Боевой путь

КАК ПОГИБ МОЙ ДЕД  (РАССКАЗ-ИССЛЕДОВАНИЕ)

             Вторая мировая война, или Великая Отечественная Война, как мы её называем, хранит множество загадок и тайн. Об одной такой тайне, в разгадке которой я участвовал, и хочу рассказать своим читателям. Было это очень  давно. Тогда  мы, ещё мальчишки, находили оружие, снаряды и другие боеприпасы в лесах Ленинградской области и отголоски войны доходили до нас в виде взрывов указанных снарядов. Это было очень опасно, но мальчишеское любопытство было сильнее любых страхов, а ведь снаряды войны  тогда и в мирное  время уносило жизни и калечило и мальчиков и взрослых людей…

       В эту войну погибли оба моих деда. Моей маме - Донской Тамаре Ефимовне  к началу войны было 10 лет,  2 года она прожила в блокадном Ленинграде. И даже в таком юном возрасте она работала на заводе, а ночью ходила вместе с другими детьми  по крышам Ленинграда и тушила зажигательные бомбы, которые сбрасывали фашисты со своих самолетов. Она иногда рассказывала мне о том времени. Вспоминала она о том, как они выжили: они  выкапывали гнилую старую картошку зимой из земли, ели траву летом и всё что можно было жевать. Возможно, таким способом спасли себе жизнь, так как есть в то время было уже нечего, а паёк был слишком мал.  Рассказывала мама и о моём деде Донском Ефиме Ивановиче, который в мирное время работал в Парголовском поселковом совете. Жители поселков его очень любили, так как он старался всем помогать, был очень деловым, но при этом отзывчивым и добрым человеком.  Жесткое тогда было время, шла фактически скрытая война. Многих расстреливали, кого-то отправляли в лагеря, пытали голодом, холодом и большинство умирали не дождавшись освобождения. Так погибли многие мои родственники. Предшественника деда на посту, председателя сельсовета, убили по дороге на работу . Дед же остался жив,  наверное, потому, что старался помогать людям, а не «доносить» на них . Когда началась война, его призвали в действующую армию. Меня удивило, что ни моя мама, ни бабушка не знали как погиб и где похоронен мой дед. Всё объяснялось просто -  в похоронке местом гибели деда значился посёлок, которого не существовало в  Ленинградской области.  К сожалению, боевой путь моего деда мне не известен  Мне известно, что зимой 1943-44 гг. он участвовал в прорыве блокады. Я решил найти хотя бы место гибели моего деда ( на то что найду место захоронения я даже не рассчитывал). Это сейчас есть интернет и в нём можно легко найти места боёв 884-го пехотного полка, тем более когда известна дата гибели – 23 января 1944 года. А много лет назад интернета не было, поэтому мне удалось только приблизительно узнать места боёв – квадрат размером 10х10 километров. В этом квадрате существовало 3 посёлка с названиями похожими на те, что были указаны в похоронке. И  вот в солнечный летний день я выехал в «данный квадрат», сошёл  с электрички  и пошёл в ближайший посёлок. Войдя в посёлок, я надеялся встретить  кого-нибудь, кто мог быть свидетелем, или что- либо знал от других о тех боях, которые проходили здесь во время снятия блокады. В первом посёлке, обойдя все дома, которых было не так уж много, я встретил всего одну свидетельницу, всего одну  старушку, которая, как мне сказали, первая после войны вернулась в посёлок жить. Однако, и она не хотела вспоминать о том времени. Было ясно, что она не хочет делиться со мной тем, что  знает. Мы сели пить чай,  разговорились, и я почувствовал, что бабушка со временем стала мне доверять. Только после этого она «раскрыла свою душу» и рассказала мне о тех страшных послевоенных годах. В то время, - сказала она, - было не просто уничтожены все посёлки и всё живое, что было вокруг. Большой район вокруг Гатчины был полностью  изолирован от посещения «посторонними». Туда был запрёщен проход любым гражданским, любым «людям без пропуска». Почему район был «закрыт», моей рассказчице стало ясно сразу после того как она туда приехала после войны  – трупами были усеяны все леса и поля. Это было страшное зрелище. Убирать трупы, хоронить их тем более, было некому и некогда, поэтому трупы пролежали  до 1947 года. Военные пытались на сколько могли закапывать их, но основную массу стали вывозить в 1947 году на грузовиках и везли в сторону Гатчины. Поток машин шёл днём и ночью. Не может быть, - подумал я, - масштабы вывоза останков наших воинов явно превышали те, о которых читал в официальных документах…

