...В одном из сел Алтая в дале­ком 1925 году в семье сельского фельдшера, участника гражданской войны Дмитрия Федоровича Лукь-янченко и его жены Александры Александровны родился восьмой ребенок (из девяти) - сын, которого местный священник после долгого перелистывания церковных книг назвал старинным русским именем - Евстафий.

Когда парнишка подрос и окончил школу-семилетку, он решил стать помощником машиниста паровоза и поступил для этого в барнаульское железнодорожное училище № 2.

Быстро пролетели два первых года учебы. А затем началась вой­на - и учащихся ЖУ-2 перевели на военное положение.

Всех мальчишек, кому к тому времени исполнилось 15-16 лет, разделили на группы по 20 человек и ввели военную подготовку: с утра учились по основной специальнос­ти, а после обеда к ним приходили военные специалисты и целый год активно обучали знанию матери­альной части станковых пулеметов и ротных минометов, а затем - и стрельбе из них.

Потом группу парней, умевших хорошо стрелять (а Евстафий со школьных лет любил ходить на охо­ту и нередко возвращался с хоро­шей добычей), отправили в 15-ю ок­ружную школу снайперов (там же - в Барнауле), сказав им при этом:

- На фронте опытный снайпер нередко бывает полезнее взвода пехоты.

На фронт молодой снайпер попал в самом начале 1943 года и первые три месяца "снайперил" под Ржевом, Великими Луками и Торжком, выпол­няя задания командиров по ликви­дации живой силы врага и в первую очередь - фашистских снайперов. Быстро познакомился и подружил­ся с новыми боевыми друзьями. Един­ственное, что не понравилось бой­цам - имя сибиряка: Евстафий. И с чьей-то легкой руки все чаще стали называть его Борисом. До сих пор многие наши земляки зовут его не по записи в паспорте, а Борисом Дмит­риевичем. Да и сам он к этому тоже привык.

Но вернемся в "сороковые огне­вые"...

Поединок

В те дни на прикладе снайперской винтовки сибиряка появились первые зарезки ножом - сколько фашистов удалось уничтожить. Особенно за­помнился поединок с опытным немец­ким снайпером, успевшим убить на небольшом участке обороны несколь­ко наших солдат и офицеров. Как унич­тожить опасного врага?

Выполняя это трудное боевое за­дание, Борис Лукьянченко с напарни­ком-наблюдателем Николаем Ино­земцевым рано утром, задолго до восхода солнца, заняли боевые по­зиции, тщательно замаскировались, и весь день внимательно следили че­рез прицелы снайперских винтовок за передним краем обороны противни­ка. А фашистский снайпер-ас словно сквозь землю провалился!

Уже начало вечереть, когда снай­пер с наблюдателем покинули свои окопчики и, пригибаясь, пошли по траншее в блиндаж. Еще раз взгля­нув на "нейтралку", Борис случайно остановил свой взгляд на пне-облом­ке, рядом с которым лежала сосна. Над стволом - ни веточки. Но вот ниже - упавшие сверху ветки, сре­занные осколками. Ну, чем не пози­ция для снайпера?

-  Николай! - окликнул Борис Ино­земцева. - Возьми-ка палку, нацепи на нее каску и помаячь над брустве­ром.

-  Дзинь! - пуля тут же ударила в каску. А под поваленной сосной мель­кнул едва заметный огонек. Так вот где ты прячешься, вражина!

На следующее утро, снова тща­тельно замаскировавшись, Борис взял ветки под сосной на прицел. Долго следил, очень долго... И дож­дался: за веточками вдруг появи­лось большое рыжеватое лицо фа­шистского снайпера. Как после вы­яснилось, у него там был отрыт окоп в полный профиль.

Веточки едва заметно дрогнули: это фашист взял на прицел спешив­шего в блиндаж связного. Но Борис уже прицелился, остановил перекре­стье прицела своей винтовки над пе­реносицей врага и плавно нажал на спуск...

Вечером с напарником Борис доб­рался до сосны: так и есть, готов! Быстро взяли документы и снайпер­скую винтовку с отличным цейсовс-ким прицелом. И потом из этой не­мецкой винтовки снайпер с Алтая уложил в землю немало вражеских солдат, пока не оказался в госпита­ле, с осколком в спине. Там же уз­нал, что за выполнение ответствен­ного задания по уничтожению фаши­стского снайпера-аса награжден ор­деном Красной Звезды.

Не Красной Звездой единой...

