Григорий
Иванович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Родился 17 октября 1908 года в селе ЛИПНЯЖКА Елисаветградского уезда Херсонской губернии (сейчас Добровеличковского района Кировоградской области). Украинец. Член ВКП(б). Погиб в бою 17 октября 1941 у села Юрьевское Малоярославецкого района Калужской (до 1944 - Московской) области.
На военную службу в РККА поступил добровольно.
В 1929 году поступил в Киевскую артиллерийскую школу имени товарища Лебедева.
После окончания этой школы в 1933 году приказом Революционного Военного Совета СССР он был удостоен звания „командир Рабоче-Крестьянской Красной Армии" и назначен командиром бронеплощадки одного из бронепоездов Особой Краснознаменной Дальневосточной армии.
На Дальнем Востоке Григорий Иванович познакомился с Ануфриевой Надеждой Николаевной, которая вскоре стала его супругой. В 1934 году у них родилась дочь Галина, а в 1940 – сын Юрий.
К этому времени он уже был командиром бронепоезда 2-го отдельного дивизиона бронепоездов Особой Краснознаменной Дальневосточной армии РККА (с 1938 года – 2-й Отдельной Краснознаменной армии) и слушателем Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе.
В 1940 году его направили в Ташкентское пехотное училище имени В.И. Ленина преподавать артиллерийское дело.
Из воспоминаний дочери, Галины Григорьевны Комаровой: «Папу встретил начальник училища полковник Сологуб. Узнав, что папа женат и его семья живёт на Дальнем Востоке, он сказал: «Мне в училище женатые холостяки не нужны. Оформляйте документы и езжайте за семьей. Привезите их как можно быстрее. Жилье мы вам выделим». И папа привез нас с мамой в Ташкент, где уже была приготовлена двухкомнатная квартира.
Я благодарна папе и маме, что, несмотря на двух маленьких детей, младшему из которых было всего три месяца, они решили отправиться в такую дальнюю, со многими пересадками, поездку. Это дало нам возможность еще почти год прожить вместе с папой, а ему – вместе нами. Хоть и не большой, но такой счастливый срок. И я благодарна начальнику училища за то, что он нам тоже подарил такую возможность».
Из письма дочери, Галины Григорьевны Комаровой:
«С училищем связаны лучшие мгновения (да, именно мгновения!) моей жизни. Это было, когда мой папа в 40-41 г. преподавал в училище артиллерийское дело. Он, мама Надежда Николаевна, учительница, я – дошкольница, и годовалый брат Юрик жили на территории училища в общежитии возле штаба. Я была слишком мала, и не вникала в жизнь взрослых, не помню фамилий соседей и папиных коллег. Поэтому почти ничего не могу об этом рассказать. Но моя детская память цепко сохранила вид архитектурного ансамбля училища и штаба. Ряды вишен вдоль здания училища, и кусты туи у входа в штаб. Я и сейчас, без провожатых, смогла бы пройти от КПП до дома, в котором мы жили».
Начало Великой Отечественной войны застало капитана Комарова в Ташкенте. А 2 августа 1941 года он получил предписание убыть в город Актюбинск Казахской ССР (сейчас Актобе, Казахстан), где шло формирование новой 312-й стрелковой дивизии.
Из воспоминаний дочери, Галины Григорьевны Комаровой:
«В Ташкенте нас и застала война. Не знаю, что на самом деле думал об этой войне папа, кадровый офицер, но маму он успокаивал: «Разобьём этих гадов за две недели. Но он, безусловно, понимал, что война не прогулка. Поэтому за несколько дней до отъезда на фронт предложил нам сфотографироваться всей семьей. Это самая дорогая для меня фотография. И на ней мы все вместе, папа, мама, я и Юрик».
В конце июля 1941 года папа сказал маме, что его направляют служить в Актюбинск, куда он вскоре заберёт и нас. Собирая папу в дорогу, мама складывала в чемодан не только его, но и некоторые детские вещи. Папа выкладывал их, но мама начинала плакать: «Значит, ты едешь на фронт». И папа перестал возражать…
До сих пор мое сердце норовит вырваться из груди при звуках «Прощания славянки» – именно этот марш звучал 2 августа 1941 года на стадионе училища, когда на фронт провожали папу и его товарищей. Мы, наивные, тогда полагали, что их просто переводят в город Актюбинск. А он вместе со 196-ю своими бывшими учениками – лейтенантами, досрочно выпущенными из нашего училища в июле 1941 года, убывал во вновь формируемую в Актюбинске 312-ю стрелковую дивизию…
На вокзал мы пришли с чемоданом и большим пледом, в который мама упаковала двуспальное одеяло, пояснив: «Мне потом с детьми будет легче ехать». Поезд долго не отправляли. Папа всё куда-то убегал и снова прибегал. Дома у соседей нас ждал годовалый Юрик. И папа проводил нас, а сам остался ждать отправления поезда…
Это было 2 августа 1941 года – я видела папу последний раз. Окна нашего дома выходили на железнодорожную насыпь. Ночью заплакал Юрик. Мама включила свет, взяла его на руки. Проснулась и я. В это время мы услышали шум приближающегося поезда. Мама с Юриком на руках мигом вскочила на подоконник, я тоже вскарабкалась и стала рядом (у нас были большие «итальянские» окна). Что это был за поезд, мама, конечно, не знала. Но вдруг?!
