Не помню год, вся наша семья проживала в деревне Ушья Кондинского района. Однажды я, находясь дома, в квартиру вошла девушки 20 – 25 лет, и спросила меня: «Где ваш отец?». Я ей ответила, что его нет, но в руках у неё была бумажка. Вечером я папе сказала, но мама уже знала, вдруг она заплакала и говорит, что всё – отца увезут, мы все расстроились, но я сначала не поняла в чём дело.  Назавтра папе вручили повестку, как он нам после пояснил. Меня папа несколько дней водил с собой, он работал в колхозе. Но, как я помню, что на его рабочем месте лежали счёты, как потом он сказал, что он работал счетоводом. Получив повестку, ему не разрешили уходить в лес охотиться, ему дали возможность поработать временно в бухгалтерии, до ухода в Армию. Как я помню, дело было летом, возле колхозной бани стал собираться народ. Я смотрю вдаль, на повороте из Чантырьи медленно плыл пароход Гашунин. Пока он разворачивался на повороте, все мужики успели попрощаться и сесть в большую лодку – набойницу. Мамочка очень плакала. Папочка поцеловал маму, меня и все мужики спустились с высокой горы. Мама сняла платок с шеи, и вытерла мне и себе слёзы. Мамочка плачущими словами говорила, что как мне тяжело одной растить и кормить вас!!! Семья наша была пять человек. Пароход шёл, двигался очень медленно и мы все смотрели вдаль. Вот так мы попрощались с нашим любимым папочкой. Из лодки все мужики перебрались на пароход. Все машут – кто фуражкой, кто платком…   Из деревни Ушья на защиту Родины взяли всех мужиков: Казанцева Прокопия Александровича; Казанцева Николая Александровича; Аднакулова Ивана; Ковалёва Павла, Борисова Петра; Куренева Павла Евгеньевича; Куренева Александра Евгеньевича.

   Это все, кого я знаю и помню, но в деревне проживало не очень много народу, около 100 человек. Остались одни женщины, подростки и дети. Мама нам часто сквозь слёзы говорила, что взяли отца бить врагов, я ещё так подробно не знала. Всегда мамочку обнимала и очень жалела, всегда её успокаивала. Семья у нас была из пяти человек: мамочка, старшая сестра Каня, средняя сестра Галя, я и брат Саша. Надо было учить детей и мама переезжает с нами в Шаим Кондинского района, где была семилетняя школа. В Ушье не было школы, все дети учились в Шаиме, а некоторые проживали в интернате, но в сильные морозы дети жили у нас. Мамочка сразу пошла работать в колхоз, она была трудолюбивой. Нам сразу дали квартиру и огород. Председателем колхоза был в то время Дворников Пётр Михайлович, главным бухгалтером был Колмаков Василий Алексеевич – это люди, которые понимали нужды колхозников и шли на встречу. От папы письма приходили очень редко. Так как он окончил полтора класса (год рождения 1907), почерк его было тяжело разобрать. Когда приходило письмо, то старшая сестра Каня хранила его до прихода мамочки, и все папины письма читали всей деревней. Мы радовались каждому письму, каждой весточке. Из Шаима на войну не взяли Кутькина Фёдора, мы его все называли дедушка Фёдор. У него очень болела нога (он ходил на костылях). Он каждое утро ходил на почту. Когда он шёл по деревне и каждому взрослому говорил, что твориться на фронте. Успокоит человека, говорит, что мы их всё – равно победим, мы их разобьём, не волнуйтесь, не плачьте, женщины, мы должны победить. А мы всё пересказывали мамочке, которая со слезами на глазами, выслушивала нас и от радости целовала. Дедушка Фёдор всех успокоит и опять до следующего утра. Но сам не дожил до дня Победы всего несколько дней.

   Очень жаль! Хоронили его всем посёлком. В сельском совете Шаима председателем работал Пагилев Никита Евгеньевич, а секретарём Баютова Анна Ильинична. Дело было так. Пришла в сельский совет похоронка на папу – Куренева Павла Евгеньевича. В это время мамочки дома не было. Она в этот день была на покосе. Секретарь несколько раз приходила к нам и всё спрашивала мамочку. Сёстры говорят, что отдайте нам, она отвечала, что ч вам не отдам, надо вручить лично вашей маме. Мы играли на улице, вдруг показалась мамочка, она несла на плече чурак на дрова. Даже не успела домой дойти, как Анна подбегает к мамочке и говорит: «Похоронка на мужа». Мы с братом Сашей были тут. Мамочка бросила чурак на землю, села на него и давай реветь, держа в руках похоронку. Я и брат Саша подбежали к мамочке и давай её успокаивать, гладить по голове, а сами не знаем в чём дело. Мамочку маленько успокоили, а сами расстроились. Тихо со слезами на глазах мамочка нам сказала: «Милые мои дети, отца нет, его убили, как мы сейчас будем без отца жить?». Шло время. Это было осенью. Я помню, мы уже ходили в школу. Когда я училась в начальных классах, то нам учитель Вискунова Пальмира Васильевна (моя первая и любимая учительница) сказала, что пусть вам мама или сестра свяжут перчатки с указательным пальцем и большим. Мамочка за ночь связала таких перчаток одну пару, а старшая сестра Каня руками сшила кисет с кармашками, чтобы в кармашке носить бумагу и списки. Мамочка связала, а сама тут же попросила Каню написать несколько слов пожеланий. Мама сказала, написать её мысли: «Хотя моего дорогого и любимого мужа нет в живых, пусть греет свои руки любой солдат, любой защитник нашей Родины», и сестра написала несколько приятных пожеланий солдату и эту писанину положила в карман кисета и пожелала быстрейшей победы.

