Это мой прадед. Про него известно очень мало. Родился он в 1913г., эстонец. На момент начала войны служил в РККА. Был призван Сталинским РВК г. Уфы. Пропал без вести 28.08.1941г. Я выяснил что он проходил службу в 52 ОСБ инж. отд. БО КБФ защищавшим Военно-морскую базу в Палдиски. Для эвакуации гарнизона, личного состава батарей на мысе Пакри и островах Малый и Большой Рооге, оказавшихся в районе Палдиски отступающих частей 10-го стрелкового корпуса и гражданских беженцев были выделены два транспорта – "Балхаш" (водоизмещение - 6500 тонн) и "Кумари" (около 800 тонн). Суда прибыли на рейд Палдиски в ночь на 28 августа. Посадку трудно было назвать организованной. Никаких положенных посадочных ведомостей и планов размещения пассажиров. Никто не занимался даже подсчетом взятых на борт людей. На верхней палубе "Балхаша", прижавшись друг к другу, стояли солдаты и матросы, не имея возможности даже опуститься на палубу. Историки говорят, что на судне было 2500 или 3000 человек, по оценке же Бориса Ивановича, на борт "Балхаша" поднялись около 4000 бойцов и командиров. Судно успели приготовить к отражению воздушных атак противника – на нем спешно установили 22 пулемета и счетверенную зенитную установку, а чуть позже на палубе поставили даже 45-мм пушку.

Для размещения штаба береговой обороны капитан судна уступил свою каюту. Старшим среди офицеров оказался только что прибывший в Палдиски начальник политотдела штаба береговой обороны полковник Медведев. В нижних помещениях, где успели поставить многоярусные нары, разместились в основном гражданские беженцы и раненые. Стояла низкая облачность, и пламя гигантского пожара, полыхавшего на берегу, поднималось до самой нижней кромки облаков, освещая окрестности тревожным багровым заревом.

Примерно в 6 часов утра "Балхаш" тронулся в путь. Чуть раньше него вышел в море транспорт "Кумари". Последним Палдиски покинул "морской охотник" с начальником штаба береговой обороны капитаном Заборинским, подрывниками и штабной командой.

На переходе в Таллинн в районе мыса Суурупи Комиссарову понадобилось перейти из носа в корму. Не зная расположения коридоров и внутренних помещений судна, инженер-капитан решил пройти по верхней палубе. Для этого он должен был спуститься из носовой надстройки по отвесному трапу. Когда Комиссаров спускался, в небе появился вражеский самолет. "Ощущение было такое, будто он летел прямо на меня, - рассказывает Борис Иванович. – Я изо всех сил вцепился в поручни трапа. Напряженное тело как будто само искало защиту, отжимая и тесня стоящих сзади". В это время "Ю-88" сбросил две бомбы. Сразу стало ясно, что они лягут в стороне от судна. Так и вышло – на расстоянии метров в 250 от "Балхаша" один за другим поднялись гребни разрывов. Самолет летел на небольшой высоте – метров 40, не выше, и все стоявшие на палубе открыли беглый огонь из стрелкового оружия. Самолет закачался с крыла на крыло и скрылся в облачной дымке. Трудно было сказать, насколько серьезные повреждения он получил, но по палубе прокатился дружный радостный крик: "Сбили! Сбили!"

По прибытии в Таллинн транспорты "Балхаш" и "Кумари" получили распоряжение занять места в походном ордере 3-го конвоя, в состав которого также вошли транспорты "Луга", "Тобол", "Лейк Люцерн", "Вторая пятилетка", "Аусма", "Скрунда", танкер № 12 и спасательное судно "Колывань". Поздним ненастным вечером 28 августа боевые корабли и конвои начали движение.

Флоту предстояло пройти 321 километр Финским заливом, где на протяжении 250 километров оба берега были заняты противником, а треть маршрута перехода пролегала через минные поля. Гитлеровцы предугадали намерения о переводе кораблей флота в Кронштадт. Немцы и финны усилили минное заграждение на меридиане мыса Юминда, выставив в этом районе свыше 2500 мин и минных защитников. На самом мысе была установлена 170-мм батарея. Таким образом, противник создал классическую минно-артиллерийскую позицию, форсировать которую предстояло при острейшем дефиците минно-тральных сил и под непрерывными ударами фашистской штурмовой и бомбардировочной авиации.