На первой же остановке папа сбросил нам письмо. Он писал, что действительно едет на фронт, и просил маму простить его за тот обман: «Я не мог видеть твоих слёз при расставании».
А ещё он писал, что судьба сделала ему щедрый подарок: проезжая мимо нашего дома, он в свете окна увидел маму, Юрика и меня. И ещё писал, что, убегая от нас на вокзале, он пытался куда-нибудь пристроить плед с одеялом и детскими вещами, чтобы потом его передали маме. Но, в конце концов, сложил всё это в угол и ушёл».
В Актюбинске капитан Комаров был назначен командиром 1-го дивизиона 859-го артиллерийского полка 312-й стрелковой дивизии.
Справка: 312-я стрелковая дивизия РККА была сформирована в июле-августе 1941 года в Среднеазиатском военном округе (САВО) во исполнение постановления ГКО от 19.07.1941 г. «О формировании новых дивизий».
Дивизия создавалась практически «с нуля». В Актюбинске не было командных кадров и нужного количества военно-обученных людских ресурсов и казарменного фонда, а также запасов вооружения, военной техники и имущества. Основной базой формирования дивизии были лагеря ОСОАВИАХИМа и пионерлагерь в селе КАРГАЛИНСКОЕ (5 км восточнее города Актюбинска).
Командиром дивизии был назначен заместитель командира 68-й горнострелковой дивизии САВО полковник Наумов Александр Фёдорович – будущий генерал-майор, почётный гражданин городов Актюбинск, Малоярославец, Медынь, Могилёв, Целиноград, Обнинск и посёлка Рогово. Выпускник Ташкентской школы прапорщиков, прошедший через три войны, он имел богатый боевой опыт. В Первую мировую воевал на Западном фронте, дослужился до командира казачьей сотни и чина хорунжего (чин, равный пехотному подпоручику), кавалер орденов Святого Георгия 4-й степени и Святой Анны 4-й степени. В Гражданскую войну командовал ротой, эскадроном, полком. Во время советско-польской войны (1920 г.) – батальоном.
На различные командные должности в 312-ю стрелковую дивизию были назначены 196 «новоиспеченных» лейтенантов, досрочно выпущенных из Ташкентского Краснознаменного пехотного училища имени В.И. Ленина, а также многие офицеры из числа командно-преподавательского состава.
В состав 312-й стрелковой дивизии входили: управление дивизии; четыре полка (1079-й, 1081-й, 1083-й стрелковые и 859-й артиллерийский); два отдельных артиллерийских дивизиона (375-й истребительно-противотанковый 45-мм пушек и 591-й зенитный 37-мм пушек); четыре отдельных батальона (205-й разведывательный, 599-й саперный, 764-й связи; 244-й медико-санитарный); 294-я автотранспортная рота, 447-я полевая хлебопекарня, 991-я полевая почтовая станция, полевая касса Госбанка СССР, военный трибунал, а также особый (контрразведывательный) отдел НКВД с отделением охраны.
К моменту отправки на фронт дивизия была укомплектована людьми на 86,8%: вместо положенных по штату 13065 имела всего 11347 человек. Среди красноармейцев, призванных из запаса, преобладали русские (4460), казахи (3556) и украинцы (2012). Было также много узбеков, татар, таджиков, туркменов и белорусов. 6654 человека (более 60%) были жителями Актюбинска и Актюбинской области.
Почти треть (28,1%) была малограмотна, а значительная часть (14,2%) – безграмотна. 4684 человека (41,3%) не имели военной подготовки. Особенно не хватало артиллеристов, миномётчиков, сапёров, связистов, химиков, медиков.
Техникой и вооружением дивизия была укомплектована недостаточно. В стрелковых полках отсутствовала зенитная и противотанковая артиллерия.