Еще в ЖУ-2, в часы военной под­готовки, очень любил наш фронтовик изучать станковый пулемет. Часами готов был разбирать и собирать его, в совершенстве знал причины отка­зов этой "умной" машины. Эти на­выки неожиданно пригодились ему в феврале 1944 года, когда в самый на­пряженный момент контратаки фа­шистов у нашего молодого пулемет­чика, стрелявшего из "станкача", вдруг "заело" ленту. Боец растерял­ся, стал ее дергать.

Борис Лукьянченко, оказавшийся неподалеку, бросился к пулемету, в один момент устранил неисправ­ность и в упор открыл огонь по набе­гавшим фашистам. А потом посоветовал молодому пулеметчику быть прицельно, короткими очередями, чаще менять позицию, укрываться в воронках, за буграми и прочими ук­рытиями, имеющимися на местнос­ти.

Как память об этом бое - орден Славы III степени. Ну, а от фашистов получил он вскоре другую "награду": пулю в живот, которая повредила заодно и почку. Три месяца пришлось лечиться в госпиталях.

Взять «языка»!

В очередной раз оказавшись в гос­питале, Борис Дмитриевич подру­жился с лежавшим там же раненым разведчиком из 5-й танковой армии Ротмистрова Геннадием Корочкиным. Тот охотно слушал рассказы сибиряка о природе Алтая, о рыбал­ке и охоте, о городах, селах и о лю­дях, живущих в Сибири. И, конечно, расспрашивал Бориса, где и как тому довелось воевать. И когда после выписки из госпиталя за разведчи­ком приехал его командир капитан Еремин, ему доложили, что есть здесь же необыкновенный боец: от­личный снайпер, пулеметчик, взрыв­ник и вообще - отличный воин, кото­рый ну просто обязан при таких дан­ных стать разведчиком. Спросите Корочкина - он подтвердит...

В общем, забрали разведчики из госпиталя и Бориса, пообещав на­чальнику госпиталя Маеру долечить бойца в полковой санчасти. Усадили в бронетранспортер - и назад, на фронт, где вскоре должно было на­чаться большое наступление.

И оно началось - в Белоруссии. Бывшего снайпера старшину Лукьян­ченко назначили командиром группы захвата, в которой был и Геннадий Корочкин. В часы кратковременных передышек разведчики отрабатывали приемы рукопашного боя, тщательно изучали карты районов, где находил­ся враг и предстояло вести поиск и захватить очередного "языка". Также готовили и выполняли задания по взры­вам во вражеском расположении ком­муникаций, мостов и т.д.

При выполнении очередного зада­ния группа захвата проникла в тыл врага. Рано утром разведчики обна­ружили у болотистого озерка вра­жеского офицера, пришедшего сюда умываться. По команде старшины Лукьянченко скрытно подобрались к обер-лейтенанту и свалили на зем­лю. Яростно сопротивлялся чисток­ровный ариец, но наши бойцы быст­ро "утихомирили" его, связали и дос­тавили через линию фронта в наше расположение.

При допросе "язык" дал ценные сведения, пригодившиеся в ходе дальнейшего прорыва обороны про­тивника. Вскоре Б.Д. Лукьянченко получил за этот "трофей" заслужен­ную награду: орден Отечественной войны II степени.

После освобождения Белоруссии 5-ю танковую армию перебросили на 1-й Прибалтийский фронт. Старшине Лукьянченко, ставшего к тому време­ни командиром БТР, довелось участво­вать в таких грандиозных войсковых операциях, как уничтожение Поме­ранской группировки фашистских войск, штурм города-крепости Ке­нигсберг, освобождение Прибалтики, городов Польши, форсирование Вис­лы (Висло-Одерская операция).

При подготовке завершающей операции по взятию Берлина, за зах­ват в районе города Штеттин еще одного ценного "языка" старшину наградили медалью "За отвагу* и от­пустили в отпуск на родину. А тут и радостная весть о Победе пришла...

После войны с год проработал во­енруком в Фирсовской школе. На гру­ди - четыре боевых ордена и меда­ли (сейчас их - с учетом юбилейных наград - около двух десятков, в том числе и "За освоение целинных зе­мель"). Там же познакомился с хо­рошей девушкой Машей Дружиловой, работавшей в Чесноковке те­лефонисткой. Свадебный вечер был предельно скромный. И вско­ре, сложив пожитки на саночки, они перебрались в город на квартиру в крохотную кухоньку, с шатающей­ся кроватью на покатом полу...Жизнь продол­жается!