Ростислав
Алексеевич
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Ростислав Алексеевич Тарарин родился в г. Сергаче Нижегородской губернии. Детство провел на шахтерском руднике Сорокино (сейчас г. Краснодон). В 1936 г. окончил среднюю школу № 1 имени Максима Горького.
В 1936–1941 гг. – студент санитарно-гигиенического факультета Ростовского-на-Дону государственного медицинского института, сталинский стипендиат. Активно участвовал в работе студенческого научного кружка эпидемиологов и инфекционистов под руководством профессора Г.П. Руднева. В 1939 г. выезжал в противочумную экспедицию в Западный Казахстан.
В конце июня 1941 г. окончил с отличием институт («огненный выпуск»). Призван на военную службу Ленинским РВК г. Ростова-на-Дону и направлен в действующие войска. Р.А. Тарарин вспоминал, что прибывшая в военкомат молодежь вела себя легкомысленно и дурачилась. Вышел военком и как рявкнул на них: «Что вы тут устроили? Всех на фронт!» Беззаботное настроение сразу улетучилось.
В июле–сентябре 1941 г. Р.А. Тарарин был врачом медпункта 1 строительного батальона 17 Управления военно-полевого строительства Юго-Западного направления. Участник обороны Киева.
Сентябрь–ноябрь 1941 г. – передислокация 1 строительного батальона в г. Сарапул и Челябинск для строительства военных заводов, врач медпункта.
В ноябре 1941 г. Р.А. Тарарин направлен в 47 отдельную курсантскую стрелковую бригаду формирующейся Первой Ударной армии. Занимал должность врача отдельного минометного батальона 47 ОКСБр 1 УА. В 1 УА служил до конца войны, находясь на 6 фронтах (Западном, Северо-Западном, Волховском, II и III Прибалтийских, Ленинградском).
Своим участием в исторической битве под Москвой в составе прославленной 1 УА Р.А. Тарарин очень гордился. Яхрома, Перемиловские высоты, Степаново, Клин, Солнечногорск, Теряева Слобода, Ярополец, Лотошино, река Лама – вот вехи боевого пути Р.А. Тарарина в декабре 1941 – январе 1942 г.
В начале 1942 г. 1 УА передислоцировалась на Северо-Западный фронт. Р.А. Тарарин служил в должностях старшего врача 3 отдельного стрелкового батальона, командира санитарного взвода медсанроты, бригадного эпидемиолога 47 ОКСБр 1 УА. В мае 1942 г. в боях под Старой Руссой Р.А. Тарарин был тяжело ранен осколком в позвоночник.
После лечения в госпитале (осколок остался на всю жизнь) Р.А. Тарарин вернулся в свою часть.
В марте 1943 г. отозван для прохождения службы в санитарно-эпидемиологическом отряде № 266 1 УА. Занимал должности врача-специалиста и начальника подвижной санитарно-эпидемиологической лаборатории армейского СЭО-266 1 УА.
Большой опыт практической работы по организации и проведению противоэпидемических мероприятий в период Великой Отечественной войны и солидные теоретические знания позволили Р.А. Тарарину в дальнейшем успешно решать поставленные задачи на разных направлениях деятельности.
День Победы Р.А. Тарарин встретил в Курляндии (город Кандава), где 1 УА доколачивала мощную группировку немцев между Тукумсом и Либавой, в звании майора медицинской службы. По решению командования Р.А. Тарарин был оставлен в кадрах советских вооруженных сил, служил старшим эпидемиологом и начальником отдела СЭО-163 Прибалтийского военного округа (г. Рига). Занимался противоэпидемическим обеспечением войск и населения Латвии, Литвы и Калининградской области.
В 1951 г. Р.А. Тарарин поступил в адъюнктуру Военно-медицинской академии и вместе с семьей переехал в Ленинград. После защиты в 1953 г. диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук (научный руководитель – профессор генерал-майор Г.А. Знаменский) работал в Военно-медицинской академии младшим преподавателем, преподавателем, старшим преподавателем кафедры общей и военной эпидемиологии, дослужившись до звания полковника медицинской службы. Несколько раз участвовал в экспедициях в Казахстан.
В 1962–1963 гг. Р.А. Тарарин находился в служебной командировке в Сирии в качестве специалиста-советника по вопросам эпидемиологии.
После увольнения в 1972 г. из Вооруженных сил работал в Военно-медицинском музее, НИИ военной медицины и главным эпидемиологом Ленинграда.
Р.А. Тарарин – автор многих научных работ по военной эпидемиологии, противобактериологической защите войск и населения, дезинсекции и дератизации, истории общей и военной медицины.
Заслуги Р.А. Тарарина перед Родиной отмечены 23 наградами, в том числе орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Киева», «За оборону Москвы», «За победу над Германией».
Ссылки: https://foto.pamyat-naroda.ru/detail/250071 , https://tararin-r-a.jimdofree.com
Боевой путь
Конец июня 1941 г. – окончил с отличием РГМИ («огненный выпуск»). Призван на военную службу Ленинским РВК г. Ростова-на-Дону и направлен в действующие войска.