Формировать свой дивизион численностью около 480 человек капитану Комарову пришлось с «нуля». Кадровыми были всего несколько офицеров, сержантов и солдат. Остальной личный состав поступал из запаса. Дивизион должен был состоять из двух пушечных батарей (по четыре дивизионные 76-мм пушки в каждой) и одной гаубичной батареи (четыре 122-мм гаубицы). Но современные орудия из промышленности к установленному сроку так и не поступили.
Вместо них были получены устаревшие 107-мм пушки образца 1910/1930 гг. Капитану Комарову пришлось спешно проводить реорганизацию дивизиона. Расчет каждой пушки пришлось увеличить на 3 человека. Для буксировки каждой пушки потребовалось добавить по 2 лошади (полученные пушки были почти на тонну тяжелее штатных). Почти в 2 раза тяжелее были выстрелы к пушкам, поэтому необходимо было добавить еще по несколько лошадей для буксировки каждого из 12 зарядных ящиков. Потребовалось также увеличить количество лошадей и гужевого транспорта во взводе боепитания. Всего капитану Комарову пришлось «выбивать» для доукомплектования дивизиона около 50 человек и 100 лошадей. А обученных артиллеристов в запасе в САВО больше не было…
107-мм пушки были знакомы капитану Комарову еще по службе на бронепоездах. Но вот остальным бойцам и командирам его дивизиона – нет. Поэтому ему пришлось организовывать занятия по изучению личным составом материальной части и обучению действиям при орудии, организовывать слаживание орудийных расчетов, взводов и батарей, проводить артиллерийско-стрелковые тренировки и учения. Как показали дальнейшие события, с этой задачей он справился успешно.
17 августа 1941 года формирование дивизиона было закончено, его бойцы и командиры в составе дивизии под знаменем областного комитета партии приняли Военную присягу и поклялись защищать Родину мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом. На следующий день капитан Комаров после торжественного митинга погрузил свой дивизион в железнодорожный эшелон и вместе с ним убыл на Северо-Западный фронт.
Боевой путь
Капитан Комаров Г.И. находился в Действующей армии на фронтах Великой Отечественной войны с 26 августа по 17 октября 1941 года.
Выгрузившись на станции Валдай, его дивизион с 25 августа 1941 года в составе 859-го артполка 312-й стрелковой дивизии находился во втором эшелоне 52-й резервной армии. Дивизион оборудовал огневые позиции в районе рабочего поселка КРЕСТЦЫ (85 км юго-восточнее города Новгорода), прикрывая стратегическую автомагистраль МОСКВА — САНКТ-ПЕТЕРБУРГ и узел шоссейных и железных дорог станцию БОЛОГОЕ.
5 октября противник взял ЮХНОВ, и перед 4-й полевой немецкой армией открылась кратчайшая дорога на МОСКВУ – Варшавское шоссе. Для танков вермахта преград больше не было. В этот день 312-я стрелковая дивизия была спешно снята с позиций, погружена в железнодорожные эшелоны и направлена в состав 5-й армии под МОСКВУ, где набирала обороты проводимая противником операция «Тайфун».
8 октября 1941 года первый эшелон дивизии прибыл на станцию ВОРСИНО (6,5 км севернее города Балабаново). Утром 9 октября командир 312-й дивизии полковник Наумов был вызван в штаб Московского военного округа в Москву, где получил приказ занять 37-й (Малоярославецкий) укрепленный район и оборонять Малоярославецкий боевой участок с передним краем по рубежу ПАВЛИЩЕВО (23 км северо-восточнее Медыни), ИЩЕИНО (25 км юго-западнее Боровска), ИЛЬИНСКОЕ (17 км юго-западнее Малоярославца), МАШКИНО (11 км юго-западнее Ильинское), ДЕТЧИНО (21 км севернее Калуги).
Для выполнения этой задачи 312-й стрелковой дивизии были приданы Подольское пехотное и Подольское артиллерийское училища (главные силы которых с 6 октября занимали оборону в центральном секторе укрепленного района вокруг села Ильинского), 108-й запасный стрелковый полк (без 1-го батальона). , 301, 302 и 303-й пулеметные батальоны, отдельная танковая рота, 116-й артиллерийский полк, 517-й гаубичный артиллерийский полк РГК, 12-й гвардейский полк «РС», 222, 382, 395 и 452-й артиллерийские полки противотанковой обороны, 31-й отдельный артиллерийский дивизион, 538-й саперный батальон, сводная рота Московского военного инженерного училища и семь отдельных огнеметных рот.