   Уносила всё это я, но Пальмира Васильевна сказала: «Я всё передам, но как комиссия посмотрит», и сказала ещё всем огромное спасибо. Мамочка часто вспоминала папу, нам иногда говорила, что был бы отец живой, пришёл бы с войны, и жить бы стало лучше. Через несколько месяцев мы победили! Мамочка утром рано узнала, что враг разбит и мы победили. Она прибежала с улицы со слезами на глазах домой, наклонилась на стол, голову положила на руки и давай реветь и причитать: «Нет у меня мужа, нет для детей отца, что делать, как мне тяжело одной. Мой муж был и охотником, и рыбаком. Когда убьёт утку, когда рыбу добудет, что делать одной, как мне тяжело, милые дети!». Время текло очень быстро. Наступили холода. В один осенний вечер в наш дом бойко вбегает Манзурев Михаил Васильевич. В этот момент мама с ухватом в руках стояла у печи, ставила в чугуне варить мелкую картошку. Мы с братом Сашей сидели возле железной печки и чистили картошку для супа. Михаил мамочке говорит: «Тётя Шура люб или не люб?». А мама ему отвечает – что такое люб или не люб? Я одного любила, и того немцы убили. Нет, Михаил, мне так никого не полюбить, осталась одна с четырьмя ребятишками, очень тяжело, мне всех их жалко!!! Он снова спрашивает «Ну тётя Шура, говори скорее, а то мне некогда, меня ждут!». Мама повернулась лицом к Михаилу и говорит: «Ну люб!». Тогда Михаил громко сказал: «Тётя Шура, дядя Паша живой вернулся с войны!!!». «А где он?» - спросила мама. Михаил отвечает: «Ждите не сегодня так завтра его встречайте. Он находится в Полушаиме у Николая Казанцева, так что ждите дядю Пашу домой!».

   Мамочка так обрадовалась, слёзы потекли у неё по щекам. Она подбегает к нам и давай обнимать и целовать нас. Мы с братом и сестрой Галей очень обрадовались, чувство радости не опишешь! Все забегали и давай одеваться, обуваться во что попало. Ни обуви, ни одежды доброй у нас не было. На улице было холодно. Мы с Галей решили бежать в Полушаим (8 км), встречать папу. Но промочили ноги и вернулись домой, да и одежда была не тёплая. Мамочка конечно поругала нас за такой побег. Папу я хотя и помнила, но чувство радости не описать. Почти три года мы даже не знали, что наш папа живой. Когда мы пришли домой, нарду было много, сбежалось почти половина посёлка, все женщины были рады, что возвращаются мужчины домой с войны. Раньше почту и пассажиров возили на лошадях с колокольчиком. Вдруг услышали звон колокольчика все побежали на улицу, но мама сразу нам сказала, чтобы на улицу не ходили, мы его дома встретим. Через несколько минут в дом входит мужчина в военной форме: в фуражке, в шинели серой и кирзовых сапогах. Под шинелью через плечо висела сумка – планшетка, где у него хранились документы. В гимнастёрке на левой стороне груди висела медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 45 г.г» и брюки галифе. Ростом высокий, стройный, красивый, улыбающийся – это был мой папочка – Павел Евгеньевич, ему в то время было 38 лет. Он разделся и всех нас с любовью поцеловал. Папа нам в подарок привёз алюминиевые ложки, которыми пользовались долгое время и губную гармошку. Папа сразу занялся делом – охотой, а мамочка продолжала работать в колхозе.

   Вскоре папу приглашают в поссовет и предлагают работу начальником почты с предоставлением квартиры. Папа с мамочкой переговорили и он дал согласие, если они помогут маме уйти с колхоза. Мама написала заявление в колхоз, но видимо поссовет помог маме уйти из колхоза. Папа её устраивает крутильщицей на почте. Крутильщица работает в одно время при передаче или приёме на ключе телеграмм. Мама была рада, что папа освободил от тяжёлого труда, она также имела право на отдых. Папа был малограмотный, мы с сёстрами ему помогали: рассортировывали и записывали содержимое, разносили письма, помогали маме делать уборку. Хотя папа и работал начальником почты, но его как заядлого охотника тянуло в лесные просторы. Встанет утром рано, в 5-6 часов и бежит с ружьём в лес, всегда приносил уток или рыбу. Мы все с детства умеем потрошить уток и обрабатывать рыбу. Как только кончается рабочий день, папа вновь бежит в лес или едет в лодке – осиновке на рыбалку. Папа иногда брал меня с собой вечером, и через туман ближе к Сарансую увозил меня далеко. Ехали с ним по узкой тихой речке. Он как-то на нитку зацепил крючок и через ухо, часа два и он поймает на этот крючок 3-4 больших щуки. Так тянулось год или два. Как-то весной в наш посёлок приехал мужчина, который вербовал охотников в Берёзовский район, посёлок Полноват. Папа с мамой посоветовались и завербовался на 8 лет, 1947 по 1955 годы. Ехали мы от Чантырьи до Ханты – Мансийска на пароходе Гашунин целый месяц. Наконец добрались до места назначения – Полноват. Папа сразу стали копать землянку всей семьёй.

