Мой дед пишет о своих воспоминаниях:" Наша группа вернулась с задания, у костра сидел товарищ со 2-го взвода, у него была забинтована рука, сам он был родом из станицы Ольгинской, ст. Богословская, рост у него высокий, волос на голове много, очень приметный, от всех отличался. Я подсел к нему и спрашиваю: "Как это тебя ранило?". Он молчит, лицо у него бледное, я подумал, ему не до этого, а я к нему обращаюсь с расспросами. Через некоторое время приходит капитан с особого отдела и приказывает построиться в одну шеренгу, подводит к строю этого раненого и говорит:" Вот, товарищи, этот трус сделал себе самострел, чтобы спасти свою подлую жизнь и попасть в госпиталь, а вы за него должны рисковать своею жизнью в бою", потом обращается к раненому и говорит:" Что ты скажешь перед строем своих товарищей?" На него было страшно смотреть, весь дрожит, губы посинели, лицо бледное и говорит: «Я прошу направить меня в госпиталь, вылечусь и в бою я себя оправдаю». Капитан приказывает ему повернуться вдоль строя, он подошел к нему сзади и стреляет ему в затылок, он не падает, а приседает на корточки, со рта полилась кровь. Капитан подошёл к нему и в упор стреляет тремя выстрелами прямо в ухо, тогда он упал и капитан сказал: « Собаке – собачья смерть, убрать!». Рядом была воронка от снаряда, четыре человека вышли из строя, взяли его за руки и ноги и положили в воронку и кое- как присыпали землей, ботинки торчали наружу. После войны я часто ездил на свою родину в Краснодарский край, проезжал ст. Богословску., хотел выйти, найти его родных и рассказать, а я бы мог и показать его могилу, по его рассказам у него не было отца, была мать и сестра, но я не вышел с поезда, этим рассказам я бы нанес им большую душевную травму, пусть лучше думают, что он пропал без вести.