Боевая задача была не только сверхважная, но и сверхсложная: не допустить прорыва противника сразу на трех направлениях: Боровском, Малоярославецком и Детчинском. Всего одной дивизии предстояло оборонять Малоярославецкий укрепрайон, который по плану развертывания полевых войск на Можайской линии обороны должны были занять семь стрелковых дивизий! Её боевые порядки были растянуты в тонкую линию на 52-х километровом фронте, а полки были вынуждены действовать на разобщенных направлениях.
При этом оба фланга дивизии оставались открытыми – соседей и справа, и слева не было. К тому же строительство оборонительных сооружений укрепрайона еще не было завершено.
Поздно вечером 10 октября немецкие войска заняли г. МЕДЫНЬ. С утра 11 октября они продолжили наступление на МОСКВУ. Главные силы 57-го моторизованного корпуса они бросили на БОРОВСК, против правого фланга Малоярославецкого боевого участка, в стык с Можайским укрепрайоном.
К этому времени в Подмосковье успел полностью прибыть только 1083-й стрелковый полк дивизии, подразделения которого заканчивали выгрузку на станциях и разъездах юго-западнее НАРО-ФОМИНСКА. Полку была поставлена боевая задача: выдвинувшись форсированным маршем, к утру 11 октября занять оборону в 25 км западнее города Боровска по восточному берегу рек КСЕМА и ЛУЖА на рубеже КОРОСТЕЛЁВО, ДЫЛДИНО, ЗЕЛЕНИНО, ЮРЬЕВСКОЕ, обеспечить выдвижение и занятие обороны остальными частями дивизии. Дивизион капитана Комарова был придан 1083-му стрелковому полку. Поэтому капитан Комаров с группой артиллерийских разведчиков и связистов убыл на передний край вместе с командиром стрелкового полка. А батареи должны были следовать за ним сразу после завершения выгрузки.
Остальные части дивизии выгружались в НАРО-ФОМИНСКЕ, МАЛОЯРОСЛАВЦЕ и окрестных разъездах в период с 9 по 11 октября. Для занятия указанных позиций им предстояло совершить марши протяженностью от 35 до 70-ти километров. К тому же, во время выгрузки и на марше колонны частей дивизии подвергались бомбежке и ударам авиации.
Утром 11 октября 478-й пехотный полк 258-й пехотной дивизии, усиленный 50-ю танками 20-й танковой дивизии, ворвался на позиции Малоярославецкого укрепленного района в районе деревень ИЩЕИНО и ЗЕЛЕНИНО. Немцев на переднем крае встретили только два рабочих батальона, которые не смогли оказать врагу серьезного сопротивления.
Батальоны 1083-го стрелкового полка, совершив от станций выгрузки сорокакилометровый марш, с ходу контратаковали прорвавшихся фашистов. В течение дня деревни ИЩЕИНО и ЗЕЛЕНИНО несколько раз переходили из рук в руки. Бой часто переходил в рукопашную схватку. Полностью восстановить положение полк не смог, но задержал продвижение противника на БОРОВСК. Остальные части 312-й стрелковой дивизии сумели занять оборону на Малоярославецком боевом участке только 11-12 октября.
312-я стрелковая дивизия вместе с курсантами Подольских училищ и другими приданными ей силами и средствами сумела выполнить боевую задачу и преградила путь ударным группировкам 4-й танковой группы и 4-й полевой армии, рвавшимся к столице. Исключительно высокой оказалась их стойкость, хотя для большинства бойцов и командиров эти бои были первыми в жизни. Они упорно сражались с многоопытным врагом, не дрогнув ни от налетов авиации, ни от огня артиллерии, ни под натиском танковых клиньев. Семь суток они удерживали рубеж ЮРЬЕВСКОЕ, ИЛЬИНСКОЕ, МАШКИНО, ДЕТЧИНО, в ожесточенных боях отражая натиск многократно превосходящих сил противника. В общей сложности против них действовали части шести дивизий вермахта! Немецкие части могли продвигаться вперед, только неся очень большие потери.
Очевидцы свидетельствуют, что артиллеристы капитана Комарова под его умелым руководством наносили врагу огромный урон. Уже утром 11 октября 1941 года его дивизион успешно громил своим огнем колонны машин и танков врага, двигавшиеся к БОРОВСКУ и на Малоярославец.
Шесть суток артиллеристы капитана Комарова вместе с пехотинцами 1083-го стрелкового полка дивизии вели ожесточенные бои за деревни ЗЕЛЕНИНО, ИЩЕИНО, ТЯПИНО и село ЮРЬЕВСКОЕ, не давая возможности врагу беспрепятственно двигаться на БОРОВСК и преграждая фашистам дорогу на МАЛОЯРОСЛАВЕЦ. К исходу 16 октября боеприпасов у них осталось всего на сутки боя.
