(Статья Подполковника запаса Сергея Микитюка о боевом пути моего старшего Дяди, Лугуева Алексея Абдулхаликовича. Опубликовано в газете Дагестанская правда, вып.№ 255 (21339), от 23 Декабря, 1995 г.)

Горец Лешка

Я пишу из теперь уже далекой Эстонии. Подполковник запаса, участник партизанского движения, кавалер ряда правительственных наград, живу в краю, где очень неблаго­желательно относятся к ветеранам Великой Отечественной, называя нас недобитками. Поэтому я не знаю, дойдет ли до Дагестана мое письмо об отважном мальчике-дагестанце, который самоотверженно боролся за независимость своей великой Родины - Советского Союза - от фашизма. Попро­бую попросить кого-нибудь едущего в Россию взять мое письмо, а там уже отправить по почте в Махачкалу. Хоть бы Бог дал, чтобы оно дошло до вас. Я очень хочу, чтобы все знали о подвигах четырнадцатилетнего солдата-дагестанца.

Расскажу вам об одном дагестанце - Алексее Лугуеве. Он себя называл горцем, и весь отряд называл его именно так. Он нам рассказывал, что Дагестан - это страна гор, живут там горцы, которые ни­чего не боятся и говорят толь­ко правду. Лешка-горец. Тогда ему было неполных 14 лет. До войны и во время оккупации жил в городе Ахтырка Сумс­кой области. За мою долгую жизнь я встречал много раз­ных людей, но такого парня в его годы, такой образец неве­роятного бесстрашия, мужес­тва и храбрости мне не доводилось встречать. И, что­бы убедить вас в этом, опишу несколько эпизодов из жизни этого мальчика.

В феврале 1943 года наше­му отряду в тылу врага было приказано выступить навстре­чу регулярной армии, осво­бождавшей Сумскую и Харьковскую области. Мы го­товились к этому, однако об­стоятельства изменились. Мы оставили Ахтырский район Сумской области. Во время переправы по мосту через реку Ворскла по отряду открыли сильный автоматный огонь из-за стен бывшего монастыря, стоявшего на высоте. Мне и моему другу еще с финской кампании Мусе Забибулину, старшине Ивану Русанову и еще троим партизанам, было приказано залечь в кустарни­ках и прикрыть отступающий по мосту отряд. Мы так и сде­лали: открыли автоматный огонь по сидящим в засаде врагам.

У фашистов позиция была намного лучше нашей. Они были наверху за монастырс­ким забором и поливали нас огнем. Меня ранило в правую, ногу. Муса был ранен в плечо и в ногу, старшину и остальных ребят не было слышно, а диск моего ППШ был пуст. Я с тру­дом вытащил наган. Через не­которое время фашисты начали высовывать головы, затем по одному поднялись и по плас­тунски выбрались из засады...

Они долго просматривали бе­рег реки и, думая, что все мы погибли, встали и побежали к нам. Я насчитал 12 человек в форме полевой жандармерии, которые с автоматами в руках стали спускаться к нам. И я ре­шил, что прежде, чем погибну, смогу убить 2-3 врага. В это время - о чудо! -застрочил авто­мат, кося фашистов. Но через 10-15 минут поднялись четверо и, беспорядочно стреляя, про­должили спуск. Длинная авто­матная очередь уложила и этих четверых.

И тут я увидел: метрах в 10-12 из-за кучи наброшенных пляжных зонтов, разбитых столов и лодок поднялись два подростка. Младший из них с автоматом в руках осторожно поднялся на склон, там он дал несколько оче­редей, чтобы уберечься от вра­жеского подвоха. Я поднял здоровую руку и крикнул. Пар­нишка, захватив 2 немецких вещ­мешка, спустился к нам. Это был Лешка, а другой, немного пос­тарше, - его друг Колька. Ребята подошли к нам, четверо наших товарищей лежали мертвыми, а Муса был живой, но без созна­ния. Достав из вещмешка водку, ребята промыли раны Мусе и мне. К счастью, в вещмешках был бинт и йод, и ребята, как могли, перевязали нас. В мешках обнаружили тушенку и эрзац-хлеб. К этому времени Муса при­шел в себя.

