мобилизованных) и объявить боевую готовность к уничтожению вражеских самолётов в воздухе.

Оба полка АЗ начали своё развёртывание. Сложно это было. Нужно рассредоточить посты по городу, развести туда лебёдки, свёрнутые аэростаты и другую технику. Кроме того, надо отрыть землянки для личного состава, оборудовать аэростатные биваки, место стоянки лебёдки, подъёмную площадку, нужно было раздать оружие (винтовки) прибывшему из запаса пополнению. Однако зачастую в части прибывали не приписанные к ним и совершенно необученные офицеры и рядовые. Пришлось срочно учить их обращению с водородом, аэростатом и лебёдкой прямо на боевых позициях.

До конца 1941 года налёты на Москву продолжались почти ежедневно. С 22 июля до середины августа гитлеровцы совершили 17 массированных налётов.

Свой боевой счет аэростатчики открыли уже в ночь на 22 июля 1941 года. Тогда около 150 немецких бомбардировщиков в составе 20 групп двинулись к столице. Эта атака была успешно отбита, к городу прорвались лишь единичные самолеты. Гитлеровцы потеряли 15 бомбардировщиков. 10 сбили летчики, три самолета — артиллеристы, еще два — налетели на тросы аэростатов и рухнули на землю.
«Народный комиссар обороны Союза ССР товарищ Сталин приказ 241 от 22 июля 1941 года по противовоздушной обороне г. Москвы за проявленное мужество и умение в отражение налёта немецко-фашисткой авиации на Москву в ночь на 22 июля, всему личному составу - ночным лётчикам-истребителям, зенитчикам, прожектористам, аэростатикам, вносовцам московской зоны ПВО и ВАМ  Шапкин Георгий Александрович, лично принимавшему участие в ночном бою с воздушным врагом, - объявил благодарность.»

Когда бомбили Москву, для самолётов противника имелись первоочередные, стратегически важные объекты, которые подлежали обязательному уничтожению: заводы, штабные и правительственные здания. Для точного бомбометания самолёты вынуждены опускаться довольно низко и пролетать непосредственно над объектом. Именно в подобных местах, прямо над крышами зданий, над мостами, над заводскими трубами и запускались аэростаты заграждения, не позволяя вражеским бомбардировщиками обрушить на объект шквал огня.

Всего за период налётов вражеской авиации на Москву, до начала контрнаступления Красной Армии, 268 раз звучала команда — «поднять аэростаты заграждения». И через несколько минут над крышами домов всплывали огромные серебристые баллоны и всю ночь плавали на высоте до 4–5 км, высота «зависания» аэростата рассчитывалась весьма точно, создавая непреодолимую для самолётов сеть и препятствуя снижению вражеских лётчиков над городом для прицельного бомбометания.  

Моя Бабушка, Шапкина Елена Прокофьевна, вспоминала то непростое военное время для Москвы, октябрь 1941 года, как о днях ужаса, мрака, паники, мародёрства и бегства. Бои на самых подступах к городу, ночные и дневные авианалёты, пожары, народное ополчение, рабочие дружины, расстрелы паникёров, минирование важнейших городских объектов. В Москве объявили осадное положение. А у бабушки двое маленьких детей. Страшно. Но дедушка написал: «Никуда не уезжай! Москву не сдадут! Мы не сдадим!» И семья осталась в Москве. Бабушка, Елена Прокофьевна, работала на хлебозаводе и выходила на дежурство на крышу – сбрасывать и тушить фугасные бомбы.

Семья могла только переписываться с Георгием Александровичем, был только номер почты-32, хотя дедушкин пост располагался на Бутырском Хуторе. Это уже намного позднее ездили на 39 трамвае или шли пешком через платформу Останкино. «Ходили к папе на войну», - вспоминала моя мама, Алла Георгиевна, тогда четырёхлетняя девочка.

 Дивизия Аэростатов Заграждения защищала аэростатами площадь в 75 квадратных километров.

Внешне аэростаты заграждения напоминали небольшие дирижабли. Поднимались они обычно ночью по одному или по два на одном тросе (в тандеме) в шахматном порядке, утром боевое дежурство заканчивалось, аэростаты опускали на землю. Опасаясь встречи с ними, экипажи самолетов противника вынуждены были либо отказаться от налета, либо подниматься на большую высоту, что резко снижало точность прицельного бомбометания.

Собственно, сбить аэростат было не так и просто. Нижняя часть аэростата заполнялась простым воздухом — и попадания ему не вредили. Обычный снаряд мог просто не сдетонировать и пройти насквозь, а огромный объём газа через маленькое отверстие выходил крайне медленно. Пробитый аэростат ещё долго парил над объектом, а когда опускался, его могли отремонтировать и снова отправить в небо.

Оболочка аэростата требовала аккуратного отношения. Она была наполнена гелием и боялась механических повреждений, сырости и жары. Чтобы поддерживать в аэростатах необходимое давление, их приходилось часто дозаправлять. Газовые заводы находились на расстоянии до 15 километров от некоторых постов. Газ для дозаправки доставляли в специальных газгольдерах из тонкого материала. Эти газгольдеры носили на руках пешком.

Слишком велики были наши потери в 1941–1942 годах. Многие воины ПВО были направлены на пополнение в полевые войска, а на смену им по решению правительства СССР в 1942 году в Московскую армию ПВО пришли мобилизованные добровольцы, около 20 тысяч девушек. Более 3 тысяч из них были направлены в части Аэростатов Заграждения. Дедушка прошёл войну в звании младшего сержанта Красной Армии и командовал постом, в котором после 42 года были одни девушки. Пост состоял из 12 военнослужащих: 10 рядовых, командир и моторист. Обычно на попечении поста был один или два аэростата. На посту хранили около 500 м3 водорода в тонких оболочках.

За весь период войны 1941–1945 гг. части АЗ Московского фронта ПВО произвели около 217 тысяч подъёмов аэростатов, причём всё второе полугодие 1941 года — в условиях огневого боя

В целом над Москвой за Великую Отечественную войну аэростатами заграждения было уничтожено не менее 150 самолётов противника.

Столкнувшись с сильной ПВО Москвы и неся большие потери, немецко-фашистская авиация вынуждена была в апреле 1942 года полностью прекратить налеты на столицу СССР. Однако дивизии Аэростатов Заграждения оставались в боевой готовности до окончания войны, а аэростаты по ночам находились в воздухе в режиме ожидания.

Шапкин Георгий Александрович награждён двумя медалями, одна из которых «За оборону Москвы» указом от 1 мая 1944 года, выданная командиром Девятого полка майором Э. К. Бирнбаумом.

Во время войны дедушка получил контузию. Был демобилизован в мае 1945 года.

В 1946 году у дедушки с бабушкой родилась третья дочка, Тоня.

Шапкин Георгий Александрович прожил после окончания войны ещё 20 лет.

Мне не пришлось увидеть своего дедушку, но во мне всё равно живёт память о нём и о многих событиях с которыми связанна история моей семьи и история моей родины.