Годы войны в Баку глазами ребенка.

Начавшаяся война застала нашу семью в составе из 6 человек: родители, 19-летняя тетя (сестра отца), старший брат (без малого 7 лет), младшая сестра (около одного года) и я - трех лет отроду. Отца мобилизовали в первые же дни войны. Поскольку он был по специальности инженер строитель-мостовик, то всю войну и до февраля 1947 года прослужил в инженерных войсках. На первом этапе войны, при отступлении армии, им приходилось, в основном, взрывать за собой мосты и прочие инженерные сооружения, а позже, при наступлении нашей армии наводить те же переправы, строить железнодорожные мосты и т.п..
Тетя моя училась в педагогическом институте, а мама в первый год войны не работала. Примерно весной 1942 года наша младшая сестричка, Фаридочка, скончалась от крупозного воспаления легких (или крупа?). Мама всю жизнь винила себя, считая, что причиной этой болезни было то, что перед рождением дочери она работала в химической лаборатории с вредными веществами. Итак, мы остались вчетвером. Мама пошла работать нормировщиком на металлический завод, который производил какие-то детали для военной техники.
Жили небогато, ели продукты, поставляемые союзниками - маргарин, сахарин, яичный порошок и т.п., пили чай без сахара, но иногда с морковкой. Продуктов, которые получали по карточкам или на заработанные мамой деньги, конечно, не хватало. Сдавали в соответствующие приемные пункты серебряные ложки-вилки, продали имевшиеся ковры. На полученные деньги покупали продукты в магазине или на Кубинке - так назывался черный рынок в городе. Но очень большого голода все же не испытывали.
Вспоминаются воздушные тревоги и заградительные аэростаты в некоторых частях города. Во время тревоги ходили в подвал дома. Дом был большой, пятиэтажный с 20 подъездами и около 180 квартирами, поэтому и подвалов таких было несколько. Но, насколько помню, немцы город наш не бомбили. Поговаривали, что Баку немцам был бы нужен только вместе с нефтепромыслами и нефтеперегонными заводами, а после серьезных бомбежек ничего из этого, конечно же, не осталось бы. Похоже, что лишь однажды над городом был сбит немецкий самолет-разведчик. Сбит он был недалеко за городом и мы, как и многие другие мальчишки, конечно, ходили туда посмотреть на то, что от него осталось. Думаю, что это был уже, пожалуй, 1943 год.
В том же 1943 году три семьи - помимо нашей, семьи маминого брата и маминой сестры объединились и сняли на один или два месяца дом в пригороде Баку под названием Пиршаги. Дом этот располагался метрах в 150 от берега моря, где был дикий пляж. У хозяина дома был фруктовый садик и виноградник, но туда нам вход был запрещен. Зато два тутовых дерева (это то же, что шелковица) были предоставлены нам, в основном, детям. Детей было шестеро, и мы, получив утром по куску хлеба, с большим удовольствием залезали на дерево и завтракали тутовыми ягодами. Из взрослых постоянно была только тетя Нина, жена моего дяди, который был врачом и служил в прифронтовых госпиталях. Наша мама и сестра моего папы приезжали в будни только к вечеру. Воскресные дни нас было 9 человек.
И вот однажды, по-видимому в воскресенье, поскольку все были в сборе, после обеда взрослые при мытье посуды обнаружили пропажу двух столовых ножей. Довольно долгие поиски не привели к успеху, зато в конце концов стало ясно, что отсутствуют еще и Рустам (т.е., я) с Мансуром (мой двоюродный брат). Мне было чуть больше 5 лет, а Мансуру - без малого 4 года. Взрослые побежали к морю и у отдыхавших нескольких людей узнали, что два пацана появлялись там, но не купались, а ушли куда-то вдоль берега моря. Беглецов настигли примерно в пяти километрах от дома. На вопрос, куда они идут с ножами, был получен вполне осознанный ответ - «Идем на фронт помогать воевать нашим папам». Правда, как нам потом объяснили, направление было выбрано не самое удачное - мы шли примерно на юго-восток, т.е. в сторону Ирана, хотя по пути нам еще встретился бы и город Баку, эдак километров через 50. Направление выбирал, по старшинству, я. Когда Мансур спросил меня, куда надо идти, я с умным видом сказал, что надо обойти море и сделать это лучше справа, а там уже и до фронта будет недалеко. Не могу припомнить своих чувств в тот день, но думаю, что пройдя солидное расстояние и я, и Мансур были, хоть и обескуражены, но не сильно расстроены, что нас привели домой.
Вспоминается и День Победы. Довольно рано утром в этот день раздался звонов дверь. Я открыл дверь и, как сейчас помню, увидел одну из многочисленных наших родственниц (тетю Бэби, как мы ее звали). Она стояла в дверях с большим букетом цветов, вся сияла и пыталась поздравить папину сестру, которая жила с нами, говоря при этом: «Какой же это замечательный подарок к твоему дню рождения!!!». Мы обалдело смотрели на нее, не понимая. Что она имеет в виду. Тогда она и сообщила нам эту радостную новость. И хоть нам пришлось напомнить ей, что день рождения у папиной сестры не 9 мая, а 9 июня, - это ошибка не испортила настроение ни ей, ни нам, конечно. Мы быстро оделись и вышли на улицу, которая была, вопреки обыкновению, уже полна народу. Все сияли, обнимались даже с незнакомыми людьми, мне и брату сразу купили мороженное. Отовсюду неслась праздничная музыка, а из репродукторов время от времени раздавался торжественный голос Левитана. Не могу вспомнить других деталей этого дня, но эта атмосфера всеобщего веселья и праздника сохранилась в памяти навсегда.