Из доклада командира 312-й стрелковой дивизии полковника Наумова начальнику штаба 43-й армии о результатах боев на 18.00 16 октября 1941 года:
«1. Противник не смог прорвать нашу оборону, и к 17.00 был остановлен.
2. Он понес большие потери в живой силе, боевой технике, особенно в танках.
3. Значительные потери имеются и в наших частях.
4. Боеприпасов для всех видов стрелкового оружия и артиллерии хватит только на завтра, 17.10.41 г.
5. Принимаем меры для отпора врагу на 17.10.41 г.
Прошу Вас принять срочные меры по защите Малоярославца. У меня не будет для этого ни сил, ни средств».
Утром 17 октября атаки врага возобновились. В 8.40 позиции дивизиона в районе деревни ТЯПИНО атаковало до батальона фашистской пехоты, которую поддерживали 36 танков противника. После нескольких часов жестокого боя дивизион был окружен.
В ночь с 17 на 18 октября 312-я стрелковая дивизия по распоряжению командования начала отход. Израсходовав все снаряды, артиллеристы пошли на прорыв. Не всем бойцам и командирам удалось пробиться через вражеские заслоны и выйти к своим. Не вышел из окружения и капитан Комаров. Долгие годы он официально считался пропавшим без вести.
К 21 октября 1941 остатки дивизии вышли на Нарский рубеж обороны и 22-23 октября 1941 года заняли позиции по рубежу деревень ОРЕХОВО, БОРИСКОВО, МАКАРОВО, МАРКОВО, КОРСАКОВО (все древни в 17-20 км восточнее города Обнинск). К этому времени 312-я стрелковая дивизия насчитывала всего 1096 человек и имела менее 10% вооружения и техники.
Из воспоминаний Галины Григорьевны Комаровой:
«Всего от папы пришло девять писем. Мама сохранила их, кроме одного – того, первого: мы тогда не знали, что война эта так всерьёз и надолго и что папа уехал навсегда. Вскоре письма приходить перестали. На все мамины запросы нам отвечали: «Пропал без вести». Наконец, пришла открытка от его однополчанина. Он писал, что 17 октября (это как раз папин день рождения!) их дивизия вела бой под селом Юрьевское Московской области. После боя папу в живых никто не видел».
Из открытки однополчанина, Бориса Гудкова:
«Уважаемая тов. Ануфриева! Открытку Вашу я получил, где Вы просите сообщить о Вашем муже Комарове Григории Ивановиче. Сообщаю, что я с ним вместе был в 859 ЛАП (легком артиллерийском полку – Б.В.В.). В бою за Родину с немецкими захватчиками под селом Юрьевское Моск. обл. тов. Комарова в ходе боя видели много товарищей, а после его (боя) никто не мог точно сказать, где он. Поэтому мы его считаем без вести пропавшим. Выберу время – сообщу подробнее. Немцев он много покрошил. Это было 17.10.41 года. Я сейчас в другой части. Привет ребяткам. Б. Гудков».
В тот день Григорию Ивановичу Комарову исполнилось 33 года – возраст Христа. Его день рождения стал днем смерти для него и многих других бойцов и командиров 312-й дивизии, ценою собственной жизни остановивших врага на подступах к столице.
Из воспоминаний Галины Григорьевны Комаровой:
«Через некоторое время этот однополчанин сам приехал в Ташкент после контузии. Он рассказал маме, что папа погиб, но он нас пожалел и потому не сообщил сразу: «В тот день, 17 октября 1941 года шёл жестокий бой, связь со штабом была прервана. Немцы атаковали, превосходя нас в живой силе и технике. Связь дивизиона со штабом полка была нарушена. Не было ясности в положении соседей справа и слева, пошли разговоры об отходе и закреплении на новом рубеже. Капитан Комаров жестко пресекал эти разговоры, хотя видел, что люди устали, боеприпасы кончились, резервы не подошли. Он не уставал повторять: «Приказа об отступлении не поступало — значит, нужно держаться!» Григорий Иванович взялся разведать обстановку, сел на коня и поскакал. В окопах заметили, как он попал под обстрел и под ним рухнул конь. На выручку послали четырех красноармейцев. Возвратился один, сообщив, что остальных убило. Он рассказал, что подполз, насколько было можно, видел, что конь бился в конвульсиях, а капитан лежал под ним без движения. Подползти ближе боец не смог, так как немцы пошли в атаку, и он вернулся, а троих его товарищей убило. Наши отступили».