   Прожили в этой землянке два года. В Шаиме мама родила мальчика Вадима, который здесь умер – простудили. На новом месте папа проработал два года охотником, вскоре он начал вести переписку со Свердловским научно – исследовательским институтом, где задавались ему разные и интересные вопросы, как опытному охотнику. Я у папы поинтересовалась, где взял эту документацию, он скахал, что дали на работе (ПОХе). Иногда он сидел долго вечерами, заполняя все пункты этих документов. Однажды папа убил утку, и у неё на лапке было кольцо и надпись: город Астрахань и год, когда произведена была окольцовка. Папа кольцо снял с лапки, но куда положил или отправил, я не знаю, но он говорил, что отправил кольцо в Астрахань, видимо туда и отправил.  Вопрос с кольцеванием уток был в том документе, где папа вёл переписку с институтом. Он даже обрадовался, знает какой дать им ответ. Он эту переписку вёл долго, думаю до 1955 года. Ему от туда приходили благодарственные письма, но они не сохранились. Жалко! Папа был очень интересным человеком, он так же любил шутить. Одна из его шуток. Вся семья была в сборе, но пока мы ещё жили в Шаиме. Папа нам сказал: «Ну, дети, сейчас мы вас повезём туда, где текут молочные реки!». Я особенно любила молоко. Мы уже находились в Полновате. Не долго думая, я папе говорю: «Ну где молочные реки, папа?». Он мне ответил, что скоро, скоро дочка. Вдруг испортилась погода и на реке Обь выросли волны в рост человека. Папа привёл меня на берег и говорит: «Смотри вдаль на Обь», и я посмотрела, а там белые, белые волны, как молоко. Вот это и есть молочные реки – сказал папа, а я от души засмеялась. Вот такая у него была шутка. Папа так же был прекрасным наставником для молодёжи. Он был добрым, умным, честным, справедливым и заботливым отцом. Он любил не только шутить, а так же дать правильный совет, подсказать.

   А так же был хорошим собеседником по любому вопросу. Когда спрашиваешь папу что – нибудь о войне, он нам старался говорить коротко, со слезами на глазах, мы сразу разговор старались сменить, так как он не в состоянии был даже о ранении домой. Под Сталинградом (вот от туда нам пришла похоронка в 1942 году). Папа был ранен в бою и контужен, но его сразу раненого увезли в тыл, так как бои были страшные. Он долгое время не мог говорить, не узнавал товарищей. Но после длительного лечения папа был готов к военным действиям. Он освобождал Румынию, Венгрию, Чехословакию, победу встречал в Польше. Вспоминал, что когда шли обратно, то заходили в каждый дом, подвал, баню, проверяли, чтобы не остались где – либо немцы. Но женщины, девушки встречали их с цветами, хлебом и со слезами радости, но чувства наши и их не опишешь ни в каком романе. Мой папа ушёл из жизни в 1983 году. Похоронен в посёлке Кондинское с диагнозом – нарушение мозгового кровообращения, инвалид третьей группы, участник Великой отечественной войны. В заключении ещё хочу написать то, что папа рассказал старшей сестра Кане, а это тоже для нас интересно. Папа был заядлый охотник, меткий стрелок. Когда его призвали защищать Родину, то он попадает в стрелковую дивизию. Папа несколько раз был ранен. У него левая нога была тоньше правой. Самым тяжёлым ранением была кровавая битва с врагом под Сталинградом, откуда мы получили похоронку.  Папа говорил: «Бил врага метко из винтовки, ведь я был метким стрелком.

   Из любого оружия его уничтожал. Но под Сталинградом он мне нанёс большое горе. Я упал и потерял сознание. Спасибо санитарам, вовремя нашли, и унесли с поля боя. После этого бой продолжался недолго. Тут я много немцев убил, враг понёс большие потери». Папа ещё пояснил, что тот снаряд, что убил врага, мог нанести гибель и моим друзьям по оружию. После войны папа продолжал охотиться, рыбачить. У него есть почётные грамоты, благодарственные письма, денежные премии, письма, подарки. Папа служил в 351 стрелковом полку – удостоверение участника ВОВ за номером Г – 722829.

Записано со слов дочери

Любовь Павловны Куреневой