Когда кончилось детство

Две недели назад во время уличного опроса озерчан я познакомилась с пожилой парой. Когда разговор зашел о приближающемся празднике 9 Мая, Виктор Васильевич Федоров вдруг сразу посерьезнел, задумался и тихо сказал: “Я в войну мальчишкой был, но помню, и как Выползово наше бомбили, и маму, плачущую над похоронкой отца”.

В то время мы жили в Карелии, в поселке Харло, недалеко от финской границы. Переехали туда из родного Выползово весной 40-го, когда правительство вербовало на работы всех желающих. Вот отец и согласился, а мама до последнего отказывалась ехать, не хотела покидать родную Ленинградскую улицу, везти троих детей неведомо куда. Жить в Харло нам нравилось. Но в один день безмятежная жизнь резко оборвалась.

В ту летнюю ночь 22 июня в нашу дверь громко постучали. Сквозь сон я услышал страшное и таинственное “наступают, бомбят, срочно, не успеем”. На сборы дали минуту. Отца не было, а нас, заспанных, ничего не успевших понять, пограничники быстро погрузили в машину и привезли на берег Ладожского озера. У деревянного причала уже собралась толпа людей, перепуганных, наспех одетых, прижимающих к груди спящих младенцев. Все ждали парохода для эвакуации. В небе вдруг показались два немецких истребителя. Не успели мы опомниться, как оказались под нещадным обстрелом. Кинув вещи, люди бросились в горы, поросшие лесом. Мама схватила младшего брата, старшего взяла за руку, что-то крикнула мне и побежала в укрытие. Я как сидел на узелке, что успели взять из дома, так и остался, потеряв от страха способность двигаться.

Обстрел вскоре закончился, и тут же из-за поворота показался долгожданный пароход. Перепуганные сельчане бросились назад, к причалу. Какой-то мужчина увидел, что я сижу на берегу, подхватил на руки и потащил на судно. Заплаканная мама нашла меня уже на палубе.

Сначала нас привезли в Сортавалу, перегрузили на деревянные баржи и повезли по Ладожскому озеру до Ленинграда. Буксирный кораблик тащил шесть барж, набитых людьми. Шедший впереди караван на наших глазах потопили фашистские снаряды. Нас тоже зацепило, но на помощь пришли русские летчики на У-2. Они кружили над судном и отбивали немецкие атаки, не давая им возможности бомбить прицельно. Мы благополучно добрались до Ленинграда, оттуда вновь поплыли по Ладожскому, Онежскому озерам, по реке Свирь, мимо Лодейного поля до Рыбинского водохранилища. В Рыбинске нас доставили на железнодорожный вокзал. Потом мама рассказывала, как ей предлагали отдать в приют хотя бы двух взрослых детей, но она ответила: “Никого не отдам, добраться бы до Бологое”. А ночью опять бомбежка. С фронта как раз пришел эшелон с ранеными, а наутро в обратном направлении должен был отправиться состав с техникой и боеприпасами. Оба поезда были разгромлены. Как было страшно смотреть на все это утром…

Как только движение наладили, мама попросила у охранника последнего вагона разрешения доехать до Бологое. Мы сели в тамбур и добрались до станции. В Выползово шли пешком.

Сколько было радости, когда мы оказались дома, на родной земле. Но длилась радость недолго. Только уснули, как вновь услышали разрывы. Бомбили немцы не разбираясь: и наш аэродром, где в то время базировались летчики, и дома мирных жителей. Утром, когда мы вышли во двор, посреди огорода увидели торчащую из земли неразорвавшуюся бомбу. Страху натерпелись - словами не передать. Мама, закрыв нас в доме, побежала в гарнизон. Через час приехали саперы, погрузили снаряд на машину и увезли.

Так началась “моя война”. Война, которую я встретил пятилетним ребенком. Впереди было еще четыре года ужаса, страха, отчаяния. Четыре года ожидания победы, мира, спокойствия.

Сегодня Виктору Васильевичу Федорову почти семьдесят лет. Его военная история и судьба до боли похожа на истории и судьбы тысяч детей, родившихся в сороковых годах прошлого столетия. Как и у многих, погиб на фронте его отец. С самого начала войны семья видела отца и мужа лишь однажды, когда зимой 42-го он приехал домой на побывку. Через год матери пришла похоронка. Ее муж в феврале погиб под Сталинградом, точное место захоронения неизвестно. До сих пор Виктор Васильевич не знает, в какой из братских могил покоится его отец, но каждый год 9 Мая он приезжает в родную деревню, накрывает стол, вспоминает отца и других воинов Великой Отечественной, не доживших до победного майского салюта, прогремевшего в далеком 45-ом.

Вероника КУРОЧКИНА. Опубликовано 5 мая 2006 года в газете «Дни Озерного».