По законодательству Вологодской области я отношусь к категории лиц, родившихся в период с 3 сентября 1927 года по 2 сентября 1945 года. Это и есть дети войны. Я родилась 30 июня 1937 года. До начала войны ещё 4 года мирной жизни. Родилась я в Чагоде. Моя мать - учительница, отец, Смирнов Михаил Иванович, тоже учитель, преподавал в Чагодской школе математику, был завучем школы, единственный в районе учитель с высшим образованием. И всё равно был призван на фронт в 1941 году, когда началась война.

Я росла в большой семье, была четвёртым ребёнком. Отец погиб в первые же годы войны, в трагические дни войны под Москвой. Мама осталась одна с пятью детьми на руках. Двое умерли от воспаления  лёгких, лекарства не было, холод и голод. В 7 лет пошла в школу. Война как-то коснулась и Чагоды, хотя это был глубокий тыл. Я, помню, как ночью недалеко от дома раздался страшный взрыв. Немецкий самолёт сбросил бомбу, видимо, целью был стекольный завод, производивший листовое стекло, но вместо него - жилой дом, были жертвы, осталась огромная воронка. Мы, дети, её видели: конечно, было очень страшно, позднее стали заклеивать стёкла в окнах полосками бумаги, крест-накрест.

Жили очень тяжело, хлеб по карточкам. На семью даже не выходило буханки, хотелось все время есть, хотя мама держала корову. Семья большая. В магазине тогда молоко не продавали, так что основной продукт молоко и картошка.

Я помню, очень хотелось хлеба. Мы, дети, подходили к кухонному шкафу и часто открывали ящик в нём, чтобы найти в этом ящике из-под хлеба хотя бы крошки. Хлеб давали перебоями, нужно было стоять каждый день в очереди, чтобы не остаться без хлеба. В очередях и плач, и драки, и ругань - жутко!

В первый класс в школу я пошла с холщовой сумкой, портфелей не было. За партой 6 человек. На партах чернильницы, которые приносили из дома, не дай Бог прольёшь чернила. Тетрадей не было, их сшивали из газет. Никаких буфетов, столовых. С собой брали морковку, если повезёт, сухарик.

В пятый класс я уже пошла в Белокрестскую среднюю школу, так как переехали в Сазоново к бабушке Парасковье Ивановне Ларионовой - матери Героя Советского Союза – Георгия Петровича Ларионова. Она тяжело болела, ходила на костылях, и моя мама должна была за ней ухаживать. Дом был большой, но зимой в нём холодно. Бабушка получала, как мать Героя, пенсию 400 рублей, ей бесплатно давали дрова, и ещё была наша корова – кормилица. Но жить было ничуть не легче. Почти половину молока сдавали государству бесплатно на маслозавод. Вместо денег давали обрат (подбеленная вода, остатки от переработки молока и масла). Покос дали, но за 7 километров от посёлка. Вот представьте, каждый день летом ходили мы с мамой пешком туда и обратно, никаких пологов, палаток. И дома надо встречать корову, доить её, да и бабушка больная. Со мной в этом же доме жили двоюродные: брат Виктор Сальников и сестра Вера Малышева. Оба без отцов.

Мой брат Юра учился в Ленинграде в кораблестроительном институте, другой - в ремесленном училище. Я помню, как мы ждали их приезда на каникулы летом. Юра привозил из Ленинграда кулёк леденцов и немного маргарина. Это было лакомство!

Хочется сказать об одежде. Что носили? Перешивали из старых отцовских пальто. На выпускной вечер в десятом классе мама сшила платье из бабушкиной юбки, которую носила в Ленинграде, где они жили до революции. Обуви практически не было. Весной и осенью - ботинки, что  для мальчиков, то и для девочек, зимой - валенки. Летом - в основном босые или в так называемой парусиновой обуви (тряпочной). Пальто и зимой, и летом одно. Зимой сильно мёрзли, и даже дома холодно, и в школе. Но хочу найти положительное – не болели ни гриппом, ни ОРВИ, и не чихали, и не кашляли. Поражаюсь, что спасало? Закалка жизненная, видимо.

В 50-е годы стало с продуктами легче, появился сахар, хлеб, масло растительное. Мяса не было, картошку садили, без неё было не прожить, но и, конечно, дары леса: ягоды, грибы. Ягоды либо сушили, либо парили, понятия о варенье не было.

Трудно представить в наше время, но мы жили и учились без электрического света. Все десять лет источником света были керосиновые лампы. Вечером домашнее задание выполняли при керосиновых лампах и даже при «пикушках», то есть нельзя было купить стеклянных ламп.

Школьные вечера проводили тоже при керосиновых лампах.

Музыка – либо баян, либо гармонь. Но как-то жили, отдыхали.

После окончания школы я поступила в Вологодский пединститут, жизнь в городе, конечно, отличалась. И с продуктами лучше, и, разумеется, электрическое освещение, и паровое отопление. Но это уже 1954 год.