Иван
Никифорович
ПОДЕЛИТЬСЯ СТРАНИЦЕЙ
История солдата
Перед наступлением мне сон приснился,— вспоминает Иван Никифорович Бережнев, — будто иду я один по дороге, а она такая узкая и длинная, что и развернуться на ней невозможно. Повернуть назад —- нельзя, шагнуть вправо или влево никак не получается, А топать так далеко... Дорога, как узкая лента, тянется и тянется, а мне так трудно мерить ее: солдатские сапоги в грязь увязли. Проснулся в холодном поту, руки и ноги судоргой свело, голова, словно чугунная, поднять не могу. Ну, думаю, какая-то длинная дорога мне предстоит.
...Со станции Мальта (есть такое местечко под Иркутском) ночью уходаил эшелон на Москву. Вместе с другими ехал в вагоне и он, Иван Бережнев, На подступах к столице шли ожесточенные бои. Враг рвался к сердцу России. Одно за другим поступали тревожные сообщения. Поэтому сюда шло и шло подкрепление,
Здесь, под Москвой, встретил свое боевое крещение Иван Бережнев — старший заряжающий пулеметного взвода, только что прибывший из Сибири. Молодым солдатам пришлось нелегко. Казалось, все смешалось вокруг. Бойцы потеряли счет часам, суткам, а от черной пыли рвущихся снарядов, перемешанных с землей и пылью, казалось, что опустилась черная ночная мгла.
— Под Москвой я получил Первое ранение, — вспоминает Иван Никифорович,-- Но было оно легкие можно сказать пустяки по сравнению с тем, что ожидало впереди.
Здесь из рук командира была ему вручена и первая боевая награда — медаль «За оборону Москвы». А потом... Потом была Орловско-Курская дуга.., Их дивизию разбили. Бойцы стояли до последнего. От пуль и разрывающихся снарядов, казалось, лопается земля.
Иван Никифорович хорошо запомнил этот день — 25 апреля 1943 года. Он зарядил последнюю обойму патронов, Пулемет строчил без передышки, но... Взрывом снаряда его выбросило из окопа...
— Не знаю, сколько пролежал я среди воронок и дымящейся земли,— вздыхает Иван Никифорович.— Но когда пришел в себя, почувствовал страшную боль в ноге. Пытался встать, ползти. Все бесполезно. От боли и жажды кусал губы. Так хотелось пить! Может, я задремал в беспамятстве, но когда открыл глаза вижу: передо мной немецкий солдат стоит. Молоденький такой. Я его лицо на всю жизнь запомнил. Тогда-то я убедился: враги разные бывают. Он меня или пожалел, или понял, что я совсем никудышный. Протянул, можно сказать, в руку сунул, кусочек хлеба. Маленький такой белый квадратик, а сверху слой повидла.
А тут опять наши пошли в наступление. Истекающего кровью подобрали они И. Н. Бережнева. До госпиталя (был он далеко, за 30 километров от линии фронта) везли не одного, а несколько машин раненых. Кто-то стонал или кричал от боли, кому-то уже совсем не нужна была медицинская помощь... Ивану Никифоровичу, потерявшему много крови, военный хирург сказал сразу:
— Будешь жить. Но ногу придется ампутировать. Откажешься — лучше не сделаешь. Начнется гангрена.
Трудно было сознавать, что ты стал инвалидом, И все-таки стремление к жизни, любовь к ней сделали свое дело. Помогло, конечно, и лечение в Кисловодске куда после сложнейших операций были направлены многие солдаты из госпиталей, Целебная сила минеральных источников пошла им только, на "пользу. Многие учились здесь заново ходить, держать в руках ложку, разговаривать, "смеяться.,.
Боевой путь
После войны
В Каргат после лечения демобилизованный солдат Иван Бережнев заехал по дороге домой. Заехал в гости. Да так и остался. Здесь жил его старший брат Николай, который, кстати, воевал и пришел с фронта тоже по ранению еще до окончания войны.
Шел 1944-й год. Трудно, подчас невыносимо было и здесь, в тылу, где весь груз военного времени лег на несильные плечи женщин, стариков да ребятишек. Мужская рука, смекалка, хозяйская хватка нужны были повсюду. Нашлось дело и для него, бывшего солдата. На трактор, как до войны, Ивана Никифоровича, конечно не взяли, но завхоз, кладовщик, кочегар да и просто рабочий со своей грамотой он был что надо.
А дома он работал так, что не стыдно было посмотреть в глаза жене, детям. Всю жизнь держали хозяйство, было две коровы, а сено вместе с женой косили только вручную, литовкой.
Как-то поехали на покос. Иван Никифорович работал тогда в лесоторговом складе. Техники никакой. Жара несносная. Ранним утром до восхода солнца он вышел на разнотравье. Намахался литовкой вволю, оставляя после себя аккуратные рядки скошенной травы. А тут молодые ребята подоспели. Один из них ловко литовкой ОРУДУЕТ, а другой так, словно в первый раз взял ее в руки. А потом тот, кто чуть- чуть траву сбивает, посмотрел на Ивана Никифоровича и говорит: -Да разве нам за таким богатырем угнаться! У него в руках литовка поет.
Иван Никифорович так накосился за день, что чуть- чуть приполз к шалашу. А когда отстегнул свой протез, молодой косарь так и ахнул, не поверив своим глазам: вот эта да! С одной ногой... А работал-то как! Ну Маресьев...
Всю жизнь Иван Никифорович Бережнев жил так, что ему никогда не приходилось краснеть, особенно перед детьми. Четверых дочерей вырастили они с супругой Любовью Порфирьевной (светлая ей память), всем дали образование. Старшие Тамара и Светлана живут в городе. Одна — инженер на заводе, другая — преподаватель иностранного языка, а Талина с Верой здесь остались, в Каргате, работают в. больнице, закончив в свое время медучилище.
— Я-то богатый,— смеется Иван Никифорович,— пятеро внуков у меня и уже трое правнуков.— Не думал, что доживу до таких годов — 86 мне было в марте. Помните, про сон я рассказывал? Вот она и есть, длинная дорога, а обратной у меня не было. Иду, шагаю понемногу....
Т. БИРЮЛЯ. газета "За изобилие" 22 апреля 2000 года, №33 г.Каргат