"Балхаш" шел в полном затемнении, только слабая подсветка позволяла разглядеть обстановку прямо по курсу. Моросивший весь вечер дождь перестал, но усилились ветер и волнение.

Стоило флоту покинуть таллиннский рейд, как стали поступать доклады об обнаружении мин. Для Бориса Ивановича это не было неожиданностью. Будучи оперативным дежурным штаба береговой обороны, он неоднократно наносил на карту положения минных полей, выставленных противником, и куда более редких минных банок, выставленных нашими кораблями, и теперь понимал, насколько сложным будет переход.

Около полуночи поступило сообщение о подрыве на мине транспорта "Луга" с 1226 ранеными на борту. Комиссаров отреагировал мгновенно – надо оказать помощь гибнущим людям. Получив "добро" от начальника политотдела Медведева, Борис Иванович вышел на палубу и приказал спустить шлюпку на воду. Но на приказание занять места в шлюпке команда ответила молчанием. Комиссаров достал из кобуры пистолет и под прицелом повторил приказание оказавшемуся рядом с ним матросу. Тот молча занял свое место. Вслед за ним сели на весла остальные, и шлюпка отвалила от борта "Балхаша". Тут же ее окутала мгла, в которой едва угадывались силуэты остальных кораблей и судов. Не оставалось ничего иного, как идти наугад в направлении гибнущей "Луги". "Моя случайная команда, - вспоминает Комиссаров, - действовала теперь поразительно слаженно, выполняя беспрекословно все команды, как будто мы проплавали вместе несколько лет". Неожиданно шлюпка натолкнулась на "морского охотника", на котором следовал штаб береговой обороны под командованием капитана Заборинского. От него удалось узнать о месторасположении "Луги", и теперь в темноте можно было разглядеть очертания ее высокого корпуса. При 4-бальном волнении с трудом удалось подойти к высокому борту санитарного транспорта. Комиссаров крикнул стоящим на палубе: "Подошел для оказания помощи!" На что последовало указание пройти под корму для приема людей. В этот момент кто-то попытался прыгнуть в шлюпку прямо с борта судна. Тело ударилось о планширь и мгновенно исчезло под водой, никто даже не успел разглядеть этого человека. Послышался нарастающий шум падающей воды. В темноте трудно было понять, что это может быть такое, и шлюпка неожиданно оказалась под струей воды, откачиваемой судовой помпой из постепенно заполняющегося трюма тонущего транспорта. Инженер-капитан инстинктивно попробовал закрыться рукой, но это не смогло защитить его от холодного душа. Наконец, в темноте удалось нащупать канат, спущенный с кормы "Луги", по которому в считанные секунды соскользнули шесть человек. Больше принять пассажиров на таком волнении "шестерка" не могла, и шлюпка направилась в обратный путь к "Балхашу". Далеко на западе, на фоне узкой полоски заката, виднелось ставшее родным судно. Неожиданно раздался возглас впередсмотрящего: "Прямо по курсу мина!" "Табань!" - немедленно скомандовал Комиссаров, и гребцы мгновенно исполнили приказание. С предосторожностями обошли опасное место и, проплутав какое-то время в темноте, едва не столкнувшись с промчавшимся мимо на большой скорости торпедным катером, подошли к незнакомому судну, стоявшему на якоре. Где находится "Балхаш", на нем не знали, и шлюпка со спасенными с "Луги" вновь пустилась в путь. Все это повторялась несколько раз, прежде чем на ее пути опять оказался "морской охотник" с капитаном Заборинским. По его подсказке наконец удалось отыскать "Балхаш". Шлюпку подняли на борт, инженер-капитан едва успел поблагодарить своих матросов, как те исчезли в толпе на палубе. Стояла глубокая ночь. Офицеры штаба береговой обороны, обосновавшиеся на ночь в каюте капитана, казалось, заняли все свободные места и стулья. Потолкавшись немного среди спящих людей, промокший и смертельно уставший Комиссаров кое-как пристроился под столом и тотчас провалился в глубокий сон.

С рассветом возобновились действия вражеской авиации. "Балхаш" успел отразить около десяти воздушных атак, и всякий раз, встреченные неорганизованным, но плотным пулеметным огнем, выстрелами из 45-мм пушки и пальбой из стрелкового оружия находившихся на палубе солдат, летчики отворачивали с боевого курса, сбрасывая свои бомбы в стороне от судна. Своими же пулями оказались ранены семеро человек, один из них - смертельно. Чтобы уберечься от шальной пули, инженер-капитан Комиссаров забрался на штурманский мостик и вел стрельбу по самолетам, заходившим на судно с кормы, из своего пистолета, прижавшись спиной к мачте.