После войны мама, а потом уже и я пытались найти село ЮРЬЕВСКОЕ, где погиб папа. В Московской области несколько сёл с таким названием, но ни в одном из них боёв не было. Я неоднократно писала в архив Министерства обороны СССР, ходила в Музей Советской Армии, просила, чтобы мне сказали, где 17 октября 1941 года вёл бой 859-й артиллерийский полк 312-й стрелковой дивизии. Но мне неизменно отвечали, что карты засекречены…
И вот, наконец, в 1989 году из Центрального архива Министерства обороны СССР мне сообщили, что 17 октября 1941 года папина дивизия вела бои в 19-24-х километрах западнее города МАЛОЯРОСЛАВЦА Калужской области. Оказалось, что и там есть село ЮРЬЕВСКОЕ, во время войны числившееся в Московской области. Там-то всё и произошло.
Из Калужского облвоенкомата сообщили, что все погибшие на территории близлежащих сёл, в начале 50-х годов были перезахоронены в селе КУДИНОВО Малоярославецкого района.
Попросили меня выслать некоторые документы, переписку, пообещав, что фамилия моего отца будет увековечена на мемориальной доске братской могилы. Мои коллеги, возложив по моей просьбе цветы, прислали мне фотографию памятника братской могилы и мемориальной плиты с именем папы.
48 лет мой папа считался без вести пропавшим. В 1989 г. мне удалось найти место его гибели и установить, что он погиб в день своего рождения – 17 октября 1941 года. И только в 2000 г. я смогла возложить цветы к Братской могиле в посёлке КУДИНОВО, где покоится он и еще 610 бойцов и командиров Красной Армии (из них 408 – безымянных!)…
Помню ли я его? Мне было семь лет, когда мы проводили папу на фронт. И самые главные воспоминания об отце – это о его доброте и весёлом характере. Мама рассказывала такой эпизод. Идут они в театр: мама – в нарядном платье, папа – в военной форме. Видят, по дороге в гору пожилая женщина с трудом пытается втащить гружёную тележку. Папа смотрит на маму: «Надя, давай поможем». Мама смущена: «Гриша, ну что о нас подумают люди? Нарядные, ты в форме, и тянем тележку?» На что папа возразил: «По-моему, важнее, что подумает о нас эта женщина, если мы, молодые и сильные, пройдём мимо и оставим её на дороге с непосильной ношей». И вот - папа в оглоблях, а мама – сзади тележки вкатывают её в гору. Бабка семенит рядом и причитает слова благодарности.
Каждый человек оставляет на земле свой след. И люди должны знать и помнить тех, кого уже нет с нами. Ибо пока живы те, кто знал ушедших, они остаются в нашей памяти. Кроме меня и Людмилы, близкого друга нашей семьи, папу, на Дальнем Востоке вспомнить некому. Чтят его память на Украине многочисленные постаревшие его племянники.
Я думала, что, съездив на могилу отца, мне станет легче и боль отпустит моё сердце. Но, видимо, болеть ему до моих последних дней».
Недолго длился боевой путь капитана Комарова. Но последние дни его жизни – семь суток непрерывных боев – показали, что он сумел сделать почти невозможное. Получив из запаса бойцов, многие из которых вовсе не были обучены артиллерийскому делу (а четверть – совсем безграмотны) и устаревшие пушки, он сумел в минимальные сроки из этого скопления людей, лошадей, вооружения и военной техники создать единый слаженный боевой организм.
В боях под селом Юрьевским он еще раз доказал, что бьют врага не числом, а умением. Во многом благодаря железной стойкости, проявленной капитаном Комаровым и бойцами его дивизиона, вдребезги разбились вражеские надежды на взятие Москвы.
Ярким примером признания его заслуг является то, что половина всех награжденных воинов 312-й стрелковой дивизии, награжденных орденами и медалями за мужество и отвагу, проявленные в боях по обороне Малоярославецкого боевого участка, ровно половина (29 человек) – это бойцы и командиры дивизиона капитана Комарова! Но в приказе о награждении, к сожалению, нет его фамилии. Не представляли в 1941 году к наградам тех, кто считался пропавшим без вести…
А командир геройского артиллерийского дивизиона капитан Григорий Иванович Комаров навсегда остался рядом со многими своими бойцами, вместе лежат они в Калужской земле.
Благодаря помощи, которую Галине Григорьевне Комаровой оказали Малоярославецкий районный военный комиссар В. Алдашкин и прокурор района А. Могилевич, в 1989 году на Воинском мемориале Славы в поселке Кудиново среди других фамилий появилось имя капитана Комарова и была сделана соответствующая запись в Книге Памяти Калужской области.
