Смирнова Татьяна Николаевна в оккупированном фашистами Бресте была одним из организаторов Брестского партийно-комсомольского подполья, инструктором, а затем и секретарём подпольного горкома партии.

В Бресте в доме №12 по ул. Будённого, где 15 августа 1941 г. прошло первое заседание подпольного ГК КП/б/Б. Здесь, в центре города, почти под носом у гестапо в квартире Розы Радкевич ( до ухода её в партизаны) была главная явочная квартира членов подпольного горкома, фактически, его штаб, где проводились заседания бюро горкома, отсюда осуществлялось руководство работой первичных партийных, комсомольских, антифашистских организаций и было такое время, что всё делалось не ради славы, а ради ПОБЕДЫ. Потому наши матери не только сами вступали в борьбу с врагом, привлекали к этой борьбе своих детей, не задумываясь о той смертельной опасности, которая подстерегала их на каждом шагу. Потому и не рассказывали они почти ничего об этом даже после войны, считая, что просто выполнили честно свой долг перед Родиной. Они, а уж тем более мы, дети участниц подполья, и не думали, что наша борьба с врагом в оккупированном фашистами Бресте граничит с подвигом во имя жизни. Потому, к сожалению, так мало известно о людях, которые работали в Брестском подполье. Да и не только в Брестском …групп.

В оккупации мы пробыли 2,5 года. Мой отец, перейдя линию фронта,   ушёл в партизаны, как только началась война. Мама была секретарём подпольного горкома партии. Однажды, когда появилась угроза её ареста, мы получили приказ немедленно уходить  в партизанский отряд. Уходили вчетвером: мама, бабушка, я и моя тётя, которую немцы собирались угнать в Германию.

Когда мы вышли за город, то увидели стоящую телегу. Какой-то дед предложил нам сесть в эту телегу. Тут привели ещё двоих детей, и мы поехали. Через несколько километров «дед» снял свой башлык, и перед нами предстал молодой красивый парень. На отвороте его шапки красовалась красная ленточка. Это был смелый и отчаянный вызов партизан немецким захватчикам, которых кругом было полно. А партизаны доказывали и себе, и жителям, кто здесь настоящий хозяин. Когда нас переправляли через линию фронта, то оказалось, что партизанский обоз доставлял коней в подарок к 23 февраля  нашим солдатам, чтобы они могли успешнее громить фашистов.

Я и бабушка должны были вернуться на свою родину в Горьковскую область.  С обозом мы   добрались до города Сарны, потом до Киева, где был штаб партизанского движения. Нам выдали хлеба, консервов и документы. В моей справке значилось, что я из семьи партизанки.

До Уреня мы добирались около двух месяцев. Ехали в товарных вагонах, груженных камнем.

Шёл 1944 год. Поселились мы у бабушкиной дочери. В местной школе меня взяли во второй класс. Через год война закончилась, и мы снова переехали в Брест. Там я окончила среднюю школу с золотой медалью, потом  приборостроительный факультет МАИ.  Получила распределение в Минск, но там ещё шли послевоенные восстановительные работы. Меня перераспределили на «Энергомаш»  в Химки, где я живу и работаю с 1958 года.

Свою служебную карьеру Зоя Павловна начала в 58-м отделе. В 1963 году её избрали секретарём комитета комсомола. Потом  работала в расчётном отделе № 69. Молодая энергия требовала более живой и активной деятельности. Зою Павловну пригласили в  горком партии. Здесь она нашла своё призвание. Дальнейшая её трудовая деятельность была посвящена работе с людьми на руководящих должностях в Химкинском горкоме партии и в  обкоме профсоюза работников авиационной промышленности, откуда пришлось уйти на пенсию по инвалидности.  

— Моя мама Татьяна Николаевна Смирнова после войны проделала огромную работу, чтобы доказать, что в Бресте во время оккупации боролся с врагами подпольный горком. Она добилась, чтобы именами тех подпольщиков, которые погибли от рук оккупантов, были названы улицы в Бресте, а на домах, где они жили, были установлены мемориальные доски.

Для увековеченья  памяти  брестских подпольщиков колоссальную работу провела и сама Зоя Павловна.  Она рассылала десятки писем, связывалась с родственниками погибших подпольщиков, с очевидцами тех событий. В результате из-под её пера вышла в свет уникальная книга «Подполье непокорённого города». Ей удалось добиться, чтобы на том доме в Бресте, где проходило первое заседание подпольного горкома, была установлена мемориальная доска. На торжественное мероприятие приехали дети и внуки подпольщиков. Был  огромный митинг.  Дети почувствовали, что их родители в годы оккупации Бреста совершили настоящий подвиг.

В Бресте изданы три тома с фамилиями защитников Брестской крепости. Герои, среди которых 70 процентов россиян, похоронены в Брестском мемориале и на гарнизонном кладбище. В память защитников нашей Родины у мемориала горит Вечный огонь.

— Именно вокруг этой святыни, — с горечью  говорит Зоя Павловна, — в последнее время стали  разгораться кощунственные споры, порождённые развалом СССР. Возник вопрос о том, кто, Россия или Беларусь,  должны платить  5 тысяч долларов в год за газ для  Вечного огня.  Причиной для выяснения отношений стала следующая ситуация: газ – российский, покупает его Беларусь, но россиян в Брестской земле – более половины. Должна ли Беларусь оплачивать память 70 процентов русских, павших при защите Советского Союза, в том числе и Белоруссии?  Видно, и впрямь, на земле ничто не вечно, в том числе, и короткая человеческая память.