Начинал службу в Бердском воинском городке 213-го Запасного стрелкового полка г. Бердска в декабре 1942 г.. Он вспоминает, что в течение двух месяцев изучали стрелковую подготовку, материальную часть вооружения: винтовки, автоматы, пулемёты, гранаты. Часто проводились военные учения с разделением бойцов на две группы: атакующую и обороняющуюся стороны. Стрелять давали мало и только в конце сборов. Однажды устроили соревнования на лыжах. Совершали марш-броски и походы за хворостом далеко в лес. Связывали хворост верёвками, тащили его на плечах и волочили по сугробам. Жили прямо в траншеях, в устроенных землянках, накрытых хворостом, для отопления которых из кирпича сами устраивали печки и устанавливали «буржуйки». Спали на нарах. Ночами нередко их будили «по тревоге» и заставляли одеваться «на время». Те, чью одежду ночью, во сне, кто-нибудь ногой спихивал с нар, не успевали вовремя уложиться и получали выговоры от командиров. Одеты были в шинели, шапки, х\б брюки и гимнастёрки. На ногах носили ботинки из грубо выделанной кожи . Внутрь, вместо носков, которых ни у кого не было, надевали портянки. Если одеты они были неправильно или сбивались, ботинки сильно натирали ноги! От начала ботинка, чуть заходя в него, и до колена, по ноге моталась обмотка - полоска вязаной материи, длинной 2-3 метра, шириной 12 см. с петелькой на конце, которую подтыкали под саму обмотку. На ходу и на бегу обмотки не разматывались, держались крепко, их хватало надолго. На фронте тоже все, кроме командиров, были в обмотках. «Кирзачи» стали выдавать только в конце войны. Питались по 3-й категории, три раза в день: за столами сидели по 10 человек, которым ставился жестяной 5-ти литровый таз похлёбки (по пол-литра на брата). Все хлебали из одного этого таза. И каждый старался хлебать побыстрее, чтобы досталось побольше! Похлёбка состояла из жидкого бульона, картошки, перловой крупы, лука.
растительного масла. Попавшиеся в ложку кусочки картошки сразу не съедали, а закладывали их в рукава, обжигая руки, чтобы съесть потом. Хлеба по норме выдавали по 600 гр. на день.
Обучение закончилось в феврале 1943 г., и весь полк перебросили в «Черёмушки», под Омск, в такие же условия, как и в Бердске, где довели нас «до кондиции», а затем включили в состав 216-го стрелкового полка. Здесь уже было больше оружия, больше давали стрелять и бросать учебные гранаты. Но патронов, в целях экономии, давали мало. После присяги выдали личное оружие - винтовки со штыками. Автоматов долго не было, появились они в войсках только, начиная с 1943 г. Пулемёты были старого образца «Максим».
В апреле 1943 г. выехали на фронт. Ехали медленно и мало, больше стояли, опасаясь самолётов противника. Сначала ехали весёлые, шутили, но когда увидели подбитые танки и искарёженные орудия, когда командиры предупредили о возможностях диверсий и дали команду разговаривать «вполголоса», шутки сразу же прекратились, настроение испортилось, все они, новички не нюхавшие пороха, поняли, что вот теперь-то этим самым «порохом запахло»! Ближе к фронту высадились. Распределились по ротам и взводам и шли далее пешком. Начали войну в Калужской обл. в конце весны - в начале лета 1943 г.. а закончил её он в мае 1945 г. под Кенигсбергом. Домой вернулся в 1947 г..
Фашисты серьёзно покушались на его жизнь пять раз.
В первый же вечер по прибытии на линию фронта, ещё не обстрелянные, они начали «окапываться» - рыть окопы и строить блиндажи. Подошёл командир полка и приказал : «Товарищ солдат, сходите за водой!» С телефонисткой при штабе, Валей, и с двумя вёдрами они пошли к ручью. Наполнили вёдра и свои фляжки и только начали подниматься на пригорок, как по ним начался обстрел из пушек. Они бросились навзничь на землю и закрыли головы руками (касок тогда ещё не было, их выдали значительно позже). У него в руке была фляжка, которой он закрыл голову. Вдруг слышит «Дзинь!» Это осколок пробил металл фляжки, и на голову полилась вода. Пришлось обойтись без питья.