Июль – сентябрь 1941 г. – врач медпункта 1 строительного батальона 17 Управления военно-полевого строительства Юго-Западного направления. Участвовал в обороне Киева.
Сентябрь – ноябрь 1941 г. – передислокация 1 строительного батальона в города Сарапул и Челябинск для строительства военных заводов, врач медпункта.
Ноябрь 1941 г. – январь 1942 г. – врач отдельного минометного батальона 47 отдельной курсантской стрелковой бригады 1 Ударной армии. Участвовал в обороне Москвы.
Своим участием в исторической битве под Москвой в составе прославленной 1 УА Р.А. Тарарин очень гордился. Яхрома, Перемиловские высоты, Степаново, Клин, Солнечногорск, Теряева Слобода, Ярополец, Лотошино, река Лама – вот вехи боевого пути Р.А. Тарарина в декабре 1941 – январе 1942 г.
Январь – февраль 1942 г. – старший врач 3 отдельного стрелкового батальона 47 ОКСБр 1 УА.
Март 1942 г. - март 1943 г. - командир санитарного взвода медсанроты, бригадный эпидемиолог 47 ОКСБр 1 УА.
Март 1943 г. - 1945 г. - врач-специалист, начальник подвижной санитарно-эпидемиологической лаборатории армейского СЭО-266 1 УА.
Воспоминания
Бой у с. Дулепово
Из всего периода сражения под Москвой Р.А. Тарарину особенно запомнился встречный бой под с. Дулепово. Вот что он вспоминал:
«Морозной лунной ночью мы вместе с комиссаром минбата Авциновым поспешали на санях в голове колонны 3 стрелкового батальона в район сосредоточения, чтобы потом вступить в бой с немцами. До противника, как нам сообщили разведчики, было примерно километров пять. Наши боевые порядки стрелков и минометчиков растянулись, тылы отстали. Боевое охранение, к сожалению, было организовано недостаточно четко, в чем проявились еще неумение грамотно воевать (не было боевого опыта), да и известная беспечность.
И вот, когда до противника, по нашим расчетам, было еще сравнительно далеко, а мы черной колонной на ослепительном белом фоне морозной ночи молчаливо спускались с холма в деревню Дулепово, имея по сторонам дороги лес, по нашей колонне в упор застрочил из деревни пулемет, стрелявший трассирующими пулями. Как потом выяснилось, это был небольшой передовой отряд немецких автоматчиков, засевший в сараях и передних домах села Дулепово.
Сразу же мы понесли огромные санитарные и безвозвратные потери. Было много убитых, раненых. Погиб командир стрелкового батальона. Управление колонной было нарушено, и командование сохранившимися подразделениями взял на себя мой друг – командир минометного взвода лейтенант Леонид Пеперов. По его команде курсанты развернулись, окружили село и выбили оттуда засевших немецких автоматчиков. Но чего нам стоил этот «успех»!
Положение осложнилось тем, что санитарный взвод 3 батальона прибыл к месту боя с запозданием (на рассвете), так как находился в хвосте колонны, растянувшейся, как мы уже упоминали, на несколько километров.
Единственным медицинским работником на месте расположения в первые полтора-два часа боя оказался слуга покорный, вооруженный санитарной сумкой с бинтами и, кажется, шиной Дитерикса.
Обстановка была далеко не штатной, и совершенно для меня, как и других, неожиданной. Утверждать, что в критическую минуту я сохранил полностью психологическую уравновешенность и самообладание, было бы неправдой. В моих действиях вначале была сильная заторможенность, но потом наступил какой-то автоматизм, подстегнутый представлениями о личной ответственности, а также обязанностях медика. Я подавил в себе чувство инстинктивного самосохранения и эмоциональную неуравновешенность и, как во сне, в состоянии какого-то сомнамбулизма стал ползать по чистому, белому от снега, полю, усеянному трупами и стонущими ранеными, перевязывая у них открытые раны, останавливая кровотечение, оттаскивал раненых в какие-то символические «укрытия» – складки местности. По совершенно непостижимой для меня сейчас причине я забирал у трупов из брюк черные медальончики с адресами и складывал их в сумку, чтобы потом передать все это в штаб. Именно так нас учили делать на военной кафедре в мединституте.
А кругом стоял стон, перемешанный с руганьем (раненые выражались довольно крепко, по-русски), да из лесу доносились команды и призывы замполитов «За Родину, за Сталина!».
Когда я ползал по ослепительному белому полю от одной черной массы к другой, оказывая помощь раненым, я видел феерические красные и зеленые ленты трассирующих пуль, которые упорно тюкались впереди меня, особенно, если я активно передвигался. Тогда я хитрил и притворялся убитым и радовался тому, что обманул немецкого автоматчика, ибо он переносил сектор обстрела куда-то в сторону от меня. После этого я делал следующий рывок по-пластунски, и все повторялось сначала. Трудно передать всю гамму неповторимых ощущений, которые я испытывал тогда, оказавшись в тенетах смерти, но еще труднее забыть все это, когда память воспроизводит пережитый ад».