С тех пор в прокуратуре Малоярославецкого района сложилась традиция. В преддверии великого праздника Дня Победы прокурор Малоярославецкого района или его заместитель рассказывает новым молодым сотрудникам о подвиге артиллеристов капитана Комарова и доверяет им возложить цветы к Воинскому мемориалу Славы в поселке Кудиново.
Нелегкая доля выпала и семье капитана Комарова. Какое-то время они жили в офицерском общежитии Ташкентского Краснознаменного пехотного училища имени В.И. Ленина. Трудно приходилось Надежде Николаевне с двумя маленькими детьми на руках. В марте 1942 года была прекращена выплата денежного содержания по аттестату мужа, в связи с тем, что он погиб в октябре 1941 года. В одном из своих последних писем, Григорий Иванович советовал жене уехать с детьми к родным в Благовещенск. В 1942 году она вместе с шестилетней дочерью Галочкой и двухлетним сыном Юрием с многочисленными пересадками перебрались на Дальний Восток – в Благовещенске жили ее родители, а вместе лихую годину переносить легче. Вскоре после переезда, из-за отсутствия нужных лекарств умер маленький Юрий Григорьевич Комаров. Так и не побывав на месте гибели мужа, в 1989 году ушла из жизни Надежда Николаевна.
Дочь, Комарова Галина Григорьевна, окончила школу в Благовещенске, сюда же возвратилась после окончания в 1957 году юридического факультета Московского государственного университета. Всю трудовую жизнь она посвятила защите закона и справедливости, работала следователем, старшим следователем прокуратуры, прокурором-криминалистом в Амурской области, преподавала право в Хабаровском пединституте. Общий трудовой стаж работы в правоохранительных органах – 35 лет. Старший советник юстиции в отставке, высококлассный специалист, она удостоена знака «Почетный прокурор-криминалист» и звания «Ветеран следственных органов».
Многие годы она, уже находясь на заслуженном отдыхе, ведет большую общественную работу. Хранит традиции и историю прокуратуры Хабаровского края, своего рода, своей семьи, своей фамилии. В меру своих возможностей поддерживает контакты жителями и школьниками, ухаживающими за Братской могилой в поселке Кудиново, и вносит посильную лепту в восстановление Церкви Иконы Божией Матери Боголюбская в селе Юрьевском Малоярославецкого района Калужской области, с колокольни которой в октябре 1941 года ее отец управлял огнем своего дивизиона. В настоящее время при этой церкви создается небольшой музей, для которого Галина Григорьевна передала некоторые материалы и фотографии из семейного архива.
Воспоминания
подполковник в отставке В.И. Житников (в 1941 – младший лейтенант, зам. командира 1-й батареи в дивизионе капитана Комарова
«Утром 11 октября разыскали командный пункт 2-го батальона 1083 полка, а на нем вместе с комбатом, старшим лейтенантом А.И. Черепановым, и своего командира дивизиона капитана КОМАРОВА. Тот выбор места не одобрил – важнее было перекрыть большак за деревней ТЯПИНО. Но времени на передислокацию не осталось: по дороге двигались два батальона немецкой мотопехоты…
Немецкая походная колонна солдат тем временем приближается. Хорошо идут завоеватели, размеренно, без головного дозора и боевого охранения. В полной уверенности, что свежих русских частей здесь быть не может.
А за рекой потомки кочевников уже зарядили орудия. Неожиданный артиллерийский залп, по впечатлениям участников этого боя – Карысая Джанибекова и Абена Букеева, был подобен грому среди ясного неба. Результат налицо: шрапнелью целый фашистский взвод разметало. Грянула батарея «походный марш» так, что на дороге – пробка из двенадцати горящих искореженных автомашин. Солдаты в серых шинелях, разбегавшиеся было в разные стороны, но остановленные «гер официром», залегли и открыли огонь. Однако до артиллерийских позиций – десяток километров. Поэтому, эффективность стрельбы из маузеровских карабинов калибра 7,92 – никакая. Наши–то, царские еще пушки, модернизированные в 1930 году, дальность стрельбы до 16 километров имеют. В результате, за пехотой еще и немецкую минометную батарею огнем подавили.
Во второй половине дня гитлеровцы по этой дороге пустили пять танков. Расчистить проезд и русскую батарею уничтожить. Пятнистые тяжеловесные, прибывшие из Африки, машины командир второго орудия краснодарец сержант Андрей Семенов в бинокль засек. И опять аккуратно панорамы подкрутили – сделали батареей еще десять залпов. Немцы четыре горящих танка на дороге бросили, а последний – задним ходом в лощину.