В другой раз, уже летом 1944 г., когда их отправили отнести неисправные радиостанции в ремонт, неподалеку от них разорвался снаряд, и его легко осколком ранило в плечо. Осколок они вытащили вместе с товарищем сами.
Третий случай произошёл, когда по окопу шло с осмотром большое военное начальство. Солдаты вынуждены были из узкой траншеи по очереди вылазить на бруствер, чтобы дать возможность пройти одному очень толстому командиру. Вот настала очередь бойца Михаила Глушкова и, как только он выбрался наверх, сразу же почувствовал удар в сумку с патронами. Оказалось, что вражья пуля попала ему прямо в патронташ, расплавила свинцовые пули, но не задела патроны. После этого сослуживцы-однополчане говорили ему : « Ну, тебе здорово повезло! Если бы попало в патроны, они бы взорвались, и тебе пришёл бы конец!».
Ждали команду на атаку. Перед атакой было большое скопление войск ,вблизи друг друга находились пехота, артиллерия и даже конница. Неожиданно над ними пролетели немецкие самолёты-разведчики «РАМО», и сразу в небе появились бомбардировщики с крестами на крыльях. Все стали разбегаться и прятаться. Самолёты начали бомбить. Что творилось - не описать : крики, стоны, конское ржание! Лошади, когда их ранят, кричат как люди, только ещё громче людей. Он бросился в подвернувшийся ровик среди торфяников, рядом с ручьём. И прямо в ручей попала бомба, но ни один осколок в него не попал, так как вода и мокрый торфяник не дали им разлететься во все стороны, как это бывает на сухой почве. Правда, он сразу оглох, но перепонки не лопнули, просто уши «заложило», и после трёх дней, проведённых в госпитале, всё прошло.
И только в пятый раз он получил настоящее тяжёлое ранение. Всё тот же, 1944 г. Уже гнали немцев! В одном из боёв за спиной разорвался снаряд, и глубоко вонзился в спину осколок. На четыре месяца он выбыл из строя и пробыл в госпиталях в Гжатске и в Москве, на ул. Митной в санчасти № 5008.
Ещё был случай, когда его жизни угрожала опасность, но уже не со стороны врага, а от своих, а точнее сказать, от лошади! Солдаты не спали и одной пятой части того времени, что положено человеку для нормального отдыха и использовали для сна любую возможность. Полуспали, полудремали даже в передвижении между боями. Первый воин в голове колонны брался за ствол пушки, следующий ему за плечи, за ним идущий - ему за плечи, тот - тому и так далее по цепочке, до последнего. Глаза всё видят, а сознание спит, отключено! Такой вид отдыха использовали постоянно. Однажды сблизились вплотную с лошадью и телегой, и его чуть было не задавило, но в последнюю секунду он очнулся и взмолился, прося помощи у Бога. И, о, чудо: лошадь в последний момент отвернула, и он остался жив, цел и невредим!
К слову сказать, его отец служил в кавалерии с самого начала и до конца войны, но, всего за несколько дней до Победы, в апреле 1945 г., пропал без вести!
Глушков М.И. награждён : орденом «Великой Отечественной войны II степени», медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и многими юбилейными медалями.

Им написано много стихов, это один из них о войне..

"Я знал её не понаслышке
-Войну Отечества с врагом.
Я видел рядом взрывов вспышки,
Окопы, надолбы кругом.
Свистели где-то рядом пули,
Трассируя в кромешной тьме,
А мы всё дальше связь тянули
Среди кустов, как по кайме...
Полки не могут быть без связи
И без связистов, стало быть.
Пытаюсь в маленьком рассказе
Вас в этой правде убедить."