Ребята накормили нас, дали, по 100 граммов водки. Лешка с Колькой от убитых фашистов перетащили 8 автоматов, четыре кольта и 2 саперные лопатки. На берегу Ворсклы ребята в рых­лом песке вырыли могилу, где мы и похоронили четырех наших товарищей, прикрыв могилу кое-как фанерными кусками. Во вто­рую яму мы зарыли оружие -наше и трофейное.

Примерно километрах в пяти от нас, в поселке, для нас была явочная квартира. Там бывший агроном Иван Панасенко по за­данию партизанского отряда поступил на службу к новой Власти и был нашим связным. К нему я и направил наших юных спасите­лей. Мы провели беспокойную ночь. Муса часто терял сознание и, когда приходил в себя, стонал. Под утро подъехала бывшая кол­хозная «полуторка» с тремя людьми в форме полицаев, один из них был наш связной, С ними был и Лешка. Они подняли нас в кузов и лесными тропами пере­везли в безопасное место.

Лешка - горец еще не раз проникал к нам в отряд, выпол­нял различные поручения. Ко­мандир отряда как-то поставил нашу группу разведки перед строем, обнял Лешку и заявил, что за спасенных двух команди­ров партизанского движения, за уничтожение 12 фашистов будет ходатайствовать о представле­нии Лешки к ордену Красной Звезды.

Лешку любил весь отряд. Каж­дый старался чем-нибудь ода­рить его, заставляли в часы отдыха петь песни. Надо сказать, у него был замечательный голос. Особенно он хорошо пел песню «Бродяга», «Ермак» и другие. Он рассказывал, что в Ахтырке проживает его семья - пожилой больной отец, старший брат и мать, 2 сестренки и маленький братишка, о кото­ром он мог говорить часами.

Лешка был настоящим раз­ведчиком. Десятки раз его с за­даниями посылали в разные населенные пункты: Гайворон, Опошня, Котельва, Баранников Хутор, Жовтниево, Тростонец, Ахтырку, Полтаву. Четырнадца­тилетнему пацану в лохмотьях удавалось пробраться в занятые фашистами пункты намного про­ще взрослых партизан. Возвра­щался Лешка с задания грязный, голодный, но шустрый, как чер­тенок. Это было время, когда мелкие, разрозненные группы партизан объединялись в круп­ные отряды. Для этого необхо­дима была связь с командирами групп и отрядов, в чем большую помощь оказывал Лешка.

...Командованию партизанско­го движения потребовались све­дения о составе и количестве вражеских сил, расположенных под Полтавой. Фашисты охраня­ли все подходы к расположению своих войск. Посланные в раз­ведку партизаны не возвраща­лись. Мы с командиром долго колебались, но все-таки решили послать Лешку. Я вызвал Лешку и спросил, не побоится ли он прогуляться на Полтавщину (а прогулка эта 30-35 км). Лешка, как всегда, полушутя ответил: «Товарищ командир, я же го­рец». И вот проходят пять томи­тельных дней, возвращается наш Лешка измученный, грязный, оборванный, прикладывает руку к изорванной ушанке: «Товарищ командир, ваше задание выпол­нено». Вытащил из одного кар­мана фасоль и ягоды шиповника и пояснил: шиповник - это танки, фасоль - артиллерийские пушки. Из другого кармана - стеклышки и камушки. Камушки - автомашины, стеклышки - полевые кухни. После подробного отчета я подал рапорт с просьбой представить Лешку к награде, и мне авторитетно заяви­ли, что рапорт принят.