… 13 и 14 октября гитлеровцы силами мотопехоты и танков при поддержке авиации и артиллерии вновь пытались прорваться к Малоярославцу с севера. Все атаки были отбиты. При этом огнем дивизиона было уничтожено несколько огневых точек и танков противника.
… Утром танков было уже тридцать. И нашим боевым расчетам в прохладный октябрьский денек было не просто жарко. А горячо, как в адском пекле. 35–летний «дядя Степа» из Уральска – младший сержант Степан Чуриков – едва успевал наводить орудие, разворачивая ствол от одной цели к другой. Один железный монстр уже пылает, второй закрутился на катках с оборванной гусеницей, а третий никак не достать – лесок мешает. Кое-как поймал его в окуляр прицела, оглянулся, а в снарядных ящиках… ветер гуляет. Комсорг полка младший лейтенант Андрей Рекубрацкий, охрипший от корректировки огня, взял двух бойцов и бросился за снарядами. Но танки лезут, до первого уже двести метров. Спасает положение правильный первого орудия Мади Сарсенбаев (правИльный, ударение на «ѝ», – номер орудийного расчета, который по указанию наводчика поворачивал орудие и помогал ему в «грубой» наводке орудия в сторону цели – Б.В.В.). Услышав, что справа тоже замолчала пушка, кинулся к ней. А там вместо орудия – искореженный остов, но снаряды остались. Притащил волоком два ящика, вывели пушку на прямую наводку, ударили бронебойным.
И встал танк, как вкопанный – лобовую броню пробили! Пока суть, да дело, Рекубрацкий с бойцами доставил снаряды, опять беглый огонь по подползающим стальным с белыми крестами мишеням. Однако это была уже агония: лопнули от перегрева из–за непрерывной стрельбы стволы двух пушек батареи. Такая вот странная штука: человек такой бешеный темп боя выдерживает, а специальный орудийный сплав – нет
Чертову дюжину – тринадцать танков возле деревни ТЯПИНО потеряли фашисты 15 октября. Это результат работы только одной батареи 859–го артиллерийского полка 312 стрелковой дивизии! Остальные вражеские танки не рискнули продвигаться дальше.
гв. п-к В.М. Яиров (в октябре 1941 - капитан, нач. оперативного отделения штаба 312-й сд
К счастью, неподалеку оказался командный пункт первого дивизиона 859–го артполка, где удалось застать капитана КОМАРОВА. Тот уверенно обрисовал обстановку. А с утра предложил понаблюдать за ее развитием со своего наблюдательного пункта западнее села. ЮРЬЕВСКОЕ располагается на возвышенности, поэтому его оборона была важна вдвойне: отсюда можно было контролировать пути и на БОРОВСК и на МАЛОЯРОСЛАВЕЦ.
– Эх, если бы НП повыше перенести, на вон ту колоколенку! – мечтательно заметил командир артдивизиона, как бы между делом.
– А почему бы и нет? Засекут, правда, немцы, но… будем надеяться, не сразу! – с интересом откликнулся я на эту авантюрную идею.
– Давай живо тяни туда связь!
Через полчаса с колокольни удалось связаться не только с батареями, штабом 1083 полка, но и с дивизией. Доложить комдиву, правда, ничего толком не удалось – разрывом перебило линию.
12 октября немецкие войска по дорогам безнаказанно двигались уже сплошными транспортными потоками. Одна колонна из 30 автомашин с минимальными между грузовиками дистанциями направлялась в сторону шоссе на БОРОВСК. Лучшую цель для артиллеристов и придумать трудно.
КОМАРОВ дал команду на залповый огонь всем трем батареям. В бинокль было хорошо видно, что накрыли колонну удачно: середину, голову и хвост. Как только развеялась пыль от разрывов, стали добивать уцелевшие машины, пытавшиеся уйти от обстрела по целине. Немецкие солдаты в панике бросились из кузовов по открытому полю к березовой роще. Но Комаров не дал им уйти – методично с колокольни координировал огонь. Так, что через сорок минут с вражеской автоколонной было покончено. От огня артиллерии ушло лишь 2–3 грузовика. Остальные, разбитые и горящие, забаррикадировали дорогу.
… Через некоторое время гитлеровцы двумя–тремя машинами возобновляют движение. Наша артиллерия молчит, получив приказ не стрелять без команды с колокольни. Это успокаивает противника, и на дороге вновь появляется колонна из 15–20 автомобилей. Залповый огонь дивизиона превращает и ее в груду металлолома
