Иннокентий Петрович Владыко, старший брат моей бабушки Валентины Петровны Владыко, пропал без вести под Ельней в 1941 году. Призывался он в танковые части, но по документам значился сапёром. После войны посылали запросы о нём, но впустую, только в 1978-ом пришла справка, что он умер в плену в 1944 году.

         В сентябре 2010 года я получил большой конверт из Красноярска. Тётя Галя Журавлёва сделала запрос в Подольск, в Центральный архив МО РФ и 28 апреля 2010 года пришёл ответ: «По документам учёта безвозвратных потерь сержантов и солдат Советской Армии установлено, что стрелок 35 стр. бат. (так в документе) рядовой Владыко Иннокентий Петрович, 1912 года рождения, уроженец Читинской обл., призван в июле 1941 г. Центральным РВК г. Новосибирска, умер в немецком плену 16 апреля 1944 года г., шталаг VIII C, Заган (Жагань, Польша). 

         Жена – Владыко Мария Андреев. (так в документе) проживала: Новосибирск, ул. Кирова, 1 – 4.

         Основание:

ЦА МО, дон. 63016с – 1946г. (ф.58 оп.  18004   д. 312, л.30 об.)

2817с – 1948г. (ф.58, оп. 977521, д.1810  л.36)».

         Запрос в Красный Крест не добавил ничего, его сотрудники ссылаются на те же самые документы из подольского ЦАМО.

         Но сравнение документов дало мне весьма любопытную, хотя и неприятную пищу для размышлений: практически все данные о советском солдате Владыко И.П., «призванном Центральным РВК г. Новосибирска в июле 1941-го и т.д. и т.д.» взяты из одного документа – второго в списке – Персональной учётной карточки военнопленного Владыко И.П., личный номер 80 869, Stalag VIII C, (регистрационный лагерь IV B Mühlberg, личный номер 143 075). 

         Согласно одной из двух советских учётных карточек Владыко Иннокентий Петрович пропал без вести в ноябре 1941, по утверждению другой – в 

марте 1942-го! В немецком же документе указана точная дата пленения – 09.10.1941, место пленения – Вязьма, и стоит штамп о получении каких-то прививок в лагере – 7 ноября 1941 года.

          Ещё интереснее дело обстоит с воинской частью, где он проходил службу. Центральный Архив Министерства Обороны не обладает этой информацией! И опять же даёт ответ по немецкой лагерной учётной карте: 35 стр. бат, никак не комментируя, что это за часть, в составе какого соединения числилась, даже что скрывается за сокращением стр: стрелковый или строительный? А между тем русские литеры 35 стр. бат в немецком документе появились только в 1946 году, когда разбирались захваченные немецкие архивы, они проставлены рукой советского переводчика. Немецкий писарь, заполняя формуляр указал: 35 Bau Batl.

          Читаю свидетельство очевидца порядков в соседнем Stalag 308(VIII E) Neuhammer (Свентошув, Польша). 22 июня 1942-го этот лагерь перешёл в подчинение к Stalag VIII C в Загане (Жагани), где и находился мой дед Иннокентий Петрович Владыко. Советский военнопленный М.С.Лузин (№308 – 41 086) пишет: «(из лагеря Хелм) в октябре 1941 года…пригнали в лагерь № 308. Пленных было очень много, и каждое утро на фургонах вывозили по 200 человек мертвецов. Ужасные условия: питание один раз в сутки – суп из брюквы и шпината (чуть ниже М.С.Лузин в рассказе о том, как он находился  в рабочей команде на железной дороге, упоминает ещё и о 150 граммах хлеба. – Е.К.). Ночью холод, днём снова дубинки и стрельба из автоматов по живым мишеням. Вшей было столько, что казалось земля дышит. Я заболел тифом. Превратился в живой скелет».

          Посмотри на фотографию в лагерной карте. Исхудалое, измождённое лицо, на котором написано полное понимание ситуации – позорный плен, для немцев он не человек – неполноценный славянин, скот, в отношении его не действуют ни человеческие, ни божеские законы, никакие женевские, никакие гаагские конвенции; дома, на Родине, в России ты предатель, ты служишь врагу! И тем явственнее – он не раздавленный человек, в его чертах выражено какое-то непонятное – в таких условиях – достоинство. Опрятно застёгнутая на все пуговицы солдатская шинель, аккуратно расправлен воротник, спина прямая и шея не гнётся, он не прячет взгляда. Он всё понимает – кто он сейчас есть, и он находит в себе силы держать эту ситуацию. Простой Простой русский солдат, честный русский солдат, его плен под Вязьмой – не его вина, этот позор надо целиком и полностью отнести на счёт командующих фронтами, великих полководцев И.С.Конева и С.М.Будённого.[1] Он честно нёс свой крест, два с половиной года в нечеловеческих условиях немецкого плена[2], и честно умер, не пошёл ради спасения своей шкуры ни в полицаи, ни к Власову. Не опаскудил себя.  

 В его лагерной учётной карте в графе "вероисповедание" стоит orth – сокращение немецкого orthodoxe – православный.

[1]      Вяземская катастрофа 1941 года стала одной из самых страшных трагедий Великой Отечественной, по своим масштабам сравнимой лишь, с разгромом Западного фронта в первые дни войны и Киевским котлом.

В октябре 1941-го, нанеся мощный удар на вяземском направлении, немцам удалось прорвать наш фронт - в окружение под Вязьмой попали 4 армейских управления, 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК; только безвозвратньrе потери Красной Армии превысили 380 тысяч человек. После Вяземской катастрофы судьба Москвы буквально висела на волоске. Лишь ценой колоссального напряжения сил и огромных жертв удалось восстановить фронт и не допустить падения столицы.

В советские времена об этой трагедии не принято было вспоминать - замалчивались и масштабы разгрома, и цифры потерь, и грубые просчеты командования. (Из аннотации к замечательному исследованию Вяземской катастрофы Л.Н.Лопуховского.  Лопуховский Л.Н. 1941. Вяземская катастрофа. /2-е изд., перераб. и испр. – М.: Яуза, Эксмо, 2008.

[2] Смертность английских и американских военнослужащих в немецком плену составляла 4%. Советских военнослужащих – 57,8%. Немцев в советском плену умерло 15% от общего количества военнопленных. Какие ещё комментарии нужны?