Лешка доложил, какие мосты, электростанции, заводы замини­ровали фашисты перед отступ­лением в Полтаве и Ахтырке. Дал возможность командованию по­мешать взорвать эти объекты. Его смелости и находчивости не было предела. Он десятки раз ходил на задания и приносил важные для нас сведения. Я лич­но ходатайствовал перед ко­мандованием о представлении его 2 раза к орденам и три раза - к медалям. Я хорошо помню, что он представлен к этим орде­нам и медалям за отвагу. О нем можно написать целую повесть, но, к сожалению, я не мастер излагать события, а теперь - тем более, когда многое позабыто.

В конце июля 1943 года мне доложили, что при переходе че­рез болото Лешка попал под пули врага, прочесывавшего ок­раины леса. Я потерял очень много друзей и товарищей за эти годы, но с гибелью Лешки долго не мог примириться.

В начале сентября 1943 года меня ранили третий раз, и полто­ра года провалявшись в госпита­лях, я приехал на свое старое место жительства, в город Пярну Эстонской Республики. В День Победы 1990 года у меня собрались несколько ста­рых друзей, среди них мой друг Муса, живущий недалеко от меня, сын погибшего друга Ивана Ру­санова - Максим и другие. Мы разговаривали о боевых друзь­ях, живых и погибших. Я вспом­нил Лешку.

А когда через два года опять в День Победы собрались у меня, уже более года прикованного к постели, вдруг выяснилось, что Лешка жив. «Да, да, дядя Сер­гей, ваш горец жив», - огорошил |меня Максим - сын погибшего друга,  приехавший   повидать меня в этот очень значительный для нас праздник.

Оказалось, что в 1991 году Максим ездил в Ростов. Оттуда ему потребовалось поехать в Кизляр. Зашел перекусить в шашлычную. Недалеко от его стола сидели и оживленно разговаривали старик, два парня, двое пожилых мужчин, разговаривали по-укра­ински. Украинский язык в Дагестане? Прислушался. Один спрашивал другого: «Ну, горец, в Хохляндию не тянет?»

Тут один из молодых людей, обращаясь к тому, кого назвали горцем, говорит: «Дядя Али, |ы бы на вино на нажимали, у вас же сердце». Как понять? Горец Али, а говорит по-украински. Тут другой украинец говорит: «Какой он дядя Али, он Лешка горец».   «Мы познакомились,- рассказывал Максим. - Я рассказал ему о его однополчанах. Он сказал, что в городе Ахтырка Сумс­кой области воевал еще ребенком. «После войны я окончил восьмилетку, курсы страховых инспекторов. В 1949 году призвали в армию. Я зашел к военкому, пытался объяснить ему, что я принимал участие в партизанском движении, был представлен к наградам (по крайней мере, мне говорили, что представлен). Военком, такой строгий дядька  рявкнул  на  меня: что  за байки! Думаете избежать службы в армии? Уже в батальоне я попытался рассказать замлолиту. Он выслушал, сделал вид, что поверил, но потом вызвал и говорит: «Брось ты это, у тебя нет никаких доказательств». Вот я и замолчал. Было обидно, что не заслужил даже медаль за Побе­ду. Почему там в отряде играли в представления к наградам?».

Сейчас Лешка живет в Дагестане в 40 км от Махачкалы. Имеет взрослых сыновей и дочку.

Еще раз подтверждаю: представления делались и к орденам, и к медалям за Лешкин подвиг. Почему он их не получил, не знаю. Я сейчас прикован к постели. Но все равно до последнего вздоха зуду добиваться того, чтобы восторжествовала правда. Буду писать во все органы и добьюсь, чтобы Лешка полу­чил, что заслужил. А в «Даг-правду» я пишу для того, чтобы дагестанцы знали об этом незаурядном человеке. Пусть его бесстрашие и патриотизм ста­нут примером для подрастающего поколения.

Сергей МИКИТЮК. г. Пярну, Эстония