Таким образом,  я впервые услышал о том, что погибшие при прорыве блокады частично были похоронены на Гатчинском военном кладбище. Надо сказать, я тогда не очень поверил в рассказы бывшей сотрудницы НКВД, как она мне позже призналась. Всё - таки прошли десятки лет – могла и «подкачать память». Попрощавшись с бывшим сотрудником НКВД,  а теперь милой старушкой я пошёл дальше. Этот разговор, кажется, создал атмосферу ещё большей загадочности тех событий, которые раскрывались со всем с неожиданной стороны. Кажется загадок и тайн от рассказа старушки стало ещё больше, они толкали меня дальше в путь по лесам и полям в поисках каких-либо свидетелей  того времени. И надежды мои оправдались. Неожиданно, проходя через холм от одного посёлка к другому,  я встретил старого пастуха, который сидел на вершине холма и смотрел задумчиво вдаль. Присев рядом с пожилым пастухом я стал расспрашивать у него, – не знает ли он что-нибудь о событиях того далёкого времени, когда здесь велись бои  при прорыве блокады в январе 1944 года. Мне повезло, пастух, в те далёкие времена ещё мальчик, стал невольным свидетелем тех кровавых боёв, которые  проходили в этих местах.  Он как- будто бы десятки лет ждал, чтобы перед кем-нибудь высказать всё  то, что держал у себя на душе все эти долгие годы. На земле он тут же нарисовал схему сражения. Но самое  страшное, что  рассказчик запомнил и что его потрясло больше всего,  что многочисленные наши пехотные войска воевали …. против фашистских танков. 1944 год, вторая половина войны, - подумал я, на вооружении СССР десятки тысяч танков и орудий. Каким образом фактически безоружных людей бросали против танков противника?  Рассказ старика обрастал новыми подробностями, - перед моими глазами тысячи людей шли против танков, которые их давили, давили их в таком количестве, что сами танки увязали в горе трупов, которые образовывались вокруг них…. Невольно на глазах старика и моих выступили слёзы. Я понимал весь ужас войны, ужас того, что с одной стороны шли в бой за Родину, с другой стороны шли в бой за Сталина, потому что «великий диктатор» не давал им другого выбора. Выбор был один – погибнуть,  чтобы ценой своей жизни хоть как-то приблизить День Победы. И тогда и теперь, казалось,  было не важно какой ценой…

         Я не знаю, сколько тогда погибло людей. Хоть я и математик и мог бы вычислить по рассказам очевидцев, сколько погибло человек на этом маленьком пятачке земли под Гатчиной, но мне становится страшно. Ведь эта битва только маленький эпизод Большой Войны, которая унёсла сотни тысяч жизней наших предков. Страшно то, что об этом «маленьком эпизоде» нигде не написано ни слова ПРАВДЫ. Возможно, даже мало кому интересна эта ПРАВДА. Страшно за то, в какой атмосфере лжи и обмана мы живём и как долго удаётся быть равнодушным к горькой ПРАВДЕ - ИСТОРИИ нашей страны. .

Могилу своего деда я потом нашёл. Среди фамилий тех, которые были выбиты на гранитных плитах мемориального кладбища в Гатчине, была и его фамилия. На гранитных плитах увековечено 1588 имён погибших героев, всего 1588 имён из сотен тысяч погибших на полях сражений под Гатчиной.