А БЫЛО ТАК...

Вместе с 9-й бригадой, которой была поставлена задача во что бы то ни стало овладеть деревнями Ключи и Горбачи — сильно укрепленными опорными пунктами противника в его прифронтовой полосе, действовали и десантники первого батальона капитана Полозкова из 214-й воздушно-десантной бригады. Вот один из боевых подвигов, который совершила группа бойцов в количестве сорока пяти человек под командованием комиссара роты М. В. Галина.

Когда после стремительной атаки парашютисты выбили фашистов из Ключей, Галину с его группой было приказано занять оборону на окраине деревни. Предполагалось, что фашисты попытаются отбить у десантников выгодные для себя позиции. По соседству с Галиным заняли оборону роты других батальонов, к тому времени уже заметно поредевшие.

Утром следующего дня над деревней появились немецкие самолеты и сбросили бомбы на позиции десантников. Как только они улетели, из леса, подходившего вплотную к деревне, гитлеровцы открыли минометный огонь. А спустя некоторое время парашютисты увидели идущие на них танки, за которыми укрывалась вражеская пехота.

Положение горстки воинов было не из легких. Оно усугублялось еще нехваткой вооружения. Десантники имели всего одно противотанковое ружье, из которого никто не умел стрелять. Но тут из соседнего подразделения бригады подоспел боец, который имел опыт обращения с этим ружьем. Он тут же выдвинулся к крайнему дому, навстречу танкам.

Стреляя на ходу, гитлеровцы метр за метром приближались к обороне смельчаков. Десантники уже отчетливо слышали лязг гусениц фашистских танков, но не спешили открывать огонь. Мины одна за другой вспарывали мерзлую землю, разносили в щепки, поджигали постройки. Позади десантников уже полыхали два дома.

Но вот, когда фашисты были уже совсем близко, раздался треск автоматных и пулеметных очередей. От выстрела противотанкового ружья опала гусеница переднего танка;- Рванули морозный воздух разрывы гранат, брошенных десантниками в наступающих.

Не выдержав мощного удара, немцы откатились назад, оставив на поле боя подбитые танки и трупы солдат.

...Несколько лет назад Михаил Владимирович Галин прислал мне письмо: «Очень хочется знать, кто откликнулся из моих боевых друзей из 214-й бригады. И еще больше хочется увидеть их, побывать в тех местах", где дрались с врагом».

Михаил Владимирович назвал населенные пункты Каменка, Ключи, Денисовка и многие другие, где ему пришлось сражаться с гитлеровцами. 5 марта в бою у деревни Песочны он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь, который располагался в школе деревни Желанье.

Поскольку в то время госпиталь был переполнен, многие местные жители брали раненых десантников к себе. Так в одной из семей оказался и комиссар роты Галин.

«Я был бы очень рад,— писал он мне,— если бы вы помогли разыскать в Желанье ту семью, которая ухаживала за мной, а 12 марта отвезла меня за село к прилетевшему самолету и вместе с корреспондентом «Комсомольской правды» С. Крушинским отправила в Москву».

Молодой коммунист Михаил Владимирович Галин в сентябре 1941 года добровольцем ушел на фронт и попал в 214-ю бригаду 4-го воздушно-десантного корпуса. Здесь его назначили комиссаром первого батальона. Вскоре началась подготовка к отправке в тыл врага. Это были напряженные дни для всего личного состава. Комиссару по горло хватало забот и хлопот. И вот он на занятой гитлеровцами смоленской земле. После приземления комиссар и с ним сорок пять бойцов добрались до пункта сбора бригады. С того момента начались для Галина новые боевые дела, требовавшие мужества, отваги, риска, стойкости.

Сохранились две боевые характеристики на комиссара. Желтые, почти истлевшие от времени листки бумаги донесли до нас рассказ о мужестве этого очень скромного, застенчивого человека.

 «В бою под населенным пунктом Песочна тов. Галин М. В. находился всегда там, где грозила наступлению опасность, и принимал меры для ликвидации этой опасности. Со своим взводом минометчиков организовал подавление двух огневых точек противника, был трижды ранен...» — сказано р одной характеристике.

А было это так. Когда по сигналу десантники начали атаку на Песочну, фашисты, находившиеся там, встретили их сильным огнем из пулеметов и минометов. Наши минометчики сумели довольно быстро подавить вражеские огневые точки и продолжали продвигаться к траншеям, в которых залегли гитлеровцы. Но в самый критический момент боя, когда до первых построек оставалось метров сорок, из соседней деревни, что раскинулась неподалеку на взгорке, гитлеровцы открыли огонь из крупных минометов. Массированный огонь вынудил десантников залечь.

Трескотня автоматов и пулеметов из вражеских траншей, уханье мин, поднимавших в воздух вместе со снежной пылью мерзлую землю,— все это напоминало кромешный ад. Но десантники не дрогнули. Выждав удобный момент, они снова рванулись в деревню и заставили противника отступить.

В этом бою у десантников были немалые потери. Вместе с другими товарищами остался лежать тогда на поле боя комиссар роты. Он упал словно подкошенный и тут же потерял сознание. Все время, пока шел бой, он лежал на грязном снегу в изодранной одежде, а из глубоких ран сочилась кровь.

Только после боя товарищи подобрали комиссара и на лошади отправили в госпиталь в село Желанье. Три первых дня были тяжелыми. Борясь за жизнь отважного десантника, врачи не отходили от него, часто делали обезболивающие уколы.

У жены Михаила Владимировича сохранилось его письмо, посланное 3 апреля 1942 года из госпиталя, который находился в подмосковном поселке Стаханово, в рабочий поселок Юрино Марийской АССР. Вот что Галин писал: «Ранение у меня такое. Один из осколков попал в левую ногу выше голени и засел там. Другой — тоже в эту ногу, но навылет. Третий осколок пробил грудь, прошел легкие и сейчас находится под лопаткой между третьим и четвертым ребром. Рана на груди уже затянулась, а осколок еще ощущается. Однако удалять его не будут... Сейчас я в госпитале нашей части. Чувствую заботу и помощь врачей и не сомневаюсь, что после лечения будет восстановлено мое здоровье».

Надо иметь очень крепкие "нервы, чтобы читать письма с фронта и чтобы при их чтении не застревал ком в горле, не навертывались слезы на глазах. Сколько в них теплоты и сердечности, ласки и заботы! И это тогда, когда человек находился почти на грани жизни и смерти. Идет война, рвутся снаряды, весь в бинтах он лежит на больничной койке. Но и в эти минуты думает о жизни, о своих близких, беспокоится за них.

«Катя,— писал Михаил Владимирович,—прошу, чтобы твой папаша восстановил изгородь вокруг дома, а ты сохранила бы все посаженные мной в саду деревья».

И еще: «Корову ни при каких обстоятельствах не продавай, так как у тебя на руках дети...»