Голод давал о себе знать. Несколько офицеров штаба устроились за столом на завтрак. Быстро открыли консервы и нарезали хлеб. Борис Иванович потянулся было за куском хлеба, но почувствовал глухой удар. Палуба медленно поплыла под ногами. Не теряя самообладания, надевая на ходу фуражку и застегивая китель, Комиссаров выскочил из каюты на палубу, где на него обрушился столб воды, поднятый взрывом мины. Судно быстро погружалось в воду с сильным креном на борт. Невольно вспомнилось, как еще совсем недавно во время корабельной практики Комиссаров демонстрировал товарищам свою ловкость, совершая прыжки в воду с ходового мостика "семерки" - эсминца проекта 7, то есть с высоты 13,5 метров. Сильно оттолкнувшись от уходящей из-под ног палубы штурманского мостика, Борис Иванович прыгнул в воду. Крен был настолько велик, что Комиссаров едва не ударился о корпус. Это могло стоить ему жизни, но в тот момент подобные мысли не приходили в голову. Его примеру последовал только один человек - он так и не показался на поверхности... Фуражка Комиссарова пропала, зато китель с документами, включая диплом об окончании Академии, и двумя приглянувшимися ему трофейными пистолетами, изъятыми у эстонских националистов, по-прежнему был на нем.

Тонущее судно описывало пологую циркуляцию, продолжая валиться на борт и набирая сильный дифферент на нос, отчего над поверхностью воды показались вращающиеся лопасти винта. В конце концов Борис Иванович оказался прямо под винтом, с тревогой наблюдая за движением лопастей в опасной близости от своей головы. Рядом с ним время от времени раздавался шумный плеск падающих в воду тел. Одна женщина попыталась прыгнуть с надетым спасательным кругом, но удар о воду оказался для нее смертельным, и она исчезла в морской пучине. Корма судна задралась над поверхностью моря, достигая высоты пяти-шестиэтажного дома. Рядом с Комиссаровым оказался какой-то солдат со скаткой за спиной, из последних сил выгребающий против волн. Глаза у него были совершенно безумными. Увидев рядом с собой офицера, он закричал: "Браток, помоги!" Ясно было, что продержаться на воде он не сможет, но и помочь ему было невозможно, разве что утонуть вместе с ним. Борис Иванович успел только крикнуть ему: "Скинь скатку!", как волны и течение разбросали их, и солдатик пропал из виду. Течение отнесло Комиссарова в сторону от гибнущего судна, как будто нарочно для того, чтобы он стал свидетелем его последних мгновений. Люди продолжали сыпаться в воду, время от времени раздавался страшный грохот срывающихся со своих фундаментов механизмов… Над водой застыл протяжный человеческий крик. Комиссаров заметил плывущего среди волн незнакомого матроса, держащегося за какой-то предмет, и решил присоединиться к нему. Памятуя свою недавнюю встречу с солдатиком в скатке, он издалека закричал: "Не бойся, я отлично держусь!" В руках моряка был обломок доски, не способный удержать на плаву даже одного человека... Вскоре на глаза попалась какая-то конструкция из бруса с рваной автомобильной камерой наверху. Держась за нее, Комиссаров перевел дух. Мысли работали необыкновенно четко: "Оставаться на плаву как можно дольше. Для облегчения движений в воде снять ботинки, потом освободиться от пистолетов и кителя, а там - положиться на свою судьбу". Судьба оказалась благосклонной – в третий раз за ночь показался знакомый силуэт "морского охотника". На борту стоял начальник связи штаба береговой обороны капитан Калинин.

Во всю силу своих легких Комиссаров закричал: "Калинин! Калинин!" Катер, спасавший людей в воде, немедленно направился к ним. Как потом выяснилось, "Балхаш" подорвался на мине в 9.06 и через полторы-две минуты затонул. Подошедшие катера и суда спасли около 200 человек. К сожалению, среди спасенных моего деда не было. С войны он не вернулся. Так погиб мой прадед. Никто не забыт, ничто не забыто. Вечная память павшим за Родину.